Подруги решились выйти из кустов. Прочитали на двери объявление, в котором сообщалось, что ночному клубу «Какаду» требуется уборщица.
— Очень хорошо! — удовлетворенно сказала Ирина. — Сейчас мы тебя немножко подгримируем и отправим сюда уборщицей.
— Почему меня? — заупрямилась Катька.
— Потому что меня они уже видели, — объяснила Ирина.
На самом деле ее при всем желании нельзя было принять за уборщицу, а вот Катька как раз подойдет. Катерина, понимая серьезность момента, сказала, что нужно съездить к ней на квартиру, найти старые шмотки, в которых она вполне сойдет за уборщицу.
Никто их в Катькиной квартире не подстерегал. Они забрали необходимые вещи и положили на видное место расписку данную представителем «Люфтганзы», что Катерина отдала им чемодан.
Катя подошла к служебному входу ночного клуба и толкнула тяжелую дверь.
За дверью был длинный коридор, тускло освещенный люминесцентными лампами, горящими через одну.
— Да чтоб я еще, блин, с тобой связался! — орал за полуоткрытой дверью мужской голос. — Да я тебя к чертям собачьим вышвырну из клуба прямым ходом на помойку, тебе там самое место Катя испуганно попятилась, но собралась с духом и решительно двинулась вперед.
Дверь, из-за которой доносились звуки скандала, распахнулась. В коридоре появился молодой, но уже довольно расплывшийся мужчина в дорогом, но измятом костюме и с недельной щетиной на наглом обрюзгшем лице. Увидев Катю, он уставился на нее с удивленным видом.
Собираясь в казино, Катерина облачилась все в те же бесформенные брюки и бледно-желтую свободную блузу. На ногах ее были матерчатые тапочки в клеточку.
— А ты кто такая? — наконец проговорил мужчина. — Ты что здесь шляешься?
— Я вообще-то по поводу работы, — ответила Катерина как могла сдержанно.
— Ты?! — Мужчина сложился пополам от хохота. — Да у нас здесь что, по-твоему, — цирк?
Мы пока что клоунов не нанимали.
— Я бы попросила! — холодно прервала Катя. Вы же повесили объявление, что вам требуется уборщица, вот я и пришла! Или вы в уборщицы нанимаете только докторов наук?
— Ax, уборщица! — Мужчина успокоился. Правда, Зинка же уволилась, замуж вышла… Ну ладно, если уборщица — нет проблем…
Из-за двери выглянула хорошенькая и совсем юная девушка и прощебетала:
— Геннадий Викторович, вы скоро? Мне ждать, или вы уже со мной разговор закончили?
— Сейчас!. — Мужчина оглянулся и хохотнул. Сейчас я с тобой.., закончу! — Затем он повернулся к Катерине и проворчал:
— Иди вперед по коридору, там будет дверь с табличкой «администратор», скажешь ему, что с Геной уже поговорила.
Он скрылся в комнате, громко хлопнув дверью, а Катя направилась по коридору в указанном направлении.
За дверью с табличкой «администратор» сидела очень худая сильно накрашенная женщина средних лет. Узкие злые губы говорили о характере «профессиональной свекрови».
Увидев Катерину, она неприятным скрипучим голосом осведомилась:
— Ты кто такая?
— Я по объявлению, насчет работы…
— Ты? — начала было женщина, но Катя, чтобы предотвратить приступ смеха и обидные комментарии, торопливо уточнила:
— Уборщицей. Геннадий Викторович со мной уже обо всем поговорил.
— Ах, уборщицей… — проговорила хозяйка кабинета. — Значит, уже поговорил.., наш пострел везде поспел.., ну раз так, я ничего не имею против. Уборщица нам нужна, Зинка как раз уволилась…
«Замуж вышла», — хотела добавить Катерина, но смолчала, решив не проявлять излишнюю осведомленность.
Женщина поднялась из-за стола.
— Пойдем, я тебе покажу, где ты должна убирать.
Когда администратор Анна Ильинична показала Кате всю подлежащую уборке территорию, лицо у той заметно вытянулось. Единственное, что несколько примирило Катерину с ее участью — это то, что она вовсе не собиралась надолго задерживаться на новом месте работы.
На всякий случай, чтобы не вызвать у человека подозрений равнодушием к главному вопросу жизни, она поинтересовалась у Анны Ильиничны размером зарплаты.
— Полторы, — сообщила та.
— Полторы тысячи рублей? — уточнила удивленная Катерина.
— А чего же ты хотела — долларов? — Анна Ильинична еще больше поджала свои и без того узкие губы. — Ты ведь, кажется, уборщицей пришла наниматься, а не директором!
— Но здесь так много работы… — протянула Катя, осматривая бескрайние просторы клуба.
— Не хочешь — твое дело, — злобно проскрипела Анна, — другую в два счета найдем!
Катя хотела было сказать, что пока никто, кроме нее, не клюнул на объявление, но решила не ссориться раньше времени с начальством и согласилась на предложенные условия.
— Тогда приступай, — милостиво разрешила Анна, — швабры и ведра под лестницей!
— А где бы мне.., это.., переодеться?
Анна посмотрела на нее с плохо скрытым презрением, ее взгляд говорил: «Зачем тебе переодеваться, в этих шмотках только и можно полы мыть».
Однако вслух администраторша сказала совсем другое:
— Вон в той комнате девочки из шоу переодеваются, найди пустой шкафчик, в него и уберешь все свое!
Проводив взглядом Анну Ильиничну, удалившуюся в свой кабинет, Катерина зашла в гардеробную и огляделась. В этой комнате, как в раздевалке школьного спортзала, стояли в несколько рядов металлические шкафчики. Некоторые из них были открыты и пусты, но большая часть заперта. Оглядевшись по сторонам, Катя достала плоский ключик с брелочком в форме попугая и прочла на нем номер — двадцать шесть. Шкафчик с этим номером находился в дальнем углу комнаты. На его дверце была наклеена табличка с именем и фамилией — Ксения Стрижевская.
Катя вставила ключик в замочную скважину, и дверца шкафчика распахнулась. Внутри шкафа валялась кучка шелковых тряпок, отдеданных блестками и поддельными драгоценными камнями. У этих вещей был удивительно жалкий и дешевый вид. Хотя на красивой танцовщице в ярком свете прожекторов они, наверное, смотрелись эффектно. Тут же стояли золоченые босоножки на умопомрачительном каблуке. На крючке висело темно-синее короткое платье с белыми кармашками. Платье явно было сшито на такую стройную девушку, что Катя только тяжело вздохнула.
Из кармашка этого платья выглядывал краешек фотографии. Снова оглядевшись по сторонам, Катерина вытащила этот снимок. На нем был изображен невысокий юноша с пустым наглым взглядом и светлыми кудрями до плеч в окружении стайки длинноногих красоток точно в таких синих платьях, как то, что висело на крючке. Поперек снимка бежала крупная размашистая подпись, сделанная жирным фломастером.
Катя спрятала фотографию к себе в карман, подумала и оторвала от дверцы табличку. Убрав ее туда же, что и фотоснимок, она продолжила осмотр шкафчика, но больше ничего интересного не нашла.
Вдруг у нее за спиной раздался удивленный голос:
— Эй, а ты что тут делаешь?
Катерина испуганно оглянулась и увидела неслышно подошедшую к ней девушку. В первый момент незнакомка показалась ей юной и обворожительной, но затем, присмотревшись, Катя разглядела нездоровую увядшую кожу, покрытую толстым слоем тонального крема и пудры, белки глаз, испещренные красноватыми прожилками, дрожащие руки и поняла, что девушка или далеко не так молода, как кажется, или ведет чрезвычайно нездоровую жизнь, а скорее всего — и то и другое.
— Что это ты делаешь? — повторила девица. И кто ты вообще, блин, такая? Я тебя первый раз вижу!
— А я здесь первый день, — Катя справилась с испугом и заговорила как можно спокойнее, меня уборщицей взяли…
— А, уборщицей… — протянула девица, явно утратив к ней всяческий интерес. — А зачем в Ксюшин шкаф залезла?
— В чей? — переспросила Катерина.
— Ксюшки Стрижевской!
— А он был открыт, я и подумала, что свободный, а смотрю — в нем правда чужие шмотки лежат.
— Открыт, говоришь? — Девица поскучнела. Наверное, Анна открыла, решила, что Ксюха больше не вернется… Ее и правда три недели как нету. После годовщины клуба как пропала, так больше и не появлялась. Но ты все равно лучше другой шкаф займи, свободных сколько угодно.
Катя кивнула и послушно прикрыла шкафчик, направившись к другому, поближе к выходу.
— Эй, — окликнула ее девица, — тебя как зовут?
— Катя.
— Катюха, будь человеком, последи, чтобы никто не вошел, если что — покашляй.
— Что? — не поняла Катерина.
— Ты совсем тупая, что ли? — зло проговорила девица. — Хотя, конечно, не была бы тупая, не работала бы уборщицей… Мне нюхнуть надо, а если Генка или Анна засекут — вышибут к чертям собачьим из клуба… Вот я тебя и прошу: постой на стреме!
— А-а… — протянула Катерина, по-прежнему ничего не понимая, но не решаясь задавать новые вопросы.
Девица уселась на скамейку, достала из сумочки тюбик губной помады и зеркало. Отвинтив крышку от тюбика, она высыпала на зеркало горку розоватого порошка, поднесла его к носу и шумно втянула воздух Порошок исчез, а с лицом девицы произошла удивительная метаморфоза. Оно просветлело и помолодело, кожа посвежела, на щеках проступил легкий румянец. Глаза на какое-то время зажмурились, как у сытой кошки, а потом снова открылись, но стали совсем другими — гораздо темнее и ярче.
