Фаина Раевская
Мачо в перьях
В одно прекрасное утро я проснулась и громко произнесла:
— Начинаю новую жизнь.
Мне казалось, что после такого заявления обязательно должно что-то произойти: гром средь ясного неба, к примеру, или легкий толчок землетрясения… Однако мир равнодушно отреагировал на мои слова и аномальных явлений явить не захотел. Это показалось обидным, потому я, насупившись, пробубнила:
— Ну и пожалуйста. Тогда я уеду на необитаемый остров и там начну новую жизнь.
Идея неожиданно понравилась. Воображение мгновенно нарисовало симпатичный островок в южных широтах, «сплошь покрытый зеленью», экзотических птиц, поющих райские песни специально для меня; золотых рыбок, которые реагируют на мое появление радостными взмахами хвостов, и вечно голубое небо в комплекте с нежарким солнцем. Для разнообразия я позволила природе раз в месяц проливать на мой остров дождь, чтобы тропические леса не увяли, а персонально для рыбок было решено завести небольшую акулу. Не очень хищную, разумеется. Исключительно в целях развлечения золотых рыбок.
Потом воображение сыграло со мной скверную шутку: оно нарисовало прекрасного юношу, чудом спасшегося после страшного кораблекрушения неподалеку от моего острова.
— Стоп, стоп, стоп! — осадила я свое разыгравшееся воображение. — Если появится этот парень, то остров перестанет быть необитаемым. У нас непременно случится любовь, дети… Потом незаметно начнется цивилизация, а дальше все пойдет как по нотам: у мужа — футбол и пиво, а у меня — сопливые и вечно орущие дети и кастрюли. Нет уж, спасибо! Такие условия меня не устраивают…
Хрустальная мечта о новой жизни на необитаемом острове, легонько звякнув, разбилась на мелкие осколки.
— И как прикажете начинать новую жизнь? — прохныкала я в подушку. — Может, просто уйти в монастырь?
Но монашеское существование при ближайшем рассмотрении оказалось и вовсе безрадостным. В нем совсем нет места удовольствиям, а удовольствия я люблю. Начать новую жизнь никак не удавалось. А хотелось очень. Прежде всего потому, что до невозможности надоели Манька и ее недавно приобретенный супруг Игнат. Манька — моя закадычная подруга. Нам довелось пережить ряд приключений, в основном криминального характера. Собственно, в один из таких моментов подружка и познакомилась со своим будущим супругом. Тогда он был еще капитаном из убойного отдела. Впоследствии Игнату вместо четырех маленьких прилепили одну большую звезду, что означало звание майора. Это знаменательное событие совпало с днем регистрации брака. Гуляли четыре дня. Со стороны жениха присутствовал почти целиком весь личный состав нашей милиции. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление. Со стороны невесты имелась я и один симпатичный мужчина, отчего-то считавший себя моим женихом. Лично я так не думала, но разубеждать Тему не спешила: ему нравилась его роль. После свадьбы Маньки и Игната у нас произошла серьезная размолвка. Темка настаивал на узаконивании наших отношений, я была категорически против, слово за слово… В общем, мы решили оставить друг друга в покое на некоторое время. Наверное, в силу этого обстоятельства я и противилась появлению мужчины на острове мечты. Свобода — самое дорогое, что у меня было, и терять ее желания пока не возникало.
На данный момент имелся актив: лично я, находящаяся в отпуске, а также в полусвободном от мужчин состоянии; пассив: желание начать новую жизнь. Остров, к сожалению, отпадал хотя бы потому, что я работаю в туристической компании, курирую как раз острова и как никто другой знаю — необитаемых пятизвездочных островов в мире не существует.
Баюкая разбитые надежды, я поплелась в душ. Там специально включила холодную воду, чтобы стряхнуть с себя романтические бредни.
Скромный завтрак Робинзона-неудачника состоял из чашечки дорогущего кофе (слаба, каюсь!) и хилого бутерброда из «жопки» вареной колбасы, размазанной по сухарику «черняшки». Когда я уже готова была насладиться первым глотком божественного напитка, телефон разразился требовательной трелью. Удивительное дело, но я всегда знаю, когда звонит Маруська, хотя определителя номера не имею. В таких случаях телефонный звонок трезвонит особенно въедливо.
Несколько секунд я моргала на телефон в робкой надежде, что он умолкнет, потому как знала — Манькин звонок ранним утром непременно означает начато неприятностей. Не случилось. Аппарат продолжат надрываться, и мне ничего не оставалось делать, как взять трубку.
— Я так и знала, что ты в нирване от своего кофе. — вместо приветствия сказала Маня. — потому и звонила настойчиво. Славик, ты же в отпуске на данный момент?
— Ага, с сегодняшнего дня…
— Отлично. Не замужем? — продолжала допрос подруга.
— Мань!
— Не кипятись, Славка, я просто так спросила. Детей, насколько я помню, у тебя тоже нет…
— Маруся!!! — окончательно зверея, выкрикнула я.
Подруга не обратила на это никакого внимания и поставила в известность:
— Я сейчас к тебе приду.
«Приду» это громко сказано. Маруська с Игнатом живут двумя этажами выше, так что явление подружки состоялось спустя две минуты.
— Привет. Плохо выглядишь, — с места в карьер заявила Маня и, не дожидаясь приглашения, юркнула на кухню. Там подруга брезгливо обнюхала мой «завтрак», после чего отправила его в мусорное ведро. Я с сожалением проследила за траекторией полета бутерброда. На мой взгляд, он был еще вполне съедобен, в особенности если употребить его с чашкой кофе. Однако и кофе уничтожила Маня-терминатор. Правда, не вылила, а выпила. Пришлось мне заняться приготовлением новой порции.
— Плохо выглядишь, Ярослава, — повторила Маруська, пристально вглядываясь в черты моего прекрасного лица.
— Не выспалась, — буркнула я, чтобы отвязаться от приставаний подруги. Впрочем, я только лишний раз убедилась в бесперспективности подобной затеи. Маруська в ответ на мои слова сморщилась как от зубной боли:
— При чем здесь не выспалась? Мы еще не в том возрасте, чтобы бессонные ночи отражались на нашей внешности…
Сама подружка, несмотря на только что закончившийся медовый месяц со всеми вытекающими из него последствиями, выглядела неплохо даже в безразмерной футболке мужа и старых линялых джинсах. Я бы даже сказала. Маруська была счастлива, а оттого симпатична более обычного.
— У тебя нет блеска в глазах, — подвела итог, Маня.
— Я же не гончая, чтоб глазами сверкать, — усмехнулась я.
Зная по опыту, что подруга заводит разговор о моем плохом самочувствии и неважном внешнем виде, когда ей в голову приходит очередная идея, я терпеливо ожидала продолжения. И оно последовало.
— Тебе необходим активный отдых, — как о чем-то давно решенном заявила Маруська.
Я насторожилась, не прекращая внутренне сопротивляться.
— Возможно. Но я на данном отрезке моей жизни предпочту, пожалуй, пассивный отдых. Буду валяться на диване, смотреть телевизор с утра до ночи, а когда надоест — почитаю какую-нибудь бестолковую книжонку про волшебную любовь.
— Это архиглупо! — вскочив, воскликнула Манька. — Пассивный отдых вреден для твоего хилого организма, Славик. Ты явно страдаешь гиподинамией. А это, между прочим, ужасная болезнь с непредсказуемыми последствиями. Возможен даже летальный исход…
Вероятность подобного исхода меня здорово напугала. Некстати вспомнилось, как нынешней зимой я очень тяжело болела ангиной. Участковый терапевт тоже что-то бормотал об опасностях и тяжелых последствиях, которые несет эта, казалось бы, невинная хворь. Доктор долго рассказывал о лекарствах, способных спасти от ангины, а заодно предупредил о последствиях отказа от медикаментов, упомянув все тот же летальный исход. Помню, глотала я антибиотики пачками, полоскала горло хитрыми снадобьями — ничего не помогало.
Спасение пришло, как ни странно, от Маньки. Она притащила аж три порции пломбира, того, который раньше был по 48 копеек, и заставила меня съесть две порции почти сразу. Подруга была настойчива. Я для приличия пару раз возразила, а потом, махнув на все рукой, приняла сладкое лекарство. Не удивляйтесь, но наутро я встала живее всех живых! От ангины не осталось и следа. Хрипотца в голосе, лишь добавлявшая мне шарма, некоторое время держалась, но вскоре пропала и она.
Воспоминания эти почему-то напугали еще больше, и я, жалобно шмыгнув носом, пролопотала:
— Мань, неужели все так серьезно?
— Более чем! — вынесла подруга приговор, но тут же, хитро прищурившись, добавила: — Не волнуйся, я знаю средство, которое тебя спасет. Стопроцентная гарантия!
Неясная тень подозрения подняла было голову, но я задушила ее и уточнила:
— Что за средство?
— Ты примешь участие в новом реалити-шоу! Вместе со мной, естественно: должен же за тобой кто-то приглядывать. Шоу называется «Новые амазонки. Экстремальное выживание». Как тебе?
