Последние слова я договаривала на улице, потому что больничная тетка потеряла ко мне интерес и выпустила беспрепятственно.
По дороге к вокзалу я мрачно размышляла.
В принципе нет ничего удивительного в том, что больничный истопник, или кем там был покойный дядя Паша Кузнецов, умер, выпив паленой водки или другой подобной гадости. Это не такая уж редкая причина смерти в нашей провинции. Может быть, даже одна из самых частых. Но то, что это случилось с ним именно тогда, когда он хотел мне что-то рассказать, вызвало у меня самые неприятные подозрения.
Может быть, кто-то таким образом решил заткнуть ему рот?
Да нет, не может такого быть! Ведь это значило бы, что все двадцать лет кто-то следил за больницей… или…
В голове мелькнула какая-то мысль, но в этот самый момент мне навстречу попалась пожилая цыганка в пестрой многоцветной юбке, с крупными, как рояльные клавиши, желтыми от никотина зубами. Заступив мне дорогу, она потянулась к моей руке и завела:
– Постой, молодая-красивая! Позолоти ручку, я тебе все скажу, что хочешь узнать!
– Я хочу узнать, когда будет электричка на Петербург, – ответила я, вырывая у нее руку.
– Через пятнадцать минут, – ответила цыганка вполне вменяемым тоном, – как раз успеешь.
Я поблагодарила ее и поспешила на перрон.
Через полтора часа электричка прибыла на Балтийский вокзал. Все время пути я благополучно проспала, а когда проснулась, решила выбросить из головы смерть истопника. Это просто совпадение, и он знать ничего не знал про тот случай двадцать лет назад, просто хотел выклянчить у меня на бутылку. А если бы ему это удалось, то выпил бы не бабкиного самогона, а магазинной водки и, может, жив бы остался. Но тут уж я не виновата. Ладно, дяде Васе про это ничего говорить не буду.
Я вышла с толпой пассажиров, прошла по перрону, пересекла просторный кассовый зал. Возле входа в метро мне на глаза попался телефон-автомат.
В последнее время таксофоны стали в нашем городе редкостью, ведь практически у всех теперь есть мобильники. Однако на вокзалах они все еще попадаются.
В кабине таксофона я увидела потрепанный телефонный справочник. Я замедлила шаги и задумалась, звонить или не звонить? Надо бы посоветоваться с дядей Васей, но пока я до него доберусь, часа три пройдет.
Я вошла в кабину и раскрыла справочник на странице, где размещались телефоны химчисток. Конечно, я не очень рассчитывала, что через двадцать лет найду ту самую химчистку, но на всякий случай просмотрела список.
Названия не блистали оригинальностью. «Альбина», «Василек», «Дельгадо», «Колибри», «Мальвина», «Незабудка»…
Женские имена чередовались с названиями цветов и с какими-то совсем непонятными словами. И вдруг в этом ряду я увидела то, что искала, – химчистка «Саламандра»!
И тут сердце мое тревожно забилось.
Вовсе не оттого, что я нашла это название. В конце концов это могло быть простым совпадением. Вполне могли через двадцать лет открыть новую химчистку и назвать ее тем же именем. Но телефон этой химчистки был аккуратно обведен зеленой шариковой ручкой. Точно такой же, какую я видела у Надежды Сарафановой на той записочке, что дала ей Надя.
Вот это уже не совпадение.
Я поняла, что здесь, в этой самой телефонной будке, побывала в свое время Надя Боровик. Она запомнила слова Сарафановой, нашла в справочнике телефон химчистки «Саламандра» и наверняка позвонила туда… Ждать не стала, как увидела таксофон, так и позвонила.
Я сейчас иду по ее следам, повторяю то, что она делала, значит… значит, я должна позвонить по этому телефону!
Я еще раз внимательно взглянула на страницу справочника и заметила некую странность. Напротив названия остальных химчисток был указан адрес и номер телефона, но напротив «Саламандры» – только телефон, никакого адреса.
А ведь это очень нелогично: если владельцы химчистки заплатили деньги за то, чтобы поместить в справочнике информацию, им важно сообщить потенциальному клиенту адрес своего заведения. Потому что человек не поедет в химчистку на другой конец города.
Я положила в автомат монету и набрала номер химчистки.
Собственно, я еще не знала, что скажу, когда дождусь ответа. Но мне и не пришлось ничего говорить.
В трубке раздался равнодушный голос автоответчика:
– Вы позвонили в химчистку «Саламандра». Ваш звонок важен для нас, но, к сожалению, сейчас мы не можем вам ответить. Сообщите информацию или изложите ваши пожелания после короткого сигнала. Затем перезвоните через десять минут, и мы вам непременно ответим.
Это показалось мне сложным и подозрительным. Если все равно нужно еще раз звонить через десять минут – для чего оставлять сейчас свое сообщение?
Однако в чужой монастырь не лезут со своим уставом. Раз уж у них такие правила игры – буду их соблюдать.
Я дождалась сигнала и проговорила:
– Я хочу сдать в химчистку шелковые занавески. Вы выполняете такую работу? И сколько это будет стоить? И еще, сообщите, пожалуйста, ваш адрес!
Телефон разъединился, из трубки понеслись сигналы отбоя.
Я повесила трубку и вышла из кабины.
В принципе можно было не ждать на вокзале, перезвонить через десять минут с мобильного. Однако я решила для чистоты эксперимента перезвонить из этого же таксофона. Ведь Надя наверняка поступила именно так, поскольку сотового телефона у нее не было, а я сейчас повторяю все, что делала она.
Я несколько минут походила вокруг, полистала книжки на лотке, купила мороженое и съела. Десять минут прошло, и я снова направилась к знакомому таксофону.
Перед самой кабиной я столкнулась с загорелым парнем кавказского вида. Он уже взялся за ручку, когда я подлетела и взмолилась:
– Пропусти, мне очень нужно позвонить!
– Тэбе нужно, да?! – возмутился он. – А мнэ не нужно? Если я нэ местный, значит, позвонить нэ могу?
– Ну, пожалуйста! – Я приложила руку к сердцу. – Очень прошу, пропусти! Я любимому человеку позвонить хочу! У меня, может, судьба решается!
– Ладно, звони! – Кавказец сделал широкий жест и отступил в сторону. – Мнэ нэ жалко! Если любимому звонишь – это святое!
Я взглядом поблагодарила его, юркнула в кабину и снова набрала номер «Саламандры».
После трех длинных гудков снова раздался невозмутимый голос автоответчика:
– К сожалению, мы временно не принимаем такие заказы.
– Как – не принимаете? – машинально пробормотала я. – Почему не принимаете? А какие же тогда принимаете?
Впрочем, добиваться ответа у автоответчика бесполезно. Из трубки уже неслись гудки отбоя.
Я разочарованно повесила трубку и вышла из кабины. Снаружи меня ждал обиженный кавказец.
– Нэхорошо, дэвушка! – сказал он, сверкая глазами. – Сказала – любимому звонить, а сама в книжке номэр смотрела! Если я нэ местный – значит, мэня обманывать можно?
– Извини… – пробормотала я и направилась к метро.
– Сегодня только это, – я выложила на стол сыр, ветчину и жареную курицу в пакете.
Курицу я купила в ларьке возле больницы, она благоухала чесноком и еще какими-то травами.
– А супа нет? – протянул дядя Вася.
– Совесть имейте! – возмутилась я. – Где я вам суп сварила бы – в поезде?
– Извини, дочка, – примирительно сказал Егор Иванович, – просто после твоего рассольника на больничные супы и глядеть неохота.
В палате произошли некоторые изменения. Егору Ивановичу выдали алюминиевый костыль, Петюне поменяли повязку, а дядя Вася обольстил сестру-хозяйку, и теперь на подоконнике красовался новый электрический чайник. На чайник приходили любоваться больные из других палат, и все удивлялись, как это дяде Васе удалось. Я только посмеивалась – давно уже поняла, что мой напарник притягателен для дам в районе пятидесяти лет.
Пока они ели, я излагала свои приключения.
– Молодец, Василиса! – одобрил дядя Вася. – Грамотно действовала. Вот только в химчистку эту звонить не нужно было самой.
– Да я не по мобильнику, – отмахнулась я, – и вот еще что… – Я рассказала про зеленую шариковую ручку.
– Точно Надя туда звонила… – пробормотал дядя Вася.
– Звонила и куда потом пошла? Что ей там сказали? – заволновался Егор Иванович. – Нужно выяснить!
– Не торопись, Егор, – нахмурился дядя Вася, – не гони лошадей! Если она в этой химчистке что-то выяснила, куда-то они ее направили, то это может быть опасно. Обдумать надо все тщательно. И вообще, предоставь это дело профессионалам.
Егор Иванович бросил очень выразительный взгляд из-под нависших бровей – дескать, какой ты профессионал, лежишь тут со мной рядом и ни фига не делаешь. Девчонка за тебя работает, а ты только ешь да пузо поглаживаешь. Вообще-то он прав, но с дядей Васей мы сами разберемся.
– Давайте чай пить! – заторопилась я. – Заодно и чайник обновим!
К чаю были сухари с маком и коробка конфет «Птичье молоко». Петюня оживился и мигом умял штук десять, пока я не отняла коробку.
