– То есть Настя прожила в этом доме всего год?
– Дом мог быть уже почти готов, но окончательно документы о собственности не оформляли. А жить она могла и в таком недостроенном доме.
– Разве можно жить в недострое?
– Если, к примеру, нету крыши или стен, тогда нельзя. А если из недочетов только одного окна в пристройке не хватает, тогда запросто!
Кира тем временем извлекла ту самую доверенность, оформленную на имя Александра Родионовича Квашни.
– Ну, и фамилия!
– Ты внимательней читай. Там в доверенности все верно?
Кира кивнула головой. Насколько она могла судить, все было верно. Александр Квашня был уроженцем городка Нижние Серги, который располагался в Свердловской области.
– Значит, тоже оттуда, с Урала или даже из Екатеринбурга. Как и сам хозяин дома.
Хозяином дома на бумагах числился Бабкин Михаил Юрьевич. А вот про его супругу Настю в документах не было ни слова.
– Как же так? Разве можно продать собственность без согласия супруги?
– Возможно, брак не был зарегистрирован. Жили себе и жили. А как до расставания дело дошло, тут и выяснилось, что Настя не имеет на дом никаких прав.
– Да как жили-то? Она в Адлере, а он в Екатеринбурге? Понятно, если законно женаты, развестись недосуг или неохота. А так?.. Дал бы ей подзатыльник, и летела бы себе Настя ласточкой.
– Значит, этого Бабкина устраивало, что женщина живет в его доме. Может, он ее вместо сторожа использовал?
– Но сама Настя говорила соседям, что она жена.
– Мало ли что она там говорила! Бабкин этот далеко был, вот и говорила, что хотела.
Но Кира все же поставила себе еще одну галочку. Надо будет побеседовать с людьми, лично знавшими бедную Настю. Ведь как ни таись, а от соседей ничего не утаишь. Особенно если эти соседи также одиноки и занятий иных, кроме собирания сплетен, не имеют.
– Сегодня мы едем к магу, – предупредила подругу Леся, услышав о новых планах Киры. – А до вечера я еще хочу сходить на море, искупаться.
– Вот по дороге и зайдем к соседям дяди Паши! Его дом ближе к морю.
– Ничего не ближе.
– Все равно нам мимо него идти. Зайдем?
Леся не ответила. И когда Кира взглянула на подругу, то увидела, что та уже спит. Кира развернула вентилятор в свою сторону и тоже закрыла глаза. Ночь подруги провели очень бурно, и теперь организму требовался полноценный отдых. К тому же Кира чувствовала, если она не поспит сейчас, то будет мучиться всю ночь.
Леся проснулась оттого, что ей приснилось, будто у нее на груди сидит Анна Владимировна, вроде бы за это время еще раздавшаяся вширь, и буквально душит девушку своим весом. При этом она что-то ей настойчиво шепчет о женщине в белом, которая приходила к ней и расспрашивала про покойницу. Какую покойницу? Спросонок Леся решила, что речь идет о Насте.
Она хотела задать Анне Владимировне несколько дополнительных вопросов, например, почему она раньше не могла об этой женщине сказать, а теперь специально явилась к Лесе, да еще уселась на нее сверху. Но Анна Владимировна пошевелилась, дышать стало совсем невозможно. Леся буквально обливалась потом под весом чудовищной туши, наконец девушка проснулась.
Она открыла глаза и сразу же поняла, что все это был просто дурной сон. Никакой Анны Владимировны, ясное дело, в домике у подруг не было. А виной всему страшная духота и хитрюга Кира, которая перед сном развернула вентилятор в свою сторону, отчего Леся оказалась без доступа прохладного воздуха и страшно вспотела.
– Ну, Кира…
Подруга лишь сонно что-то пробормотала и перевернулась носом к стене. Рассудив, что теперь ей все равно вентилятор без надобности, Леся повернула его к себе и какое-то время наслаждалась прохладным ветерком, который приятно освежал ее разгоряченное сном тело.
– Привидится же такое.
Леся хотела снова лечь в постель, но внезапно передумала. Она чувствовала себя превосходно отдохнувшей. Так что девушка просто вышла в сад, чтобы немножко перекусить. Еще вчера Леся приметила деревце черешни, густо облепленное темно-вишневыми крупными ягодами. И теперь она побрела по траве, разыскивая его.
Сад у тети Кати был большой. Но нужное дерево Леся нашла быстро. Набрала ягод полный кулек, свернутый из больших мягких листьев вроде нашего лопуха, и устроилась в тенечке, поплевывая на землю косточки. Время бежало незаметно. И внезапно Леся услышала чьи-то шаги и голоса.
– Так мы с тобой договорились, – услышала Леся голос тети Кати. – Придут к тебе, ничего им не говори о той бабе, что к тебе приходила.
– Да. Хорошо, – ответил другой, незнакомый Лесе голос. – Вот только…
– Что еще?
– А как же телефон?
– Какой телефон?
– Так ведь эта женщина мне телефон свой оставила. Он у меня до сих пор в прихожей над аппаратом торчит. Как сейчас помню, Елена Николаевна – детский врач – педиатр.
– Она что, местная?
– Наверное. Телефон-то на бумажке был местный.
– Забудь, – посоветовала ей тетя Катя, в голосе которой слышалась то ли усталость, то ли уже раздражение. – Забудь и про бабу, и про телефон. Поняла?
– Ну…
– Алефтина, скажи ты мне, чего ты мямлишь? Разве тебе нужны лишние хлопоты?
– Нет. Своих хватает.
– Вот и молчи. Придут к тебе, а ты молчи. Мол, не общалась с покойницей, ничего о своей прежней соседке не знаю и не ведаю. Ясно?
– Да ясно мне, ясно. Только ведь как-то нехорошо получается. Девочки, которые у тебя поселились, вроде бы Павлу помочь хотят. Я видела, они сегодня с ним целое утро проездили.
– Ага. То-то и оно! Отдохнуть, называется, приехали. Павел их с самого утра с собой утянул. Вернулись и спят без задних ног. Нет, ничего им не говори. Жалко мне девчонок. Павел на них свою докуку перекинул. Девочки хорошие, порядочные. Им прямо Павлу отказать неудобно. Вот и согласились помогать, да задаром. А тот и рад халяве.
– Да, Павел, он такой. Где можно не заплатить, он уж точно не раскошелится.
– Вот и я о том же. Так что ты девочкам ничего про ту бабу в белом не говори. Был там ребенок или не было его, пусть о том у его родителей голова болит. Тем более что и годков с тех пор, почитай, немало прошло.
– Точно. Давно это было, еще в девяностых. А ведь как сейчас та докторица у меня перед глазами стоит. Заберите, говорит, ребенка. Что это такое, оставили малыша в больнице, а сами и носа не кажете!
– Все! Хватит, Алефтина! – строго произнесла тетя Катя. – Говорю тебе, молчи!
Соседка тяжело вздохнула, поговорила еще о чем-то незначащем с тетей Катей, а потом наконец ушла. Леся как сидела под кустом, так и продолжала сидеть в задумчивости. Уже давно ушла и соседка Алефтина, и тетя Катя скрылась в большом доме, а Леся все сидела и думала о подслушанном разговоре. Что за женщина в белом приходила и интересовалась судьбой оставленного в больнице ребенка?
Теперь Леся понимала, что и приснившийся ей сон был неслучаен. Анна Владимировна во сне тоже говорила про женщину в белом. И теперь Леся вспоминала, что голос был вроде как и не ее. Значит, тетя Катя с соседкой Алефтиной уже обсуждали это. А Леся во сне через открытое окно услышала часть их беседы, и ее подсознание причудливым образом переиначило происходящий наяву разговор.
– Кира, – принялась теребить она подругу, прибежав в домик. – Проснись, Кира. У нас дело есть.
– А? Что? Какое дело?
– Купаться пошли, – сердито буркнула Леся. – Хотели ведь.
С трудом, но ей все же удалось вытащить Киру из постели. Переодеть, сунуть в руки подруге пляжные принадлежности и шмыгнуть из дома. Было уже не так жарко, но все же от раскаленных камней и мостовой шел жар. Можно было бы и повременить с вечерним купаньем, но Лесе очень уж не терпелось поговорить с Алефтиной.
– Ты куда так несешься? – недовольно поинтересовалась Кира, лениво шлепая следом за подругой по горячему асфальту.
Кира еще толком не проснулась. И поэтому задор Леси ее мало радовал.
– Куда ты так бежишь?
– Нам надо.
– Куда?
– Тут… в одно место.
Леся и сама толком не знала, в каком доме искать Алефтину. Поэтому постучалась в оба дома, которые соседствовали с участком дяди Паши. Но ни там, ни там ей не ответили. То ли Алефтина еще не вернулась к себе, то ли тут жили совсем другие люди, которые еще не пришли с работы.
– И чего мы тут забыли? – зевала Кира, переминаясь с ноги на ногу у чужой калитки. – Пошли на море. Я вся мокрая от пота.
На море сонная одурь с Киры вмиг слетела. Морская ванна освежила ее куда лучше, чем все напитки, которыми потчевал их сегодня с утра дядя Паша. Окунувшись в прохладную, пахнущую йодом и морскими водорослями воду, Кира ощутила себя просто заново родившейся. Она плавала и плескалась в воде, а потом выбралась на гальку и устроилась у самого прибоя.
Ногам было прохладно. Влажное тело обдувал морской ветерок. Голову от солнца Кира закрыла просторной соломенной шляпой. Сидеть так было невероятно приятно. Но Леся снова начала дергаться.
