– Я рядом, за твоей спиной!
Маменька обернулась и заорала:
– Что за идиотская шутка!
– Я вовсе не собирался тебя разыгрывать!
– Безобразие, подойти сзади и сделать вид, что отвечаешь по телефону!
Из глубин лазни вынырнула Кока.
– Мы пойдем есть? – бодро спросила она.
– До нашего отеля рукой подать, – успокоил я ее, – дойдем за две минуты.
– Никогда! – хором ответили престарелые прелестницы. – Только в лучший ресторан!
Самый верный способ сохранить душевное здоровье в данном случае – это согласиться.
– Без проблем, – кивнул я, – тут вся улица в точках общепита, выбирайте любую.
– А какая самая дорогая? – забеспокоилась Николетта. – Куда мы можем пойти, чтобы не уронить достоинство?
– До свидания, душеньки, – раздался сбоку хрипловатый голос.
Я повернул голову и увидел довольно полную особу в элегантном, явно дорогом синем брючном костюме. На секунду мне показалось, что это Соня из Израиля, жена Семы, того самого, который в «Маркони» брал «жувачку». Та же полная, бесформенная фигура, те же мелко вьющиеся черные волосы, уложенные в старомодную прическу, тот же смуглый цвет лица и даже такие же усики над верхней губой.
– Эстенька, – взвизгнула маменька, – вы с нами пойдете ужинать?
В ту же секунду мне стало ясно: дама, стоящая сейчас в холле лазни, не Соня.
– Право, как-то неудобно, – улыбнулась незнакомка.
– Ах, ерунда, – подхватила Кока. – Мы как раз выбираем ресторанчик.
– Вава, знакомься, – заверещала Николетта, – это наша подруга Эстер.
Я поклонился:
– Очень рад, Иван Павлович…
– Ну, хватит, – быстро перебила меня маменька.
Больше всего Николетта боится, что я ненароком сообщу людям правду, и им станет понятно: у госпожи Адилье[3] есть взрослый, даже слишком взрослый сын, следовательно, ей никак не может быть тридцать лет. Это доходит зачастую до абсурда, даже перед теми, кто знает меня с детства, маменька разыгрывает спектакль.
– Приятно познакомиться, очень много слышала о вас, – пробасила Эстер. – Но я не хотела нарушать вашу компанию.
– Душенька, – взвизгнула Николетта, – как славно, что мы тут встретились! Вы ведь одна?
– Да, – кивнула Эстер. – Должна была приехать вместе с сестрой, но у нее неожиданно случился на работе форсмажор, и Розочка осталась в Москве.
– Вот видите! – восхитилась маменька. – Не скучать же вам. Пошли, пошли.
Мы вышли на улицу и двинулись мимо разнообразных харчевен. Дамы читали меню, вывешенное у входа, фыркали и отворачивались. Я же пытался сообразить, где мог видеть Эстер раньше. Ясное дело, она московская знакомая маменьки и Коки. Дамы, которых я вынужден сопровождать, страшные снобки, они никогда не станут заводить знакомство в бане, даже иностранной, которая называется лазня. Скорей всего, Эстер одна из тех, кто регулярно посещает салон Коки и суаре[4] маменьки. Обычно на этих сборищах толпится несметное количество народа, запомнить всех гостей я просто не в состоянии.
– Нет, какая гадость! – воскликнула маменька.
– Они с ума посходили, – подхватила Кока.
– В чем дело? – насторожился я.
– Ты только посмотри, – ткнула наманикюренным пальчиком Кока в очередное меню, – уже мимо шестого ресторана проходим…
Я вгляделся в строчки. «Русский стол. Борщ с пампушками, щи из свежей капусты, пельмени со сметаной, котлеты пожарские, оливье, селедка с отварной картошкой». Ай да ковальцы, просто молодцы! Если не обращать внимания на узкие трехэтажные дома, стоящие впритык друг к другу, и на католические соборы, коих на этой маленькой улочке целых три, то можно представить себя где-нибудь… ну, к примеру, в Саратове или Рязани. По городу течет говорящая на русском языке толпа, и в кафе предлагают щи и пельмени!
– Я не ем подобную гадость, – топнула ножкой маменька. – Эстер, вы не знаете, где тут нормальное заведение?
Эстер пожала полными плечами:
– Я приехала недавно и совершенно не в курсе дела, до сих пор столовалась в гостинице, у меня оплачен полный пансион.
– Вава, – велела маменька, – немедленно отыщи фирменный ресторан, а не забегаловку для бедных.
– Отвратительно, – ожила Кока, – полное ощущение, что я пришла в профсоюзную столовую. Ваня, не стой столбом, мы есть хотим.
Я посмотрел на высушенную, словно листок из гербария, заклятую подружку маменьки и молча вошел в ближайшую ресторацию. Тут же ко мне со всех ног бросились два парня.
– Вы одни?
– Желаете комплексный обед?
– Нет, нет, – быстро сказал я, – видите ли, моим спутницам до жути надоела русская кухня. Впрочем, я не уверен, что борщ с пампушками к ней относится, ну да это ерунда. Подскажите, где можно отведать чешские деликатесы?
На лицах официантов появилось разочарование.
– Понятия не имею, – рявкнул один и бросился к парочке, входящей в трактир.
Второй оказался более любезным.
– Вы ступайте по Карловой улице, – снизошел он до объяснений, – дойдете до памятника Святому Вацлаву, повернете налево, потом вниз…
Детально расписав дорогу, юноша добавил:
– Только там по-русски не говорят, туристы в это место не заглядывают.
– Ничего, – обрадовался я, – чешский язык близок к русскому, разберемся.
Официант удивленно покачал головой, но я устремился к поджидавшим меня дамам.
Рекомендованное заведение было совсем небольшим, но уютным, с «домашним» дизайном. На столах бело-красные скатерти, на окнах такие же занавески, на полу серое ковровое покрытие.
Стройная девушка положила перед каждым меню и спросила:
– Тнем нем дзен?
Впрочем, может, набор звуков был другим, за точность воспроизведения фразы не ручаюсь.
Я развел руками:
– Мы не говорим по-чешски.
Девица кивнула:
– Дойч?
– Нет.
– Франсе?
– Нет.
– Инглиш?
– Нет.
– Итальяно?
Неожиданно я обозлился на полиглотку.
– Нет! Мы говорим только по-русски! Вы владеете этим языком?
– Ноу, – сообщила официантка и заулыбалась.
Пару секунд мы с ней смотрели друг на друга, потом я попросил:
– Воды можно?
– Цо?
– Пить?
– Цо?
Я напряг память. Из ее глубин выплыла почему-то фраза «Гутен таг, майн циммер ист гросс!»[5] Господи, как же будет по-немецки вода? Хенде хох?[6] Гитлер капут? Нет, все не то…
Девица продолжала тупо улыбаться.
– Буль-буль, – сказал я, – пить хочу буль-буль, понимаете? Буль-буль!
Официантка посветлела лицом и радостно закивала. Я расслабился. Ну, слава богу, процесс пошел. Но тут девушка ткнула пальцем в окно и сообщила:
– Буль-буль, лазня, буль-буль!
Я возмутился. Эта дурочка приняла меня за идиота, который, желая поплавать в бассейне, явился в ресторан!
– Нет, не тот буль-буль! Буль-буль ням-ням!
– Буль-буль ням-ням? – с изумлением повторила подавальщица.
Я начал раздражаться. Ну что же тут непонятного? На помощь неожиданно пришла Эстер.
– Перье, – сказала она, – Эвиан.
– А-а-а, – с облегчением протянула глупышка, – а… а… буль-буль!
Сообразив, что первая часть заказа принята, я спросил у дам:
– Ну и что будем заказывать? Выбрали уже?
– Нет, – буркнула Кока, – меню на жутком языке! Ни слова не понятно.
Я стал изучать карту блюд. Ну если прочитать первое написанное латинским шрифтом название, то выходит нечто вроде: хрущь бишгитовый.
Действительно, не слишком вразумительно!
– Подправка – это что? – поинтересовалась Кока.
– А сжичень? – подхватила Николетта. – Мясо или рыба?
– Вполне вероятно, что сладкое, – мрачно заявила Эстер.
– Господи, – подскочила Кока, – смажена зебу! Ну и блюдо! Оно из зебры! Совершенно точно! Ни за что не стану пробовать такое!
– Почему? – усмехнулся я. – Зебра сродни лошади, а конина во всем мире считается диетическим мясом. И потом, вдруг зебу что-то вроде кабачков? Вот тут написано: смажена. Следовательно, чем-то помазанная, сметаной, к примеру, или майонезом.
– Вы уверены, что первую букву в слове «зебу» следует читать как «З»? – спросила Эстер. – Тут ведь стоит «Z». А это «Ц». И «е» иногда произносится как «а».
– Цабу? – воскликнула Кока. – Ну это точно не зебра! Ваня, немедленно переведи наш вопрос: что такое смажена зебу или цабу?
– Но я же не говорю по-чешски!
– Только что ты весьма лихо договорился с официанткой насчет питья, – возмутилась Кока, – естественно, о себе позаботился, а о нас не захотел! Все мужчины таковы! Эгоисты!
Я ткнул пальцем в строчку:
– Смажена! Что это?
– Смажена, – подтвердила официантка.
– Буль-буль?
– Эвиан, Перье!
– Да нет! Смажена – это вареная? В воде? Буль-буль в Перье?
– Буль-буль Перье, – подтвердила официантка, явно не понявшая суть вопроса.
Внезапно из угла послышалась короткая фраза на чешском, официантка засмеялась, сбегала на кухню и притащила сковородку.
