– Дак кто ж о ней не слышал. Тут про нее такие байки плетут! Будто мстит она за поруганную любовь и загубленную жизнь всем, кому не повезет на своем пути с ней встретиться. Только все эти слухи специально распускают – для привлечения отдыхающих. И никак не могут договориться, какой смертью дочка графа умерла – то ли утопилась, то ли отравилась, то ли повесилась. Но в одном сходятся: в момент ее гибели на колокольне нашей церкви сам по себе колокол зазвонил. С тех пор деревню в Звонаревку и переименовали. А дня три назад новую историю услышал. Якобы душа покойной графской дочери, ее Полиной звали, воплотилась в нашей Ольге Леонтьевне. Вот она и возродила себе на утеху старые хоромы, а имя свое артистке передать не захотела. Та не Полиной, а Анастасией считается. Одна ночь у наших «привидений» свободна. Болтают, что Ольга Леонтьевна в своем истинном обличье ее во дворце и будет проводить.
– Чушь какая… А про историю с картиной ты что-нибудь слышал?
– Знаете, Ирина Александровна, вы про это лучше у Ольги Леонтьевны спросите. Не хочу отвечать за чужие сплетни. Извините, народ собирается, надо ехать. Если хотите, подвезу на обед.
Приняв делано-безразличный вид, я отказалась. Плюхнувшись на скамью, уютно примостившуюся в кустах сирени и жасмина, пыталась унять беспокойство. Помнится, Ольга заявила, что дворцовые покои на ночь были закрыты. Ключи находились лично у нее. Совершенно правильное решение. В здании никого не было. Но у Полины имелись ключи! И эти ее странные слова о том, что вначале собирались сделать ключи в виде современных магнитных карточек, но решили не нарушать старинный уклад. Так вполне могла бы сказать Мачеха Софья, графская дочка Полина или… Ольга! Которая, кстати, жаловалась на то, что ночью почти не спала! И при этом не слышала, как Ляна трижды домогалась ее по мобильнику. Я вдруг с ужасом осознала, что ищу портретное сходство между Полиной и Ольгой. Если бы Полине сделать такую же современную прическу и макияж, как у нынешней хозяйки дворца, то… Где тут ближайший дурдом?
– Наталья, ты видишь, как благотворно действует на Ирину простое созерцание прекрасного творения природы? – Ляна снисходительно улыбалась.
– Нас с тобой, что ли? – засомневалась Наташка. – У Ирины Санны абсолютно не развито боковое зрение. Она же не водит машину, хотя имеет права. Вроде как. Ефимов ее этих прав лишил. Предпочитает гробить свой вездеход сам. На мой взгляд, Ирка справилась бы с этим делом лучше и быстрее.
Я стряхнула с себя все нити тревожных размышлений, быстренько смотав их в клубок, посмотрела на родственниц и немного подвинулась, освобождая место на скамейке. Под ногами что-то зашуршало.
– Вообще-то я имела в виду вон ту лягушку, которая только что улепетнула под лопушок, – ответила Наталье сватья. – Надо же! Какой изумрудный окрас. В первый раз такую красавицу вижу.
– Вот она и удрала, чтобы изысканную шкуру не спустили. Ир, ты что, на нее охотилась?
– Да… В смысле, нет! Надо же, как поют птицы! Столько счастья в гомоне.
– Вставай, Ириша. Пойдем прогуляемся по территории, пока у меня есть свободное время. Для начала сходим к озеру, потом посмотрим дворец. Обед почти закончился, наверняка скоро около него столпится множество отдыхающих. Надо их опередить. Главная дорога нам не нужна, спустимся по тропиночке. За мной!
Мы с Наташкой послушно отправились следом. Тропиночка, берущая начало за флигелем и убегающая к огороженной части территории, оказалась узенькой, вымощенной плитками дорожкой. Ляна не переставала возмущаться издевательством над природой.
– Еще бы рабатки с цветами организовали! Ведь само собой напрашивается решение оставить это место в первозданном состоянии. Вообще-то тропа задумана для рыбаков. Теперь уже не удивлюсь, если половину берега забетонировали.
Тревога оказалась напрасной. Небольшое озеро с трех сторон окружал лес. Четвертая выходила на территорию пансионата. Нежно-зеленая вуаль кустов ракитника, свисающая к воде, наводила на мысли о прячущихся в них русалках. Озерная гладь была сонной и неподвижной – чистой воды зеркало, отражающее в себе все, что пыталось заглянуть озеру в душу. Сначала, мол, посмотрите сами на себя. Вот и смотрелись – кусты, деревья, небо, замутненное облачками. А потом мы, как завороженные, таращились на свое отражение. Пока Наташку не угораздило поинтересоваться:
– Интересно, графская дочь все-таки повесилась или утопилась? И если утопилась, достали ее со дна озера или она до сих пор там отдыхает?
– Ольга решила, что утопилась. На пике активности была у нее идея обрядить манекен в белое платье и погрузить на дно озера, но тут даже у меня волосы дыбом встали. Не все ведь до такой степени экстремалы. Выудит какой-нибудь рыбачок эту куклу, потом самого вылавливать придется.
– Лично мне ничего и вылавливать не требуется. Смотрите, какая вода прозрачная, увижу «утопленницу» – динамита не надо. В радиусе десяти километров рыбакам ловить будет нечего. Мой крик еще в детстве с пионерским горном, усиленным динамиками, сравнивали.
Шумный всплеск откуда-то справа заставил родственниц громко взвизгнуть. Со мной ничего такого случиться не могло. Но прежде чем замереть на неопределенное время, я непроизвольно взбрыкнула, усилив шумовой эффект отскочившим в воду шлепанцем. Обе спутницы еще раз вякнули, только менее громко, нежели в первый раз.
– З-значит, не д-достали панночку, – запинаясь, произнесла Наташка. – Слышали? Возмущается по поводу динамита, сигнал подает!
– Тьфу ты, нечистая сила! – тихонько ругнулась Лянка. – Это, наверное, рыба. Интересно, о чем просигналил Иркин тапок? – Ляна вопросительно взглянула на меня.
– О том, что обувь надо покупать по размеру! – отрезала Наташка. – Ир, хватит позировать невидимому художнику. Лезь в воду за своей обувкой. Если графская дочь будет предлагать свои варианты, не соглашайся.
Я зябко передернула плечами, возвращаясь в нормальное состояние, и буркнула:
– Графская дочь на червяков не клюет и на чужую удочку не ловится. А на тапочки тем более. Ты же в обуви не спишь? Лянка права, здесь наверняка рыба прикормленная, вот и ждет своего часа. Орете так, что весь аппетит ей перебили.
– Еще спасибо скажет, – обретая прежнюю уверенность, заявила Ляна. – Пойдемте-ка к купальне. Будем обходить или через кусты ломанемся?
Мнения тут же разошлись. Поступили мудро – пятьдесят на пятьдесят. Ломанулись через кусты вверх и наискосок. Вскоре вышли на очередную узенькую второстепенную дорожку. По ней и стали спускаться. Сверху доносились «взъерошенные» женские и мужские голоса отдыхающих, хохот, повизгивания. Кажется, смельчаки решили рискнуть и открыть купальный сезон, но застряли на этапе обсуждения подробностей погружения в холодную воду. Разглядеть группу энтузиастов из-за густой лесной поросли было не возможно. Зря они претендовали на первенство. Мачеха – Вероника свалилась в воду хоть и по собственной инициативе, но без желания.
– Опоздали! – с досадой констатировала Ляна. – Надо было раньше идти. Нет никакого желания любоваться красотами озера в гогочущей толпе. Предлагаю ее опередить, тихонечко, не привлекая внимания, сойти с тропы и отправиться вниз прямо по траве между деревьями…
– … чтобы полюбоваться опередившей нас подвыпившей компанией, свалившейся с откоса, – закончила Наташка, но первой свернула на разнотравье. – Вообще-то правильно. А то господа отдыхающие снесут купальню, и не увидим ее во всем великолепии. Лучше бы они шли кататься на лошадях. Наверное, кареты уже поданы к проходной.
Шли тихо. Молча и сосредоточенно. Как в разведку. При этом старались не наступать на ярко-желтые цветы примулы и белые звездочки других первоцветов – весенний цветочный ковер. Лес был хорошо очищен от сломанных веток и прочего мусора. Мягкая трава заглушала шаги. А птицы щебетали с особым вдохновением. Не зная, что они истинные бессребреники и поют исключительно из любви к жизни, можно подумать о своеобразном соревновании за получение звания ведущего специалиста в своей области. С соответствующим материальным вознаграждением.
Вот так и наткнулись на притаившуюся за стволом большой березы госпожу Мухатскую. В полусогнутом состоянии она была похожа на огромный уродливый нарост на дереве. Кап-мутант. Таисия Михайловна, как приемное устройство, работала в направлении, противоположном купальне. Иными словами, увлеченно подслушивала, подглядывала и шепотом отмечала все интересное, что удалось уловить. Нашего приближения не заметила.
Не сговариваясь, мы развернулись и тихонько отошли назад. На безопасное, по нашему мнению, расстояние. Отказываться от первоначального плана не собирались, просто стали громко переговариваться, демонстрируя намерение пройти к воде. И прошли. Но Мухатской на ее наблюдательном посту уже не было. А жаль. Я надеялась, что она просто сменит род занятий: притулится к своей березе и будет задумчиво внимать птичьим трелям. Очень хотелось с ней переговорить. Придется теперь гоняться за ней по всей территории.
