– Я сейчас работаю для индийской кинокомпании над киносериалом по роману японского автора Кобо Каравана, – сказал он глубоким низким голосом.
– Ой, как интересно! – снова завелась Танюсик, но я ткнула ее локтем в бок.
– Как уже говорилось, киносъемочная группа находится на этом судне.
– Ой, ну обалдеть! – На этот раз Танюсика угомонил увесистый шлепок пониже спины.
– К сожалению, нас постигла большая неприятность – исполнительница главной роли, актриса Амрита Той, заболела ветрянкой.
– Ой, ну надо же! И как это ее угораздило? Наверное, в детстве не болела. А вот я в два года…
Ох, как же она меня утомила! Я ласково провела ноготками по подругиной спине, и она завертелась и захихикала, сдавленно прошептав:
– Только не это! Лучше тресни, только не щекотка!
– По договору с кинокомпанией у меня очень жесткие сроки, поэтому вызвать другую актрису я не успеваю. К счастью, на борту оказалась девочка, идеально подходящая на эту роль. Эта девочка – одна из вас.
На этот раз Танюсик была так потрясена, что промолчала. Я увидела только, как у нее захлопали ресницы и навострились ушки. А потом подруга шумно набрала в грудь воздух и торжественно объявила:
– Я согласна!
Однако вместо аплодисментов и цветов начинающая кинозвезда получила лишь полный сострадания взгляд Пули и сочувственные слова режиссера:
– К сожалению, речь идет не о вас, а о вашей подруге.
– О подруге? Какой еще подруге? – нахмурилась Танюсик.
– Об Александре, – сказала Пуля и обратилась ко мне: – Саша, если ты согласна, господин Вим Хендерс хотел бы пригласить тебя заменить исполнительницу главной роли на время ее болезни.
Вот так я и стала актрисой.
Мой дебют состоялся на стоянке, после того как мы всласть накупались и назагорались на пляже маленького островка под названием Белитунг.
Поначалу Танюсик капризничала, недовольная тем, что ее не взяли в кинозвезды. Но когда начались съемки, подружка оттаяла и даже развеселилась.
Дело в том, что я должна была играть роль мумии. Под злорадные комментарии Танюсика меня обмотали бинтами и уложили в фанерный саркофаг.
Кинокомпания занимала несколько кают, съемки проходили в одном из люксов, переоборудованных в павильон. Я должна была лежать и ждать, когда ко мне подойдет девушка, а потом подняться и схватить ее за руку.
– Ну и роль! – веселилась Танюсик. – Врагу не пожелаю. Такое и парень может сыграть, все равно лица не видно. Да, хорошо, что я не согласилась во всем этом участвовать!
Честно говоря, мне тоже было непонятно, зачем режиссеру понадобилась я: с таким же успехом можно было забинтовать и больную ветрянкой актрису – прыщиков все равно не было бы видно. Разве что у нее высокая температура и она себя плохо чувствует… Но в любом случае мне было невероятно интересно, и киношная суета вокруг доставляла ни с чем не сравнимое удовольствие.
На съемках меня поджидало несколько сюрпризов.
Первым был тот, что моими партнерами по фильму оказались Принц и Принцесса.
– Мы просто не успели рассказать вам вчера о том, что снимаемся в кино, – объяснили они. – Ваша гувернантка такая строгая…
Вторым сюрпризом было то, что я наконец-то разгадала тайну моих «галлюцинаций».
Вначале «пал» Карабас-Барабас. Им оказался помощник режиссера, по совместительству актер, исполняющий в фильме одну из ролей. Под руководством гримера он в считаные секунды преобразился – с помощью парика, бороды, усов и бровей.
– Прикольно! – восхитилась наблюдавшая за процессом Танюсик. – Маскировка покруче косметики! Никогда и не скажешь, что он совсем другой!
Следующим разоблаченным персонажем была Блондинка. Ею оказалась Варанаси, появившаяся возле моего саркофага в белом парике – именно ее я должна была хватать за руку.
– Ну, так неинтересно, – надула Танюсик накрашенные губки. – Никакой мистики. Опять всего лишь работа гримера…
Поэтому мы с подругой совершенно не удивились, когда возле меня возник Туземец – конечно же, это был Камаль, одетый (вернее, раздетый) для своей роли!
Кстати, на съемочной площадке мелькали и другие знакомые лица – например, барменша (про нее сказать «лица» нельзя, потому что она снова была в чадре), которая проявляла явный интерес к гримеру, китайские бейсболисты, австралийские пловчихи и многие другие. Все с уважением поглядывали на меня, и я потихоньку начала чувствовать себя настоящей звездой!
Но был и третий сюприз – самый главный.
Во время перерыва в съемках мне дали почитать сценарий той серии, где я снималась, – и что, вы думаете, я узнала?
Оказывается, я исполняла роль не какой-то абстрактной мумии, а моей любимой Пого-пого! Да-да! Выяснилось, что наш киносериал – экранизация той книги, которую переводил Смыш, и я стала центром всеобщего внимания, когда сообщила съемочной группе, что знакома с оригиналом.
Оставалось только поражаться, как быстро исполняются мечты!
Обо всем этом нужно было срочно рассказать парням – а вот их-то нигде и не было. Они пропустили завтрак, не пришли поглазеть на съемки. Так что похвастаться достижениями было не перед кем, и я чуть-чуть огорчилась – но так, самую капельку.
Съемки закончились незадолго до обеда.
Бросив съемочной группе «Сае онара» («До свидания» по-японски), начинающая актриса и ее подруга величественно удалились.
Слезы для Спящей красавицы
Когда парни не появились и к обеду, это заметила даже Пуля.
– Так… – нахмурилась она, увидев наполовину пустой столик. – Значит, вчерашние коктейли были не совсем детскими.
– Нет-нет, – замотала головой Танюсик. – С коктейлями все было нормально, честное слово.
– Не верю, – отрезала Пуля и вышла из столовой.
Мы последовали за ней – нам тоже было интересно, что приключилось с собратьями-мушкетерами. Неужели Пуля права, и они вчера нахимичили с коктейлями?
Парни были в каюте, но картина, открывшаяся нашим глазам, была ужасна. Белый как мел Сеня сидел рядом с койкой, на которой лежал неподвижный, белый как мел Смыш. Из глаз Брыкалы на лицо Фродо капали огромные капли, и гигант, то и дело шмыгая носом, жалобно причитал:
– Прошу тебя, проснись, ну пожалуйста! Или хотя бы пошевелись!
Однако полурослик был недвижим. Глаза запали, вокруг рта и носа залегли синие тени, и на мгновение мне показалось, что… что…
Это было так ужасно, что я упала перед кроватью на колени и громко, во весь голос, заревела.
Излив первую порции слез, я обнаружила рядом с собой Танюсика, которая тоже рыдала, орошая Мишу слезами и безутешно приговаривая:
– Но ведь он же не умер, правда? Он же не умер?
Пули в каюте не было – наверное, побежала за врачом.
Однако врач не понадобился. Едва только мы трое, выбившись из сил, завели по новой, как лежащий на кровати покойник вдруг открыл глаза и отчетливо произнес:
– Нет, он еще не умер.
Не успели мы порадоваться неожиданному воскрешению, как появилась Пуля, которая все-таки притащила врача. Доктор выгнал нас в коридор, и вот тут уж мы получили по полной. Руководительница припомнила нам все мелкие и крупные прегрешения, пригрозила запереть в каютах до конца круиза и лишить развлечений и увольнений на берег. Почему-то она была твердо уверена, что Миша набрался, и ни за что не хотела поверить, что Фродо непьющий.
Как ни странно, Сеня был с ней солидарен.
– А с чего бы еще ему коньки клеить? Тихоня тихоней, а вчера знатно они с Принцем накатили. Наверное, у Камаля что-то припрятано было, чего они в коктейль подлили. Вы бы видели, как хоббит шатался, когда в каюту полз!
Но вот, наконец, врач оставил бедолагу Поттера в покое, и нам разрешили навестить его.
Миша все еще лежал в кровати, но был уже не таким бледным, и в глазах горел жадный интерес к последним новостям. И вот тут-то и настал мой звездный час.
– А меня пригласили сниматься в кино! – с торжеством выложила я главную новость дня. – И я играла мумию! Но на самом деле я не мумия, а Пого-пого! И еще я встретила свои привидения!
Новость произвела неизгладимое впечатление: Смыш заволновался, покраснел и поинтересовался:
– А сколько тебе заплатят?
Это было неожиданно и трогательно: никогда не думала, что хоббит с таким вниманием отнесется к моим делам!
– Ты говоришь, как мой агент! – восхитилась я.
– Да, действительно, а как у тебя с гонораром? – подал голос Сеня, и я почувствовала себя словно за каменной стеной – еще бы, с такими-то братишками!
Вечер прошел идиллически: Миша читал сценарий, а мы втроем обсуждали, как же хорошо, что полурослик не умер.
– Спорим, это мои слезы разбудили его! – воскликнула Танюсик. – У меня они горючие и жгучие.
– Прям живая вода! – хихикнул Сеня, привлекая подругу к себе. – Но у других не хуже, поверь! Так что разбудить Михеича с равным успехом могли еще и мы с Сашкой.
– Прекратите орать! Вы мне мешаете! – донесся с верхней койки голос Смыша. – И вообще, мне срочно нужна газета, в которую была завернута рыба!
