Кока открыла рот и, сверкая изумительно сделанными коронками, начала:
– Неужели розу чайную выпьет кто-нибудь за нас…
У меня из рук выпала вилка. Я всегда в машине слушаю радио, и простите, фанаты, бессмертный хит Киркорова и Распутиной мне уже порядком осточертел. Его крутят в жесткой ротации, повторяют буквально через пятнадцать минут, я уже способен спеть эту песню без малейшей запинки. Но Кока-то откуда знает ее? Она же воинствующая любительница классической музыки! Дама, которую, выражаясь языком подростков, плющит, тащит и колбасит от звезд эстрады?
Но не успел я слегка прийти в себя, как получил новый шоковый удар. Николетта откашлялась и подхватила:
– Неужели дверь стеклянную не откроем мы сейчас? А-а-а-а, я не слышу тебя…
Я просто обомлел. Николетта-то, оказывается, тоже в материале! Ну и ну! Только вчера днем маменька погнала меня через вагон к проводнику с требованием выключить радио.
– Объясни этим долдонам, – кипела она, – что не все люди переваривают современную музыку. У некоторых она вызывает нервную почесуху и аллергию. Пусть немедленно поставят Моцарта, Вивальди, на худой конец, Баха.
– Или Гайдна, – подхватила Кока.
И вот теперь меломанки самозабвенно распевают «Розу чайную». Было отчего прийти в изумление.
– Мне кажется, их надо отвести в отель, – улыбнулась Эстер.
Я кивнул:
– Ваша правда.
Всю дорогу до «Неаполя» Кока и Николетта во все горло горланили песни из репертуара МузТВ. Оказалось, что они с легкостью могут исполнить хиты таких групп, как «Руки вверх» и «Дискотека Авария». Очень здорово вышла у них песня «Мумий Тролля» «Это по любви», но с особой страстью дамы исполнили «Шоколадного зайца». Вот с Катей Лель вышла незадача. Плохо слушающиеся языки не сумели произнести заключительные фразы «Джага-джага. М-мм-м, мне это надо-надо». Но вполне вероятно, что хмель просто окончательно схватил их в свои цепкие лапы. Слава богу, когда мы с Эстер доволокли двух глупо хихикающих дам до отеля, у них наступила фаза паралича речи. Кстати, Эстер, пившая наравне со всеми, была, что называется, ни в одном глазу. Проглоченное пиво никак не сказалось на ее поведении.
Мы усадили Коку с Николеттой в холле.
– Сделайте одолжение, – попросил я, – не пойте больше!
Дамы икнули, закрыли глаза и, уронив головы на спинки кресел, мирно засопели. Мысленно перекрестившись, я сказал Эстер:
– Очень прошу вас, подождите пару минут, сейчас возьму ключи от номеров, уложу маменьку с Кокой и провожу вас. Вы в каком отеле остановились?
– Тут рядом, – улыбнулась Эстер, – только, ей-богу, не стоит волноваться, на улице еще светло, время детское, я великолепно доберусь сама.
– Нет, нет, вдруг кто пристанет по дороге!
Эстер усмехнулась:
– Иван Павлович, милый, если меня попытается похитить сексуальный маньяк, то, во-первых, ему придется довольно тяжело, мои сто кило так просто с места не сдвинуть, а во-вторых, я… хм… может, и не прочь буду с ним поближе познакомиться? Мой муж давно умер, так что я испытываю дефицит мужского внимания. Не лишайте девушку счастья, позвольте ей одной до дома добежать.
Я не выдержал и рассмеялся. Конечно, Эстер отнюдь не красавица. Она не сохранила фигуру и, очевидно, не слишком часто посещает салоны красоты. Кожа у нее желтоватая, слишком густо наложен тональный крем. Излишний, на мой взгляд, макияж на глазах. Веки темно-синие, нижние подведены черным, ресницы напоминают вымазанный сажей забор. Не лучше обстоит дело и с руками – толстые пальцы, ногти покрыты бордовым лаком. Но, похоже, характер у Эстер просто золотой и с чувством юмора у нее тоже полный порядок.
– Занимайтесь, дружочек, своими дамами, – закончила Эстер и, не слушая моих возражений, быстро ушла.
Я отправился на ресепшн. Так, слава богу, Кока и Николетта спят. Прислуга в гостинице не поймет, что дамы пьяны, посчитают, что их утомили процедуры в лазне. Для того чтобы успешно лечиться, требуется слоновое здоровье.
Сидевший за стойкой крохотный мужичонка, увидев меня, вскочил и затараторил:
– Не сомневайтесь, номера полностью приведены в порядок. Занавески поменяли…
Искренне надеясь на то, что дежурный сейчас заткнется и отдаст мне ключи, я кивнул:
– Замечательно. Спасибо. Вот, держите.
Мужичок смел со стойки положенную мной купюру и продолжил:
– Увы, у нас пока не умеют индивидуально подходить к клиенту! Сколько раз я говорил: смотрите, кто перед вами. Одно дело, если заявились бугаи, которые будут наливаться пивом по самые брови, а потом горланить песни. Другое, если прибыли интеллигентные люди из высшего общества, такие, как вы и…
– Дайте мне ключи, пожалуйста – прервал я его.
– Да, да, конечно, – засуетился дядька. – Вы уж извините, теперь в номерах у дам полнейший комфорт, им понравится…
Внезапно из холла послышался сначала хриплый кашель, а потом дуэт из визгливых голосов исполнил:
– Взгляни на мои ладони, линии все расскажут, из тысяч чужих историй выбери только нашу…
– Что это? – подскочил дежурный. – О боже! Неужели снова отдыхающие из Кутьевска? Ну, теперь ужас начнется! Ведь просил управляющего больше никогда не селить в «Неаполе» приехавших из этого города! Надо немедленно, в срочном порядке сообщить хозяину!
Мужчинка ухватился за телефон, а я опрометью кинулся в холл, сгреб Коку с Николеттой и поволок вяло сопротивляющихся дамочек в их комнаты.
Устроив пьяных великосветских особ, я вышел на улицу и направился в сторону «Маркони». До одиннадцати было довольно много времени, но, может, Лена уже вернулась?
Лазня была закрыта. Улица, по которой днем фланировала неторопливая толпа, выглядела безлюдной. Несмотря на то что часы показывали девять, большинство ресторанчиков и лавочек уже не работали. На дверях висели таблички «Открыто до 20.00». Немного странно для города, который живет исключительно туризмом. Люди приехали отдыхать, ясное дело, им захочется вечером пойти в ресторан, кино или театр, а может, на дискотеку.
Но Ковальск словно вымер. В домах почти не светятся окна. Хотя, если подумать, то все объяснимо. Ведь сюда в основном прибывают люди пожилые или больные. Впрочем, большинство из увиденных мною сегодня на улицах отдыхающих выглядело вполне бодро.
Я добрался до «Маркони» и увидел табличку «Работаем до последнего клиента». Вот это верная позиция. Если уж начал заниматься ресторанным бизнесом, то забудь о том, что вечером хочется посидеть у телевизора. Деньги просто так в руки не потекут. Любой успех – это прежде всего упорная, нудная, ежедневная работа.
Я подергал дверь. Заперто. Неужели Лена забыла о нашем уговоре? Впрочем, я пришел намного раньше. Похоже, что ее нет не только в кафе. Окна квартиры Вондрачковых – темные. Хотя, может, у них плотные портьеры, не пропускающие ни лучика света. В общем, это логично – спрятаться за непроницаемыми гардинами, когда ваш дом стоит буквально в полуметре от соседнего. Днем еще туда-сюда, но поздним вечером, при зажженном свете вы будете похожи на рыбок в аквариуме.
Я внимательно осмотрел входную дверь. Помнится, Лена сообщила мне, что в жилые помещения можно попасть лишь через кафе. Скорей всего, здесь имеется звонок. Но ничего похожего на кнопку я не нашел. Сбоку висел на длинной цепочке железный молоток, а на двери, прямо посередине, имелась пластина. Подивившись на первобытное устройство, я стукнул молотком по блестящему прямоугольнику. Раздался неприятный звук. Очевидно, под железкой было спрятано что-то, издающее то ли вой, то ли крик. У-и-и, у-и-и… Не услышать подобное просто невозможно… Но Лена не спешила открывать. Я повторил попытку.
Из расположенной в самой непосредственной близости от «Маркони» ювелирной лавчонки вышла немолодая полная женщина в цветастом халате. На голове у нее топорщилась шапочка, прикрывавшая бигуди.
– Что вы безобразничаете! – на чисто русском языке возмутилась она. – Ночь стоит, люди отдыхают! Такой тарарам устроил! Виданное ли дело.
– Но еще совсем не поздно, – я попытался оправдаться, – в Москве в это время люди только с работы приходят.
– В вашей Москве оглашенной одни психи живут, – заявила женщина, – а в Ковальске режим больничный. Тут лазня в шесть утра уже больных принимает, народ рано встает. Небось только сегодня приехали и порядки пока не знаете. Ступайте в гостиницу, видите, закрыто!
– Но мне Лена велела прийти к одиннадцати, – растерянно ответил я, – куда она подевалась?
Женщина уставилась на меня маленькими, утонувшими в опухших веках глазами.
– Лена? А вы ей кто?
– Знакомый, довольно близкий.
– Ах знакомый, – протянула, меряя меня взглядом, дама, – ну тогда понятно.
– Совсем не то, о чем вы подумали! Моя жена училась вместе с ней, – я на ходу начал придумывать историю, – а когда врач велел мне попить минеральной воды, супруга связалась с Леной, та велела прямо с поезда к ней прийти!
