— Мой главный камергер! Верный ван ден Хорейк! — повторяла она. — Этого не может быть!
— Ваше величество, — отвечал Фандор, — этот человек, должно быть, все еще находится в каземате. Вы можете сами его допросить.
— Нет, нет! Наверное, вы ошибаетесь, господин Фандор. Первейшая обязанность коронованных особ — не верить наветам на своих приближенных…
— В таком случае я вынужден просить Ваше величество совершить со мной еще одно небольшое путешествие и посетить каземат, расположенный в подвалах вашего дворца.
Королева Вильхемина была решительной женщиной. Она встала, готовая последовать за Фандором.
— Только не надо вызывать эскорт, — сказал журналист. — В присутствии Жюва и меня Ваше величество может чувствовать себя в безопасности. А публичный скандал вряд ли будет уместен…
Королева согласилась с ним. Все трое спустились по известной Фандору лестнице и через несколько минут достигли подземелья. Но здесь их ожидал сюрприз: дверь подземного каземата была отворена, внутри не было никого. Ван ден Хорейк бежал!
— Какой же я идиот! — хлопнул себя по лбу Фандор. — Я не подумал отобрать у него ключи! Все ясно: он освободился от веревок так же, как до него это сделал и, затем отпор дверь своим ключом — и был таков!
Результатом этих событий стало то, что ван ден Хорейк сохранил свое место при дворе: не имея бесспорных доказательств, королева не сочла возможным подвергнуть его опале. Но она прислушалась к советам Фандора и Жюва, заклинавшим ее проявлять бдительность в отношении ван ден Хорейка и графа д’Оберкампфа.
Главный камергер чувствовал, что тучи сгущаются над его головой. И потому его приезд в особняк д’Оберкампфа не был заурядным визитом, но имел целью обсудить дальнейший план действий.
После обычных приветствий ван ден Хорейк сразу приступил к делу.
— Дорогой граф, — сказал он, — за время вашего отсутствия здесь произошли важные события, и я пришел предупредить вас о серьезных опасностях, которые над вами нависли… Нас здесь не могут подслушать?
— Это совершенно исключено. Говорите без страха.
Предлагать главному камергеру делать что-либо без страха было, по меньшей мере, бесполезно. Страх был его естественным состоянием и мог сравниться только с его подлостью.
— Дорогой граф, — продолжал ван ден Хорейк. Оглядываясь по сторонам, — здесь, в Амстердаме, появился один человек… молодой человек… судя по всему — ваш заклятый враг!
— Вот как? Как же его зовут?
— Его зовут Жером Фандор… — прошептал ван ден Хорейк.
Д’Оберкампф вздрогнул и переменился в лице:
— Вы уверены, что он здесь?
— Уверен… Я сам его видел…
— Это серьезно… очень серьезно! Фандор может меня опознать…
— Он вас уже опознал!
И, не дожидаясь вопросов графа, главный камергер стал поспешно рассказывать:
— Пока вы там носились с пустым гробом, — в его голосе прозвучали ехидные нотки, — я здесь времени даром не терял… был, так сказать, настороже! Донесли мне, что по городу ходит какой-то иностранец, француз, расспрашивает про Елену Майенбургскую. Более того — ищет встречи с королевой! А зовут его Жером Фандор!
— Что же, этот идиот Фандор не знал, что его здесь рассматривают как мужа самозванки?
— Выходит, не знал… Но, тем не менее, мы посадили его в каземат.
— Надо было убить!..
Хитрый царедворец улыбнулся. Он предпочел не рассказывать д’Оберкампфу о том, как пытался соблазнить Фандора.
— Я хотел его убить, — сказал он. — Но… не получилось. Он набросился на меня, связал, запер в каземате, а сам дал тягу.
— И что же дальше, мой отважный друг?
— А дальше мне самому пришлось бежать, и поверьте, это было нелегко. Но мне это удалось, и я поспел как раз вовремя, чтобы подслушать разговор между Фандором и королевой.
— У них был разговор? Невероятно! Что же он ей сказал?
— Он ей сказал, что граф д’Оберкампф на самом деле — князь Владимир, сын Фантомаса!
Произнося эти слова, ван ден Хорейк на всякий случай попятился назад. Хотя он и догадывался, кто такой д’Оберкампф на самом деле, но впрямую ему об этом никогда не говорил. И сейчас опасался взрыва ярости с его стороны. Однако сын Фантомаса никак внешне своих чувств не проявил.
— Значит, — переспросил он, — королева знает, кто я на самом деле?
— Да. Равно как и то, что мы с вами заодно. Так что, как видите, дорогой граф, нам надо быть начеку!
— Надо просто-напросто устранить тех, кто нам мешает! И мы это сделаем. Мой отец поможет! А теперь прошу вас, дорогой друг, пройти вместе со мной в столовую. Мы продолжим нашу беседу за обедом. Извините, если трапеза будет состоять только из холодных блюд: я отослал прислугу, чтобы нам было свободнее разговаривать.
Но едва они переступили порог столовой, как оба издали возглас удивления. Им ответил спокойный, низкий голос, проговоривший с насмешливой интонацией:
— Что же вы остановились, друзья мои? Прошу за стол! Разделите со мной трапезу — хозяин приглашает вас!
За обеденным столом по-хозяйски расположился человек высокого роста, мощного телосложения, с властными манерами. Первым оправился от неожиданности граф д’Оберкампф.
— Счастлив видеть вас, ван Маппен, — сказал он. — Мы давно не имели от вас никаких вестей…
— Я тоже очень рад, господин главный смотритель плотин! — заторопился ван ден Хорейк. — У меня для вас важные известия. Трон Вильхемины шатается, но победа еще не в наших руках. Я только что сообщил графу д’Оберкампфу, что его личность раскрыта… Мое влияние на королеву подорвано… И если уж говорить начистоту, у Вильхемины появился сильный защитник: Жером Фандор!
Господин ван Маппен, главный смотритель плотин и шлюзов (таков был его официальный титул, весьма несомый в Голландии), выслушал главного камергера с глубоким вниманием.
— Так, стало быть, Фандор в Амстердаме! — проворчал он. — И уж конечно, но один. Готов побиться об заклад, что и Жюв где-нибудь поблизости…
Он помолчал и добавил:
— Ну да тем хуже для них! Мое решение принято: если Жюв и Фандор будут мне мешать, я с ними разделаюсь! Господа! Приближается час последнего и решающего сражения! Не позже чем через восемь дней Вильхемина должна отречься, а Елена Майенбургская занять се трон!
— Но ведь Елена Майенбургская умерла! — воскликнул Ван ден Хорейк.
— Елена Майенбургская жива, и завтра об этом будет знать весь город! Надо, чтобы вся Голландия узнала, что Вильхемина пыталась убить свою соперницу, но та осталась жива. И через пять дней вся страна будет приветствовать Елену Майенбургскую как свою законную королеву! Выслушайте мой план, господа…
…В это же самое время Жюв и Фандор обсуждали, как спасти голландский трон и защитить королеву Вильхемину. Они сидели в маленькой мансарде на окраине города, где они обосновались, подальше от глаз своих противников.
— Удалась ли тебе повидать королеву? — спросил Жюв.
— Увы, нет! — вздохнул Фандор. — У нас была назначена встреча в дворцовом саду, Я ждал ее два часа на условленном месте, но она не пришла… А что дало ваше расследование, Жюв?
— Очень мало…
— Каково настроение населения?
— Неопределенное… Народ потерял голову, он не знает, кому верить. Распространяются противоречивые слухи. Одни говорят, что Елена Майенбургская убита по приказанию Вильхемины, другие — что Елена избежала смерти, а в Амстердам прибыл пустой гроб. Страсти накаляются.
Фандор покачал головой:
— Если так будет продолжаться, то вскоре произойдет революция. Нам надо как можно скорой пресечь эти слухи и дать возможность всем убедиться, что Елена Майенбургская, во-первых, жива, а во-вторых, — и не думает претендовать на трон Вильхемины!
Жюв оперся локтями о стол и подпер голову руками — в такой позе ему легче было размышлять.
— Да, — сказал он, — интрига лихо закручена! Узнаю руку Фантомаса… Выдать Элен за наследницу голландского трона, возвести ее на престол помимо ее воли и воспользоваться неизбежной смутой, чтобы ограбить государственную казну, — это, пожалуй, самый дерзкий план из всех, на какие до сих пор решался Король преступлений! Что же мы можем ему противопоставить?
Жюв встал из-за стола, подошел вплотную к своему другу и Пристально посмотрел ему в глаза:
— Фандор! Что для тебя важнее: счастье или долг?
— Почему вы меня об этом спрашиваете?
— Послушай, малыш… Я виноват перед тобой… Я сделал один шаг, не посоветовавшись с тобой. При этом я исходил из предположения, что долг для Тебя важнее покоя и безопасности!
Фандор вздрогнул, но ответил твердо и без колебаний:
— Вы правы, Жюв. Я действительно ставлю долг превыше всего… Но я не вполне вас понимаю…
— Сейчас поймешь… Есть только один способ пресечь начинающуюся смуту: Элен, которую все принимают за Елену Майенбургскую, должна самолично явиться в Амстердам и публично заявить, что не претендует на голландский трон! Без этого — Вильхемина погибла…
