— А может, я тоже обожаю Мару Рюмину и желаю стать членом ее клуба? Или в этом заведении швейцары решают вопросы членства?
Привратник смерил меня придирчивым взглядом, особенно задержавшись на обруче с розовой бабочкой в моих рыжих волосах, и сделал шаг в сторону, освобождая путь.
— То-то же, — обрадовалась я, устремляясь к раздевалке с рядами кованых вешалок в испанском стиле.
— По поводу членства необходимо переговорить с секретарем, — крикнул служивый мне вдогонку.
Но я его уже не слышала. Приободренная выпитым мартини, я была на сто процентов уверена, что разберусь во всем без посторонней помощи. Главное — это попасть внутрь клуба, а там уж я как-нибудь соображу, что мне делать. Миновав гардеробную, где скучал юнец во фраке, я очутилась на еще одной лестнице, на этот раз мраморной и узкой, снова ведущей вниз. На лестничных пролетах в причудливых позах застыли бледные манекены, наряженные во фрачные пары, галстуки бабочкой и длиннополые аспидно-черные плащи с алым подбоем. Высокие воротники плащей были подняты вверх и доходили до набриолиненных височков восковых кукол. Каково же было мое удивление, когда один из манекенов, мимо которого я сбегала по ступенькам вниз, ухватил меня за руку.
Позже я поняла, что это мимы — обученные часами стоять в неподвижных позах артисты, создающие «Аскольдовой могиле» мистический антураж. А в первый момент я страшно испугалась. Ноги мои подкосились, и я буквально скатилась по лестнице в зал, где меня тут же подхватил под локоть проходивший мимо посетитель этого мрачного заведения.
Я сдержанно поблагодарила учтивого господина в высоких ботинках со шнуровкой и порысила к барной стойке, чтобы перевести дух и прийти в себя. Взгромоздившись на табурет, я заказала еще мартини и пожалела, что бросила курить, ибо вокруг меня дымили абсолютно все. Звучала негромко музыка, но вовсе не «Реквием» Моцарта, как я полагала ранее, а группы «Энигма», на мой взгляд, тоже весьма красноречивая и характерная.
Хоть зал и утопал в клубах табачного дыма, однако можно было рассмотреть, что средства массовой информации не слишком погрешили против истины. Присутствующие здесь дамы были в основном длинноволосы, с макияжем в черно-белой гамме и сверх всякой меры обвешанные загадочными амулетами. Мужчины же так походили на дам, что трудно было сразу понять, кто есть кто. Пока я пыталась угадать пол смуглого субъекта с огненной гривой по правую руку от меня, в спину бесцеремонно уперлось что-то очень похожее на кулак.
— Здесь занято, — прозвучал глухо голос над моим ухом, и я даже не успела сообразить, мужской он или женский.
Обернувшись, я встретилась взглядом с хмурой, коротко стриженной дамой в узкой юбке и шелковой блузке с пышным жабо на впалой груди. Хотя, может, это была и не дама, а кавалер. Чтобы не выдать своего замешательства, я независимо фыркнула и, подхватив свой бокал, отправилась искать свободное местечко. Нашла я его в самом углу и, вы не поверите, рядом с тем самым типом в высоких ботинках, который не дал мне позорно свалиться с лестницы.
— Здесь не занято? — как можно приветливее спросила я, не спуская глаз с его длинноносого лица с собачьими глазами.
Помимо ботинок на шнуровке, на ногах моего спасителя красовались кожаные штаны, отделанные клепками по шву. К штанам прилагалась расстегнутая куртка из грубой кожи.
— Присаживайтесь, — без особой радости пробормотал он, прихлебывая темное пиво из большой кружки.
Я плюхнулась на свободный стул и, памятуя об ужасах этого места, насчет которых намекал историк Смирнов, украдкой огляделась по сторонам. Что уж там скрывать, публика и впрямь будоражила воображение. Хотя народу было много, но того веселья, какое царит в питейных заведениях, особо не наблюдалось. Разбившись на небольшие группки по два-три человека, готы уныло тянули разнообразные напитки, грызли соленые орешки и глазели по сторонам. На скучающих лицах было написано терпеливое ожидание.
Недалеко от барной стойки расположилась компания молчаливых мужчин, которые только и делали, что курили одну за другой черные сигариллы, неторопливо потягивали апельсиновый сок и не спускали глаз со столика, за которым восседала хрупкая девица, похожая на королеву бурлеска Диту фон Тиз. Бледное лицо ее со впалыми щеками было обрамлено иссиня-черными волосами, талия затянута кожаным корсетом на манер песочных часов, длинная юбка ниспадала пышными складками на пол, а рот так вызывающе алел на выбеленном лице, что невольно напрашивались мысли о вампирах. Присмотревшись внимательнее, я узнала в девице Мару Рюмину. Рядом с Марой сидел желчный субчик в кожаном плаще и шляпе с полями, из-под которой безрадостно свисали длинные волосы цвета соломы. Эти двое пили красное вино и шепотом о чем-то ругались.
— Я собирался подойти к вам, — прервал мои мысли сосед по столу. И, не дав мне времени нафантазировать себе бог весть что по поводу его двусмысленной фразы, монотонно продолжал: — Разрешите представиться, секретарь клуба Глеб Носферату. А вы, как я понимаю, поклонница Мары и хотите стать членом «Аскольдовой могилы».
— Ну да, — охотно поддакнула я. — Меня зовут Маргарита, и я просто обожаю сериал «Проклятие графа Аскольда». Девчонки в институте сказали, что у вас можно вступить в ряды готов, и каждый день будешь видеть Мару Рюмину. Вот я и пришла.
— Ну что же, вполне разумное решение, — уныло протянул секретарь. — Сейчас я расскажу о наших традициях, а вы определитесь, сможете ли выполнять правила клуба или это вам не под силу.
— Что значит — «не под силу»? — возмутилась я, входя в роль фанатичной поклонницы Мары и уже сама веря в то, что и дня не смогу прожить без «Проклятия графа Аскольда». — Да я любые правила готова выполнять, под каким угодно уставом подписаться, только бы иметь счастье ежедневно быть рядом с актрисой Рюминой!
— И все-таки я должен рассказать…
— Да что там рассказывать! — возбужденно воскликнула я, будоража своим криком камерную атмосферу зала.
Вообще-то по натуре я человек спокойный и даже немного апатичный. Но тут на меня накатила такая жажда деятельности, что я была готова горы свернуть, только бы стать своей для этих странных людей в черном и наведываться сюда снова и снова. Все в этом подвальчике казалось мне особенным, волшебным и каким-то изменчивым, как в фильме ужасов. Знаете, когда сидят себе чинно посетители бара, попивают джин-тоник и виски, и вдруг все начинает незаметно меняться. Ни с того ни с сего лицо бармена принимает вдруг вид жуткой нечеловеческой хари, дама за соседним столиком оборачивается змеей, мужчина у окна покрывается шерстью, и тут ты поднимаешь глаза и в ужасе видишь, что у твоего спутника вместо лица волчья морда, а изо рта торчат клыки. Заметив недоумение, написанное в твоих глазах, он хлопает тебя по плечу когтистой лапой и полным сарказма голосом произносит: «Добро пожаловать в ад!» Заведение Мары отчего-то произвело на меня именно такое впечатление, и я не могу сказать, что оно мне было неприятно. Честно говоря, я бы не отказалась захаживать сюда разочек в неделю, чтобы пощекотать себе нервы и сменить будничную обстановку на атмосферу легкого херрора.
— Спокойно, девушка, — сурово сдвинул брови обладатель кожаных штанов, раздосадованный моей горячностью. — Передо мной стоит задача ввести вас в курс дела, а вы уж принимайте решение, надо вам это или нет. Итак, я думаю, вам известно, что Мара сыграла в сериале фактически свою прабабку, купчиху Варвару Рюмину, ведунью и чернокнижницу. События, о которых рассказывается в фильме, происходили в этом самом флигеле, который артистка отсудила у правительства Москвы как единственная наследница купчихи. Но, между нами, я уверен, что Мара и есть та самая купчиха — ведьма Варвара, которая до сих пор не умерла, а под именем Мары продолжает помыкать покойным графом Аскольдом. Так вот, пользуясь связями Рюминой в загробном мире, мы предоставляем членам клуба возможность еженедельного общения с духами, а взамен требуем соблюдения полной конфиденциальности. Ну как, вы готовы принять наши условия?
Хмурый до этого момента собеседник изобразил на лице демоническую улыбку и заглянул мне в глаза.
Ежась под его колючим взглядом, я подумала, что ничего плохого не случится, если ко всем прочим удовольствиям этого места я разочек в неделю еще и пообщаюсь с духами. Поэтому я легкомысленно кивнула и поспешно ответила:
