– А это кто? – Даша указала на ближайший рисунок.
Один из мальчиков бросил беглый взгляд на бумагу и пояснил:
– Овушки.
– Кто? – переспросила Агния.
– Овушки. Они живут в лесу.
По виду эти их «овушки» напоминали человечков, но очень отдаленно. Они были ближе к большеглазым инопланетянам, какими их обычно показывают в псевдонаучных фильмах.
– Что, прямо так и живут? – не поверила фотограф.
– Ну да, – пожал плечами второй мальчик. – Лес – это их место. Они там главные.
– Как леший, что ли?
– Нет. В нашем лесу нет лешего, он боится овушек. А овушки боятся медведя.
Надо отдать мальчишкам должное: для их возраста речь поставлена отлично. Другое дело, что все равно ничего не понятно!
– Не похожи они на страшных хищников, – заметила Даша, разглядывая рисунок, на котором головастые чудики вполне мирно собирали землянику.
– Они не страшные. Овушки добрые и милые, если их не обижать. Но если кто-то делает им плохо, они начинают злиться. Поэтому их и боится леший.
– Кажется, я понимаю, к чему ты клонишь. – Агния достала один из рисунков, оказавшийся частично прикрытым другими.
Там тоже были овушки, на поляне. Только трава вокруг них была раскрашена двумя карандашами – зеленым и красным. Красный преобладал, он оказался и на несуразных ручках существ.
– А что, часто эти ваши овушки злятся?
– Сами – никогда. Только если их разозлить.
Похоже, мальчики выдуманных персонажей не боялись. Оно и понятно: скорее всего, правила общения с овушками их воображение уже написало.
Даше подобные сказки казались жутковатыми, а вот Агния проявила предсказуемый азарт:
– Но медведя они все равно боятся, я так понимаю?
– Да, потому что медведь – он вроде как царь овушек. Вот как!
– То есть его не смущает, что овушки злятся?
– На медведя они не злятся. Им страшно!
– Оно и понятно, – рассудила Агния. – На медведя злиться – любой бы испугался.
Даша осторожно толкнула ее под столом, давая понять, что развивать эту тему нежелательно. Плохо уже то, что маленьких детей приучили к подобной чуши, так еще и некоторые взрослые не знают, как себя вести!
Пришлось оттаскивать Агнию обратно за свой столик. Дети проявили не больше энтузиазма, чем при появлении девушек. Странное все-таки в этой общине воспитание!
К этому моменту вернулась Мария.
– Извините, – виновато улыбнулась она. – Сегодня много людей… Мы ведь многих персонально пригласили, поэтому и народу больше, чем обычно!
Хорошо еще, что у Бубнова хватило совести не ходить! Но вообще многовато народу даже для персональных приглашений. Похоже, и деревенские на огонек зашли. Это объяснимо: здесь уютно, а цены сегодня ниже, чем обычно.
– Ничего страшного, мы недолго ждали, – заверила ее Даша. – Мы и не заметили, как время пролетело, потому что с мальчишками общались. Они у вас очаровательные!
– Спасибо. Дети – главная ценность нашей общины.
– Только странно вы к этой ценности относитесь, – отметила Агния.
– В каком смысле?
Все попытки Даши испепелить подругу взглядом ни к чему не привели: Агния решила гнуть свою линию.
– Они тут нам пару сказок местных рассказали… про овушек каких-то!
– А, это… да, есть такая сказка, – согласилась Мария. – Причем довольно старая. Не лучше и не хуже других.
– Да? А по мне, так рассказывать маленьким детям про каких-то кровожадных лесных карликов – не самое лучшее решение.
– В любой сказке можно найти элемент кровожадности. В «Красной Шапочке» волк людей поедает, потом убивают волка. В «Золушке» злую мачеху в разных версиях то калечат, то убивают. Видите: насилие есть везде, просто оно представлено в упрощенном варианте. В сказке про овушек его еще меньше.
Даша решила, что пора вмешаться, пока Агния кого-нибудь ненароком не оскорбила:
– Действительно, разные сказки имеют право на существование!
– А я что? А я ничего, – отступила Агния. – Так, фольклором интересуюсь.
– Я не в обиде, – заверила их Мария. – Не вижу ничего плохого в том, чтобы интересоваться чужой культурой! Когда я сама только вступила в эту общину, тоже многого не понимала. Это приходит с опытом. Если хотите, можете прийти к нам в гости, посмотреть на все своими глазами.
– К вам – это в общину? – уточнила Агния.
– Конечно! Мы не отшельники, гостям рады. Не волнуйтесь, никто не будет вас ни к чему призывать. Вера – это личное дело каждого. Мы просто не считаем зазорным то, как мы живем.
А что, вполне интересное предложение! Даша поспешила согласиться:
– Мы придем. А в какое время лучше это сделать?
– Да в любое: хоть сегодня, хоть завтра. Наши двери всегда открыты. В деревне вам любой скажет, как в общину пройти, так что – милости просим.
– Не знаю, как сама община, но ее представители мне очень нравятся! – объявила Даша. Агния закатила глаза, откровенно демонстрируя, что лесть слишком очевидна, однако была благополучно проигнорирована. – И вы, и детки… Детки – вообще золото, очень смышленые и развитые.
– Спасибо.
– А чьи они?
– Как это – чьи? – смутилась Мария. – Наши!
– Ой, да я не так сказала! Я имела в виду, есть ли среди них ваш сын? Кто из вас чья мама?
– А, я поняла, вы имеете в виду их биологических родителей!
Дашу подобная формулировка несколько озадачила, но девушка все равно согласилась:
– Можно и так сказать.
– Да откуда же я могу это знать? – рассмеялась Мария. – За такими вещами никто не следит! Кому вообще нужно знать собственных родителей?
Жизнь научила Андрея философски относиться ко всему. Не так давно даже самые банальные вещи вызывали у него удивление, поэтому он привык не удивляться, фактически заставил себя. Вот и теперь то, что говорила Агния, он воспринимал лишь как информацию, а не как причину для шока.
К счастью, Агния его нейтральную реакцию не замечала. Слушатель ей нужен был только для антуража – чтобы было на кого выплеснуть собственные эмоции.
– Нет, ты представляешь? Так и живут с самого начала! У них это называется системой воспитания. Как только ребенок рождается, его сразу же забирают от матери и отдают общим нянькам. От матери в дальнейшем требуется только молоко сцеживать, чтобы было чем деточку кормить. А поскольку детей одного возраста в общине сразу несколько, своего уже не выделишь! Они это делают, чтобы женщины всех детей любили одинаково. Вроде как отдельная семья – пережиток прошлого. Прикинь! Старообрядцы говорят о пережитках прошлого!
– Ты уверена, что они вообще старообрядцы?
Андрей в религии разбирался посредственно, но то, что он успел найти в Интернете, не совсем совпадало с тем, что происходило в местном сообществе. Точнее, не совпадало вообще.
Однако Агния не находила в этом ничего настораживающего:
– У них много направлений, здесь, видишь, вот такое! Да и какая разница? Ты сам факт зацени! Ведь эти горе-мамаши выросли в нормальном мире, в нормальных семьях. Как вообще можно согласиться на такую ахинею? Я не представляю!
Может, она и не представляла, но впечатлениями была переполнена. Да и Дашу эта информация не оставила равнодушной, но она предпочла замкнуться, обдумывать все в одиночестве. У нее же еще и материнский инстинкт бунтует!
Правильной реакции на происходящее Андрей не представлял, а изображать возмущение не считал нужным. Это же их детеныши, пусть как хотят, так и растят! В животном мире тоже нередко стая заботится о потомстве наравне с родителями.
Но там наравне, а здесь – вместо. Люди!
– Агния, ну что ты хочешь от меня? Чтоб я транспарант нарисовал, с которым ты бастовать пойдешь?
– Не-а, мне просто нужен был более-менее адекватный слушатель. Если выбирать между тобой и Дашкой, то ты определенно выигрываешь кастинг.
– Я, между прочим, все слышу! – возмутилась Даша.
– И слава богу! Еще не хватало, чтобы ты глохнуть начала…
У Даши гормоны играют, она на такую мелочь всерьез обидеться может, по глазам видно. А женский конфликт – штука неприятная, так что Андрей поспешил вмешаться:
– Я одного не понимаю… Если вам этот порядок и сама община не нравятся, зачем вы идете туда?
– Шутишь, да? – присвистнула Агния. – Любопытно же! И вообще, какой из меня фотограф, если я пропущу такие кадры?
Отговаривать ее Андрей не собирался, заведомо понимая всю бесполезность этого занятия. Отпускать одну – тоже. Понятно, что вместе с девушками туда идти не стоит. Если вдруг его попросят снять шарф, будет неприятно.
В итоге он решил последовать за ними, но оставаться вне поля зрения, осмотреть эту общину со стороны леса, а дальше – действовать по ситуации.
Как ни странно, ассоциаций с «Цирком» не было, хотя очень часто площадки для охоты выглядели именно так: густые леса с редкими деревнями, освобожденными специально для игр, а порой и вовсе заброшенными. Может, он уже преодолел этот этап, а может, что-то проявится позже. В любом случае Андрей предпочел сосредоточиться на более актуальной цели.
