– Яночка!.. – обрадовался Олег. – Да вы просто волшебница!
– Мне это все не по сердцу, мне кажется, что мы обижаем недоверием хороших людей, но будь по-вашему, ставка и впрямь слишком высока. Так что сначала мы убедимся в том, что они хорошие, а потом уж извинимся за свои подозрения.
– А в котором часу назначено собрание?
– В семь.
– У нас еще есть время?
– Почти три часа.
– Тогда я бы хотел, чтобы мы заехали ко мне домой.
– Но… но там же все опечатано? Или я не права?
– Нет, вы правы. Но я имел в виду другую мою квартиру.
Олег говорил о своей собственной квартире, которую он сдавал молодой паре с ребенком. Квартира была двухкомнатная, но с хорошим ремонтом, и располагалась совсем рядом со станцией метро «Проспект Большевиков». Так что арендная плата была вполне приличной, что и позволяло им с тещей жить, не зная материальных затруднений.
Вот туда и намеревался направиться Олег. У него была на уме одна затея, с помощью которой он надеялся не только проникнуть в общество церкви Пергаминона, но также и остаться неузнанным этими людьми.
Ключей от сдаваемой внаем квартиры у Олега при себе, разумеется, не было. Но он надеялся, что Елена будет там, потому что она сидела дома в отпуске по уходу за маленьким Тимошкой. Сейчас Тимошке едва сравнялось два, так что у Лены впереди был еще целый год счастливой и полноценной семейной жизни, общения с сыном и заботы о муже.
Телефон Олега остался в полиции вместе с паспортом, поэтому позвонить и предупредить женщину о своем визите мужчина не мог. И когда он позвонил в домофон, то по голосу сразу понял, что Лена напряглась и даже испугалась из-за его внезапного визита.
– Олег? Вы? Что случилось?
– Ровным счетом ничего, Леночка.
Олег старался казаться спокойным, он даже изобразил на губах улыбку.
– Мне просто нужно взять кое-какие свои вещи. Помните, мы с вами оговаривали, что часть вещей я оставляю в шкафу.
– Но вы сказали, что там всякий старый хлам, который стоило бы выбросить, если бы не мешали сентиментальные чувства.
– Вот эти самые чувства теперь меня и побуждают извлечь этот хлам. Поможете мне? Меня интересует черная тряпичная сумка, у нее на боку еще пришит рыжий клоун.
– Сумка с клоуном? И вы хотите, чтобы я ее для вас поискала?
По голосу Лены чувствовалось, что она совсем не в восторге от подобного поручения.
– Мы с Тимошей целый день в поликлинике провели, – пробормотала женщина. – Хочу отдать его в садик. А перед садиком надо столько врачей пройти. Даже пообедать с ним не успели. И еще соседи сказали, что пока нас не было дома, к нам почему-то полиция приходила.
– Полиция?
Олег ощутил вновь нарастающее беспокойство. Оно и прежде его не отпускало, а теперь и вовсе окатило ледяной волной. Ясно, почему приходила полиция! Узнали его домашний адрес и явились выяснить, не тут ли он прячется. Если один раз приходили – еще придут. Может быть, уже в эту минуту поднимаются в лифте, чтобы позвонить в дверь!
От сознания того, как близка к нему опасность, Олега даже холодный пот прошиб. И он произнес уже более настойчиво:
– Лена, мне нужна эта сумка! Быстро!
– Давайте я поищу.
Это раздался голосок Яны. И снова в голове у Олега словно колокольчики зазвучали. Лена тоже расположилась к девушке, которая вызвалась избавить ее от ненужной ей работы, и быстро сказала:
– Конечно, ищите. Вот этот шкаф. Сейчас я принесу стремянку, ищите что нужно!
Принесла стремянку и умчалась. Судя по доносящимся из кухни голосам, Лена пыталась уговорить Тимошку съесть сосиску и горошек. Мальчик упирался и капризничал.
Он не хотел вареную сосиску, он не хотел консервированный зеленый горошек, он хотел хлеба и конфету. Во всяком случае, именно эти две вещи его мама категорически отказывалась ему дать, твердя, что сначала надо съесть основное блюдо.
Воспользовавшись отсутствием молодой мамочки, Олег подтолкнул Яну:
– Давайте! Слышали, что я сказал? Черная сумка с клоуном на боку.
Яна принялась извлекать одну сумку за другой, описывая их Олегу.
– Красная с белыми горошками.
– Это Раисы Никитичны, там нитки.
– Для ниток слишком тяжелая, – усомнилась Яна. – Тут что-то еще. Какая-то ткань.
– Теща прежде увлекалась вышиванием, накупила и ниток, и отрезов ткани, но потом все забросила.
– Ясно. Вот еще рюкзак. Черный, но без клоуна.
– Рюкзак – это мой. В нем мой студенческий архив. Лучшие работы, лекции, конспекты, одним словом, все! Оставьте, он нам не нужен.
– Тут еще есть какой-то мешок из плащовки.
– Мешок? А какого цвета?
– Тоже черный, но с синими и зелеными кольцами.
– Это тоже Раисы Никитичны, но я не знаю, что в нем. Какой-нибудь хлам, наверное.
– На ощупь больше похоже на бумаги.
Яне пришлось изрядно попыхтеть, прежде чем она извлекла из недр шкафа нужную сумку. Помимо уже перечисленного, в стенном шкафу также были сложены подшивки журналов, старые книги, целых десять зонтиков, все работающие, но потрепанные и немодные. Было также два чемодана, в которых находились старые вещи и обувь. Стояло несколько коробок со старой, вышедшей из употребления техникой – вафельница, сушилка для обуви, настольная лампа, вязальная машинка и набор железных формочек для выпечки кексов.
Наконец Яна заметила на самом дне шкафа какой-то черный мешок. Потянув за него, она с радостью увидела сбоку что-то яркое и оранжевое.
– Кажется, я нашла вашу сумку.
– Серьезно? Вот хорошо! А то я уже начал беспокоиться, что заставил вас перерывать весь этот хлам зазря. Мне казалось, что я клал эту сумку с самого верха.
– Видимо, она провалилась вниз, когда я начала свои поиски.
– Все равно хорошо, что вы ее нашли.
Яна быстренько запихала обратно все вещи. Не вошла лишь коробка с настольной лампой и та самая сумка Раисы Никитичны, в которой лежали какие-то старые бумаги.
– Категорически заявляю, я все заново перекладывать не стану! – прошипела Яна.
Олег, которому не терпелось убраться отсюда, не стал спорить и махнул рукой:
– И не надо. Заберем их с собой.
К этому времени из кухни появился маленький Тимошка. Мальчик держал в руках огромную горбушку белого батона и с видимым удовольствием откусывал от нее по огромному куску. В другой руке у него был леденец на палочке. По выражению его мордашки Яна поняла: жизнь у пацана удалась.
Лена появилась следом за сыном, держа в руках тарелку с недоеденной сосиской и горошком. Отправляя в рот кусок за куском, она жадно их глотала, почти не пережевывая.
– Ну что? Закончили? – осведомилась она с нетерпением.
– Да, уже уходим.
Попрощавшись с Леной, которая не скрывала своего облегчения оттого, что они наконец уходят, новые друзья вышли на улицу. Олег торжественно нес коробку с лампой и свою сумку с клоуном на боку, а Яне досталась сумка Раисы Никитичны с бумагами.
– Тут поблизости где-нибудь есть мусорка? – спросил Олег у своей подруги.
– Нет. Что-то не видно. А вы хотите выкинуть эти вещи?
– Ну да. А что с ними еще делать?
– Не знаю, может быть, сначала отнесем в мою машину и там посмотрим?
Олег не стал спорить. Машину им удалось поставить лишь на изрядном отдалении от подъезда. Так что если полиция и вздумает нанести Лене еще один визит, Олега они просто не увидят. Успокаивая себя, Олег дотопал до машины Яны, где они принялись потрошить свои находки. Вернее, Яна их потрошила, а Олег стоял рядом и просто наслаждался ее голосом.
Настольная лампа привела Яну в настоящий восторг.
– Это же винтаж! – воскликнула она. – Откуда она у вас?
– При свете этой лампы еще моя бабушка читала «Известия». Она любила по вечерам почитать, и почему-то мне помнится, что она читала всегда именно эту газету.
– Лампа чудесна! И абажур цел. Зачем же вы собирались ее выбросить?!
– Но сами посудите: куда мне с этой лампой? Я сам временно бездомный, лампа в таком случае будет только мешать. Если она вам и впрямь нравится, я буду рад подарить ее вам.
– Правда?
– Ну конечно!
Олегу показалось, что только чувство приличия удержало Яну от того, чтобы броситься обнимать его. А потом он неожиданно ощутил на своей щеке прикосновение чего-то мягкого и догадался, что это были губы Яны, поцеловавшей его.
– Что это? – спросил он.
– Ой, простите!
На мгновение Олег даже ощутил нечто вроде досады. Могла бы и не извиняться. И поцеловать могла бы несколько раз. Все-таки лампа. Да еще, как она говорит, винтажная.
Но Яночка уже сунула нос в сумку с бумагами.
– Тут какие-то химические формулы, – разочарованно произнесла она. – Что это, как по-вашему?
– Муж Раисы Никитичны, по ее словам, был химиком. Правда, мне уже не довелось с ним встретиться. Да и моя жена тоже не очень-то хорошо помнила, каким был ее отец. Видимо, теща сберегла записи, которыми занимался ее муж.
Выдвигая эту версию, Олег и сам был удивлен. И зачем теща хранила в сумке записи своего супруга? Раиса Никитична нечасто упоминала об отце своей дочери. Но когда все-таки говорила о нем, то в ее голосе неизменно звучала горечь. И Олег хорошо понимал чувства тещи: отец Лены ушел от них, когда Лена была еще совсем маленькая. И не просто ушел – подло сбежал, не простившись и не уведомив о своем намерении бросить их.
