– Какая температура? 37 и 5? Ерунда, ну-ка быстро слопай эти таблеточки и поехали в театр. Нечего в тряпках гнить, давай, давай, шевелись!
Ну скажите, можно пожаловаться такому эскулапу? Никакой серьезности! Но вот странность, однажды Оксанка уехала отдыхать, а я заполучила ангину и вызвала доктора, который пользует семью нашего соседа по поселку банкира Сыромятникова. Вот тут я поимела полное удовлетворение. Меня уложили в кровать, закутали в пуховые одеяла, законопатили форточки и начали кормить «легкой» едой, без животных белков, два раза в день приходила медсестра с уколами… Казалось бы, при таком лечении мигом встанешь на ноги! Ан нет. Я провалялась в кровати почти месяц, с тоской глядя, как ртутный столбик стоит на 38 градусах. Но тут, слава богу, вернулась Оксана, вытряхнула меня на пол, пожарила отличный бифштекс, поднесла горсть разноцветных таблеток и велела:
– Заканчивай идиотство! Натягивай джинсы и едем.
– Куда? – просипела я, покачиваясь от слабости. – Ноги не идут.
– Фу, – фыркнула подруга, – если еще недельку проваляешься, конечности атрофируются и отвалятся совсем, шевелись! У меня шторы посеклись, нужны новые!
После трех часов, проведенных в магазине «Драпировка», я почувствовала, что противное царапанье в горле исчезло, а лоб приобрел прохладу.
– Слушаю вас, – поторопила меня прислуга Назаровой. – Говорите адрес.
Без тени колебания я сообщила:
– Коттеджный поселок Ложкино.
Все равно Назарова ни за что не отправится к незнакомой даме, можно смело давать адрес. Наконец пришел момент задать главный вопрос:
– Скажите, а где сегодня намеревается провести вечер Маргарита? Может, изменит свои планы, а то у моей хозяйки не хватает одной дамы за столом. Вы точно уверены, что Рита занята?
Секретарша вновь крайне вежливо ответила:
– К сожалению, это исключено. Маргарита Сергеевна отправляется на свадьбу к Игорю Минкину.
– К кому?
– К Минкину, – спокойно повторила девушка, – неужели вы не слышали про такого эстрадного певца?
Честно сказать, нет. Для меня последней известной фамилией остался Кобзон. Впрочем, еще слышала про Пугачеву с Киркоровым и Леонтьева, но новых кумиров не знаю. Вроде Маня иногда слушает девушку по имени Земфира.
– Надо же, – изобразила я радость, – Минкин женится! Надо сказать Дарье Ивановне, может, она захочет послать подарок. А где предполагается торжество?
– В семь часов, клуб «Железный попугай», – сообщила «информаторша», – Чонский проезд, девять, странно, однако, что ваша хозяйка не в курсе, господин Минкин, по-моему, пригласил весь город!
Ровно в 19.00 я подрулила к увеселительному заведению, носившему экзотическое название «Железный попугай». Ради того, чтобы попасть внутрь, пришлось нацепить «маленькое черное платьице» от Шанель и обвеситься драгоценностями. Руки оттягивал огромный пакет с надписью «Вулворт». На свадьбу принято делать подарки, и я, поколебавшись между столовым сервизом из лиможского фарфора и белыми шерстяными одеялами от «Вулворт», выбрала последние. Посуда может и не понравиться, но покажите мне человека, которому не придутся по душе теплые пледы из чистейшей шерсти мериноса!
У входа маячил секьюрити. Увидав меня, он вздохнул:
– Вы к кому?
Я подковыляла к нему в туфлях на ужасающей шпильке, найденных в шкафу у Зайки, и закатила глаза.
– Ах, голубчик, конечно же, на свадьбу к Игорьку!
– Но, – завел секьюрити.
– Ни слова, дружочек, – прервала я, протягивая ему пятьдесят долларов, – я потеряла приглашение, впрочем, всегда все теряю!
– Но…
– Голубчик, сейчас звякну Игорьку на мобильник, и он страшно обозлится, когда узнает, что ты меня не пустил.
– Послушайте…
– И слышать ничего не хочу, – взвизгнула я.
Охранник посторонился. Я влетела в широкий холл и удивилась мертвой тишине. Часы показывали девятнадцать часов пять минут, но ничего не говорило о том, что тут готовится торжество. Естественно, я опять совершила ошибку и явилась точно в срок. Люди на тусовки приезжают на час, а то и два позже. Вовремя являются лишь халявщики, боящиеся пропустить дармовое угощение. Но где оркестр, воздушные шарики, официанты в ливреях? Почему хозяин «Железного попугая» не стоит в холле с радостной улыбкой на лице?
– Что тут происходит? – налетела я на секьюрити. – Где свадьба?
– Я пытался вам объяснить, – завел парень, – а вы слушать не захотели.
– Зато сейчас я вся внимание.
– Отменили праздник.
– Почему?
Юноша хихикнул:
– Они утром должны были в загс идти, потом в церковь ехать, а уж только затем к нам.
– Ну?
– Так невеста в загс явилась и с женихом поругалась, – захихикал охранник, – цветами его по роже отходила, кольцо каблуком раздавила и убежала! Вот и накрылся праздничек медным тазом! Отменили все.
Я тяжело вздохнула и, сев в «Форд», поехала в Ложкино. Нет, все-таки хорошо, что я купила не сервиз, а пледы. Ну куда бы я сейчас дела набор посуды на 12 человек? Лишние же одеяла всегда кстати.
Наш дом сиял огнями. Домашние радостно зажигают свет везде и забывают потом его выключить, поэтому в конце месяца приходится заполнять километровые счета.
В столовой вокруг накрытого стола сидела вся компания. Аркадий, Зайка, Маня, Сева и Тузик. Отметив, что собак нет, я бросила мешок с подарком на диван и спросила:
– Что на ужин?
– Фрикасе из цыпленка, – отозвалась Зайка.
– «Вулворт», – прочитал Кеша и удивился: – Ты купила пледы?
– Ага, – отозвалась я, накладывая в тарелку нежную курятину, – очень захотелось!
Ольга с подозрением покосилась на меня. Она-то знает, что заставить свекровь отправиться по магазинам могут только чрезвычайные обстоятельства!
– Мусечка, – закричала Маруся, успевшая выскочить из-за стола и глянуть в пакет, – можно, я их себе возьму?
– Конечно, детка, пользуйся на здоровье.
– Это меринос? – спросил Тузик.
Я удивилась:
– Как вы догадались? «Вулворт» еще делает вещи из цигейки, козьего пуха и шкур…
– По запаху, – спокойно пояснил Тузик, – когда Машенька раскрыла пакет, по комнате разнесся аромат пледов из мериноса.
– Вы умеете по запаху определять вещи? – изумилась Зайка.
– Он Нос, – ответил Севка.
– Кто?
– Нос.
– Это как понимать? – спросила я.
Тузик улыбнулся. Я опять удивилась, насколько улыбка преображала его лицо.
– Я работаю в фирме «Дом Ореано», выпускающей духи, нюхачом, или Носом, одним словом, человеком, который составляет аромат.
– Такие специалисты, – прервал его Севка, – на вес золота. «Дом Диора», например, пытался переманить Тузика, только он не пошел.
– Почему? – поинтересовалась Маня. – Небось «Дом Диора» хорошую зарплату предлагал!
Тузик порозовел:
– Я люблю хозяина «Дома Ореано».
– А кто владеет этой фирмой? – не успокаивалась Манюня. – Может, лучше-то у Диора!
– «Дом Ореано» принадлежит мне, – спокойно пояснил Севка.
– Тебе? – ахнула я. – Но почему ты занялся парфюмерией, ты – химик!
– Именно поэтому, – хмыкнул Севка, – кому же еще выдумывать духи, как не Менделееву. Кстати, я привез пробышки, сейчас покажу.
И он вышел. Манюня вновь повернулась к Тузику и воскликнула:
– И вы можете по запаху все узнать?
Тузик аккуратно подобрал капли на редкость вкусной подливки и обнадежил девочку:
– Сто очков любой ищейке дам.
– Ой, только не уходи никуда. – Манюня перешла от полного восторга на «ты» и вылетела из столовой.
Тузик усмехнулся.
– Ваша дочь страшно забавная, жаль, что у меня никогда не будет детей.
– Почему? – ляпнула Ольга.
Я спрятала лицо за чашкой. А еще все время шпыняют Марусю за непосредственность! Надо же задать такой вопрос!
Но Тузик оказался на высоте. Он преспокойно ответил:
– У «голубых» не бывает детей. Хотя некоторые специально из-за наследников вступают в связь с женщиной. Но, боюсь, я не смогу.
– Вы так ненавидите дам? – поинтересовался Кеша.
На месте Тузика я бы давным-давно нагрубила наглым хозяевам, но наш гость оказался то ли чрезвычайно деликатен, то ли слишком воспитан. Он просто спокойно пояснил:
– Почти все мои близкие друзья – женщины, честно говоря, я ощущаю с ними бо€льшую душевную близость, чем с мужчинами, но вступать в интимные отношения не могу!
– А скажите… – начал Кеша.
Но тут раздался звонок, хлопок входной двери, и хрипловатый, низкий голос с капризными обертонами:
– Ну-ка, милочка, прими пальто да показывай, где гости.
– Мы ждем кого-то? – спросила Зайка.
Дверь в столовую с треском распахнулась, и в комнату влетел язык пламени. На какую-то секунду мне показалось, что у нас начался пожар, но затем стало понятно: в помещение ворвалась дама удивительной красоты и энергичности.
Длинное вечернее платье, сшитое, очевидно, из атласа, было такого пронзительно красного цвета, что я зажмурилась. Впрочем, сияние исходило не только от одежды. Волосы, уши, пальцы, запястья… Все горело и переливалось. Диадема, кольца, серьги, браслеты… Не было только ожерелья. Платье наглухо закрывало не только грудь, но и шею. Сверху оно сидело в обтяжку, подчеркивая красивые формы и тонкую талию, внизу расширялось колоколом и волочилось по полу. Волосы гостьи, иссиня-черные, резко контрастировали с бледной кожей и круглыми ярко-синими глазами. Пухлый рот, покрытый помадой пурпурного оттенка, капризно изогнулся, и незнакомка, тряхнув роскошными кудрями, заявила:
