Иоанна Хмелевская - Слепое счастье

Зигмунт вдруг замолк, так как один из археологов, среднего роста и телосложения, но чрезвычайно живой и экспансивный, рухнул на колени, воздел руки к небесам и начал выкрикивать что-то на неизвестном языке. Остальные, не прерывая своих осторожных раскопок, как бы подсказывали ему слова. Тереска прислушалась.

— Вроде по-гречески, — заметила она не совсем уверенно.

— Точно, по-гречески, — поддакнул Зигмунт. — Мне приходилось иметь дело с греческими моряками. Может, они что другое говорили, чем этот здесь, но звучит похоже.

— Выходит, и правда, мы здесь нечто потрясающее обнаружили! Ну, давай дальше! Какая там еще проблема?

— Так вот я и говорю. Шляется тут какой-то тип, что им жутко пакостит. Недоучившийся археолог или, наоборот, землемер, заразившийся таким хобби. Таскается за археологами и тоже ищет, но только для себя. Частная инициатива, так сказать. Похоже, надеется таким образом сколотить состояние, так как ворует из раскопок только золотые вещи и монеты, причем монеты — все подряд. Вредит он делу — ужас как...

— В наших раскопках не так уж и много золота, — критически заметила Тереска. — Насколько мне известно, редко-редко что попадается, да и то по большей части иностранного происхождения.

— Ничего. Его и иностранное устраивает. Он свято верит в благородный металл и ищет, где только может. И при этом портит все подряд, не нарочно, а просто за ненадобностью. Исторические ценности ему до лампочки. Есть подозрение, что он шатается где-то неподалеку, отсюда и милиция. Надеются его поймать наконец. Зовут его Яворек.

— Знают, как зовут, и еще не поймали? — недоверчиво спросила Тереска.

— Во-первых, у него фальшивый паспорт, неизвестно на какую фамилию. А во-вторых, раньше никак не удавалось доказать его вину. Теперь, похоже, знают, чем его зацепить. Какие-то прежние делишки, вроде бы он здорово наследил пару месяцев назад.

— Ты думаешь, это его морда была в кустах? — осторожно поинтересовалась Шпулька.

— Понятия не имею. Милиция думает, что у него есть какие-то сообщники. Возможно, они немного не поладили.

— И этот Яворек находит, а археологи не могут? — недовольно заметила Тереска с явным осуждением. — Здесь он раньше нас обнаружил захоронение!

— Иногда сам находит, а иногда крадет там, где археологи найдут. Настоящий маньяк, явно на этом деле тронулся, а таким всегда везет...

Трое мужчин оторвались наконец от склона и вышли на тропинку, где их дожидались подростки.

— Замечательно! — счастливо выдохнул один из них, высокий, худой, с крючковатым носом. — Потрясающая находка! Может подтвердить наши предположения!

— Это что же получается? — жадно спросила Тереска. — Оно действительно такое исключительное? И что здесь? Какого периода? Мы весь день голову ломаем и никак не можем догадаться. Скажите...

— А в палатке у нас еще горшок есть, — добавила Шпулька. — Он в воду упал и разбился, нам очень жаль, но все черепки мы собрали. Вы думаете, этот горшок отсюда?

Вся компания, взволнованная и сияющая, направилась к палаткам. Зигмунт злорадствовал, так как трое археологов оказались точно в таком же положении, как и он чуть раньше, разве только их не пытались разорвать на мелкие клочки. Тереска со Шпулькой также засыпали их вопросами, не давая ни малейшей возможности вставить хоть слово.

Частично притихли они у палаток, и то только потому, что рядом с кострищем лежала длинная полоса туалетной бумаги, на которой из камушков и веточек был выложен категорический приказ: «Тихо!!!!!!» Роль шести восклицательных знаков играли все имевшиеся в наличии у ребят столовые приборы: три ложки, два ножа и вилка. Вне всяких сомнений, это было указание отсутствовавшего Янушека, опасавшегося, по-видимому, возможных восклицаний и излишне громкого восторженного обмена мнениями. Учитывая тесные контакты мальчишки с милицией, решено было выполнять его распоряжения.

— Ну, и что же это такое? — допытывалась нетерпеливым шепотом Тереска, когда все расселись вокруг кучи пепла и туалетной бумаги с грозным приказом. — Раз скелеты, а не урны, то что тогда? Нетипичное? Ведь на более позднее не похоже.

— Доцент Вишневский здесь главный специалист, — сказал лысый нормальным голосом, набивая трубку. — Ему и карты в руки.

Доцент Вишневский крутился и возбужденно подпрыгивал на кресле из надувного матраса. Все уставились на него.

— Может быть, вы что-нибудь слыхали о скифах? — начал он таинственно. — Знаете о них? Многочисленные племена, целый народ, государство, совершенно исчезнувшее с лица земли.

— Романтик... — снисходительно буркнул худой.

— Если мне память не изменяет, прикончил их Сашка со своим Буцефалом, — быстро ответила Тереска, тоже отказавшись от шепота.

Доцент Вишневский застыл от изумления, и наступила абсолютная тишина. Заметив выражение лица всех троих археологов, Шпулька сочла необходимым вмешаться.

— Вы, пожалуйста, не обращайте внимания, у нее такое личное отношение к истории, — торопливо объяснила она. — Это, конечно, Александр Македонский имеется в виду. И еще у нее свое мнение насчет того, кто кого и когда прикончил. По этому вопросу даже большой спор был на уроке.

— О Господи! Да ладно, ладно, известно, что они еще аж до третьего века существовали, с нашей стороны истории, конечно, — нетерпеливо отмахнулась Тереска. — Но разве это была жизнь? Так просто, вегетация. Подыхали, только и всего. А первого хорошего пинка дал им Филипп, когда этот придурок Атеас позвал его на помощь, сейчас, сейчас, когда это было? Такая круглая дата... Ага, триста тридцать девять. Ну, Атеас-то уже был старой развалиной, ему простительно, может, склероз у него был... Филипп им здорово врезал, но, по-моему, по-настоящему подрубил их Александр. Сарматы потом фактически только завершили дело.

— Потрясающе! — прошептал худой, вытаращив глаза на слегка раздраженную Тереску.

— Откуда вы все это знаете? — изумленно спросил лысый.

— Как откуда, из школы.

— У нас уже сто лет жуткая учительница по истории, — снова пояснила Шпулька, тяжело при этом вздыхая. — И Тереска — первая жертва. Обе уперлись и не хотят уступать. Ума не приложу, как она все это помнит, я думаю, не иначе как пропиталась.

— Великолепно! — радостно воскликнул доцент Вишневский, снова приобретая способность двигаться. — Тогда все гораздо легче пойдет!

Лысый энергично постучал трубкой по его плечу и указал на надпись на туалетной бумаге. Доцент Вишневский понизил голос, а чтобы выпустить излишек энергии, еще сильнее запрыгал на матрасе.

— Тогда вы должны знать, что скифы были и в наших краях...

— Ха! — вдруг заорала Тереска, срываясь с пенька, на котором сидела. — Ведь это же их олень! Тот рельеф, я ведь знала, что это не наше, и знала, что где-то его видела!

— Цыц!!! — гаркнул Зигмунт, и Тереска плюхнулась обратно на пенек.

— Десять тысяч вариантов оленей, — докончила она шепотом. — Езус-Мария! Что за слепая тетеря, не могла вспомнить! Здесь везде полно репродукций этого оленя. Были у нас, конечно, но рванули к Зеленой Гуре, до сих пор что-то не слышно было о скифах под Люблином!

— Вот теперь услышат! — с триумфом подхватил доцент Вишневский. — Это совсем свежая информация, страшно романтическая история, в которую никто не верил. Один я. И теперь я выиграл шесть бутылок коньяка! Больших!

— Так и напиться недолго... — вырвалось у Шпульки.

— Он не один будет пить, — твердо заверил лысый.

— Да уж, — грустно подтвердил доцент. — Есть здесь шакалы, что своего не упустят. Сейчас я вам все расскажу. У меня в Турции живет приятель, тоже археолог, который в прошлом году нашел изрядное количество табличек с греческими текстами. Они все время что-нибудь да находят, счастливчики! В том числе там оказалась корреспонденция одной дамы, которая писала письма другой даме, вероятно приятельнице, проживавшей в Малой Азии. С датировкой проблем не было, так как в письмах есть упоминание о личном знакомстве с Пиндаром. Всего расшифровать не удалось, некоторые таблички сильно повреждены, но прочитанные документы как раз содержали сведения о скифах.

— Другими словами, две бабы сплетничают, а мы из этого делаем серьезные научные выводы, — меланхолически вставил лысый.

— И еще как делаем! Жалко, что мало сплетничали! Так вот, в сильном сокращении это выглядит так: дама жаловалась на Пиндара, который ее надул, расхваливая какого-то скифского вождя, якобы знакомого с Геродотом.

— Геродот у них бывал, — встряла Тереска. — Вернулся живой и здоровый, может, и впрямь с кем подружился.

— Познакомился — возможно, что же касается дружбы — это я сильно сомневаюсь. Сомневаюсь также, чтобы Геродот занимался сводничеством, то есть, того... я хотел сказать сватовством. Во всяком случае, история об этом умалчивает. Зато Пиндар, человек творческий и лирический поэт, мог себе позволить подобную шутку и, если дама вообще не высосала всю эту историю из пальца, здорово над ней посмеялся. Дама утверждает, что Пиндар чуть ли не обещал ей этого вождя, а Геродот должен был его уговорить приехать в один город на северном побережье Эгейского моря, кажется в Абдеру, но полной уверенности у нас нет, так как в этом месте текст оказался поврежден, а дама упорно называет в своих письмах сей город «этим отвратительным местом», не приводя географического названия. Наверное, уж очень ей там не понравилось. Но не в этом дело. Дама дожидалась вождя годами, регулярно наезжая в «это отвратительное место», жениха все не было, а затем наконец выяснилось, что Пиндар ее попросту разыграл. Скифский же вождь, фигура для афинской дамы чрезвычайно экзотическая, дикий варвар, купающийся в золоте, но зато никогда не мывшийся, вместо того чтобы прибыть и пасть в ее объятия, отправился в поход в еще более варварские страны, на какой-то жуткий север, где человек вообще не может жить. Поэтому нет ничего удивительного, что он не вернулся и сгинул без вести. А Пиндар — отвратительная скотина, раз до сих пор водил ее за нос. До сих пор — это до момента написания письма. Хуже того, Геродот сообщил, что якобы этот самый вождь вовсе не достиг намеченной цели, а ввязался по дороге в какую-то таинственную историю, оторвался от остальной экспедиции и пропал. Дама предполагает, что он завел роман с какой-нибудь еще более примитивной дикаркой, ведь ничем иным, по мнению дамы, нельзя объяснить его поведение. Лучше всего сохранились догадки нашей корреспондентки по поводу внешнего вида этой разлучницы. Судя по описанию, она вся покрыта густой рыжей шерстью...