В зале снова стало тихо, и все – или, по крайней мере, некоторые из присутствующих – повернулись к скромной старушке.
– Степанида Лопатина, – продолжал молодой человек, – сохраняет и приумножает древние культурные традиции народа ахти… извините, ухти. Она владеет почти утраченным мастерством народной вышивки, и сегодня мы предлагаем вашему вниманию образцы ее творчества! – Он сделал широкий жест рукой, показав присутствующим развешанные по стенам вышитые полотенчики, рукавички и прочие милые предметы домашнего обихода.
– Те, кто хочет поддержать древние культурные традиции немногочисленного северного народа, могут приобрести эти уникальные работы. А теперь, дорогие гости нашего праздника, – молодой человек еще прибавил своему голосу энтузиазма, как будто кто-то подкрутил в нем соответствующую ручку, – теперь я хочу поблагодарить наших замечательных спонсоров – «Омега-Банк» и лично господина Тудыева, компанию «Северные макароны» в лице госпожи Бонасюк, конный завод «Троянские кони» и его главу Исидора Тверезого, а также отдельно всеми нами уважаемого господина Самородного и госпожу Карину Лисицкую, возглавляющую благотворительный фонд «Ухти-ой».
Во время этой хвалебной речи по очереди выступали вперед и кланялись респектабельные дамы и господа – судя по всему, те самые спонсоры.
– Вот она, Алка! – зашипела Надежда, ткнув подругу в бок, когда вперед выступила удивительно белокожая зеленоглазая женщина с великолепной рыжей гривой, облаченная в длинное, сильно декольтированное платье изумрудно-зеленого цвета. – Это Карина, третья Люськина жена!
– Вижу, – неприязненно проговорила Алла, окинув госпожу Лисицкую оценивающим взглядом. – Ей-то, небось, не приходится изводить себя дурацкими диетами!
– Ну, ты, допустим, тоже не очень себя изводишь, – отметила Надежда, взглянув на Аллу, доедающую пятый бутерброд и озабоченно оглядывающую зал в поисках официантки.
– Да, но каждый съеденный кусок я мучительно переживаю как личное поражение! Да еще и ты постоянно меня пилишь и грызешь! И предлагаешь дурацкие диеты в самый неподходящий момент! Говорила же я, – добавила она вполголоса, – что на этих тусовках всю еду разбирают в первые пять минут… надо было своевременно запастись…
– А вон тот мрачный тип, – продолжила Надежда, надеясь отвлечь подругу от поисков еды, – это, судя по всему, тот самый авторитет, про которого рассказывала Сонька! – И она указала взглядом на высокого, сухощавого и слегка сутулого мужчину в белом льняном пиджаке, который был представлен как «всеми нами уважаемый господин Самородный». Авторитет время от времени бросал в разные концы зала холодный настороженный взгляд и по-хозяйски придерживал Карину Лисицкую за круглый белый локоть.
– Это не он говорил со мной по телефону! – заявила Алка. – Этот не стал бы орать про телефонное хулиганство, а просто послал бы подальше открытым текстом!
– Значит, просто случайный человек тогда у Карины был…
– Давай, чтобы не привлекать к себе внимания, сделаем вид, что осматриваем вышивки! – прошептала Алла, неожиданно почувствовав себя неуютно.
– По-моему, как раз это и привлечет к нам всеобщее внимание, – вполголоса ответила Надежда, – особенно если учесть твое замечательное платье и все эти рассыпанные по нему пружинки…
Тем не менее подруги подошли к стене с экспонатами и принялись их с интересом рассматривать.
Здесь было вышитое болгарским крестом кухонное полотенце с изображением Чебурашки и крокодила Гены, прихватка для кастрюль с портретом Саддама Хусейна, наволочка, на которой гладью был вышит Филипп Киркоров в наручниках, и еще несколько таких же «высокохудожественных» произведений.
– Что-то я не понимаю, – проговорила Алка, ознакомившись с экспонатами, – при чем здесь народное творчество? У нас в школе Варвара Ивановна, учительница домоводства, бывший конструктор первой категории, болгарским крестом гораздо лучше вышивает…
– Ну, ваша Варвара Ивановна ведь не принадлежит к вымирающему народу ыхти… извините, ухти, – ответила тактичная Надежда.
– А это еще неизвестно! – повысила голос Алка. – Если покопаться как следует, может быть, мы все принадлежим к каким-нибудь вымирающим народам… или к уже вымершим…
Услышав ее громкий голос, к Алле приблизился один из служащих и с легкой вежливой улыбкой осведомился:
– Вас заинтересовали какие-то работы мастера? Вы можете их незамедлительно приобрести. Вот эта, – он показал на изображение Киркорова, – обойдется вам всего в десять тысяч… Это ритуальное полотенце для утирания лица после выполнения древнего обряда ыых…
– Десять тысяч? – ужаснулась Алка. – Это же бешеные бабки! Это же больше трехсот долларов…
– Не долларов, – поправил ее не расслышавший всю фразу молодой человек. – Десять тысяч евро. Но если для вас это дороговато, – добавил он, снисходительно улыбнувшись, – то вы можете приобрести вот этот артефакт, – он указал на прихватку с Саддамом Хусейном, – он значительно дешевле, всего четыре тысячи… это ритуальная рукавица для извлечения из очага котелка с гадательной кулебякой.
– Четыре тысячи евро? – уточнила Алка.
– Евро, – кивнул молодой человек.
– Надька, пошли сейчас же отсюда! – прошипела Алла, больно схватив подругу за локоть. – Куда ты меня привела? Это какой-то притон…
– Ага, а сама говорила – главное, чувствовать себя уверенно, тогда и остальные будут к тебе относиться соответственно! – напомнила ей Надежда. – Вот этот тип и отнесся к тебе соответственно, решил, что раз у тебя такой уверенный вид, то ты можешь купить все это барахло!
– Но ведь действительно же барахло! – продолжала возмущаться Алла.
– Знаю, знаю, слышала уже про вашу Варвару Ивановну и ее замечательные вышивки!
– Но ведь действительно…
– Алка, неужели ты действительно ничего не понимаешь? Ведь все это наверняка устроено для отмывания каких-то криминальных денег. Все эти спонсоры, покровители и прочие деятели во главе с господином Самородным отмывают здесь свою капусту… в ритуальном котелке.
– А при чем здесь Люськина третья жена?
– Ну ты же видишь, как ее придерживает самородный авторитет? Она – его собственность, и он ее поставил во главе этого ритуального благотворительного фонда для украшения и для отвода глаз. Согласись, что с такой внешностью отвести глаза какому-нибудь ревизору ничего не стоит… по крайней мере, если этот ревизор – мужчина…
– Да, это все очень хорошо, – недовольным голосом проговорила Алла, – но зачем им понадобился Илья?
– Не знаю, – грустно призналась Надежда.
– Ага, а я думала, что ты знаешь абсолютно все! – злорадно ответила Алла.
– И нечего злопыхать! Во всяком случае, здесь явно пахнет криминалом, значит, мы с тобой идем по верному следу.
– Опять-таки не понимаю, зачем им понадобился Илья! Он-то, по-моему, ни с каким криминалом не связывался!
– А чем он занимался – как нам сказала Сонька?
– Рекламным бизнесом, – не задумываясь, ответила Алла. – А к чему ты клонишь?
– Подожди минутку. – И Надежда ввинтилась в толпу в том направлении, где промелькнул жизнерадостный молодой человек, открывавший благотворительное действо и представлявший его спонсоров. Отыскав его, Надежда ухватила за рукав и вполголоса заговорила: – Молодой человек, дело в том, что я – совладелец нового ресторана, который на днях будет открыт…
Парень окинул Надежду оценивающим взглядом, но ничего не сказал, а только изобразил совершенное внимание.
– Так вот, мы с компаньонами сейчас выбираем рекламную фирму, которой доверим проведение презентации нашего ресторана. На меня произвело большое впечатление то, как хорошо вы провели сегодняшнее мероприятие, и я хотела бы узнать, какая фирма этим занималась.
– Рекламная фирма «Алекс», – с готовностью сообщил молодой человек и протянул Надежде визитку, – всегда к вашим услугам! Презентации новых кафе и ресторанов – это, можно сказать, наша специальность…
– Спасибо, – Надежда спрятала визитную карточку в сумку. – Я непременно с вами свяжусь в самое ближайшее время.
Она вывернулась из толпы и снова отыскала подругу. Алка за время ее отсутствия успела отловить официантку и запастись еще одной порцией бутербродов.
– Ну что? – проговорила она с полным ртом. – Что тебе удалось узнать?
– Ну-ка, еще раз напряги извилины! Не помнишь, как называется рекламная фирма, в которой работал Люська?
– Почему ты говоришь о нем в прошедшем времени? – спросила Алка, прожевывая последний бутерброд.
– Ну, не знаю… Так как она называется?
– Ой, как-то на «А»… то ли «Адвекс», то ли «Апекс»… Нет, кажется, «Алекс»!
– Точно – «Алекс»! – и Надежда с победоносным видом протянула подруге визитку, на которой золотыми буквами было вытиснено: «Рекламное агентство “Алекс”».
