Надежда открыла дверь Володиного сектора, и первой, кого она увидела, была заплаканная Элка.
– Ох, Надя, ты представляешь, какое несчастье!
– Что? – спросила Надежда, еле шевеля помертвевшими губами.
– Володя-то Тихонов умер.
– Умер?
– Утонул в ванне. Поздно было, он, видимо, заснул, ну и захлебнулся. Только что соседка его звонила.
Надежда почувствовала, что пол уходит у нее из-под ног. Она пошатнулась, ухватилась рукой за приборную стойку.
– Надь, ты чего? Ты так расстроилась, вы же едва знакомы были, – теребила ее испуганная Элка.
– Это от неожиданности. Как же все случилось?
– Соседка снизу в пять утра пошла в туалет, смотрит – вода с потолка в ванной капает. Пока мужа разбудила, пока они оделись, побежали наверх – не открывает он. Тут вся площадка собралась, топором дверь взломали, а он в ванне лежит уже давно мертвый, холодный весь.
Элка всхлипнула.
– Вот, потому что один жил, жениться не хотел. Мы уж ему тут одну такую подыскали, так он от нее прямо бегал.
– Я пойду, – пробормотала Надежда.
Не помня себя, она поднялась на лифте на свой пятый этаж, не замечая недоуменных взглядов сотрудников, прошла прямо в кабинет, где, к счастью, Сан Саныч был один. Увидев ее лицо, он вскочил, опрокинув стул.
– Что случилось? Тебе плохо?
Чувствуя, что если сейчас раскроет рот, то закричит, зарыдает, ответила одними губами:
– Домой!
– Может быть, врача?
Надежде хотелось выть и кататься по полу. С ужасом ощущая, как в ней растет что-то жуткое, черное, она взмолилась:
– Саша, помоги мне!
Он все понял. Не тратя времени на разговоры, он вывел ее из кабинета к рабочему месту: «Собирайся!»; вернулся, аккуратно убрал все бумаги в стол, оделся сам в кабинете, вышел, оглядел присутствующих спокойным взглядом темных глаз и сказал не терпящим возражений тоном:
– Надежде Николаевне плохо. Врача не надо, лекарство она приняла, я сам отвезу ее домой и вернусь.
Затем он взял за руку Надежду, которая в это время с грехом пополам смогла застегнуть сапоги, вывел в коридор к раздевалке, сам надел на нее пальто и запихнул в лифт. В проходной он быстро договорился с вахтершей, которая, увидев Надеждино лицо, не очень возражала выпустить их в неурочное время, на улице поймал частника и усадил Надежду в машину. Пока ехали, Надежду начала бить крупная дрожь. Закусив перчатку, она молила бога, чтобы скорее, скорее, скорее. Наконец, доехали. Сан Саныч сам открыл дверь. Надежда машинально сняла пальто, прошла в комнату, рухнула на диван и зарыдала.
Через некоторое время она несколько пришла в себя. Он сидел рядом, молча прижимая ее голову к своей груди, и укачивал ее, как ребенка. Надежда вытерла лицо о диванную подушку, не сознавая, что делает. Он пошевелился.
– Надя, ну что же случилось?
– Он его убил, господи, он его убил!
– Да кто? Кого?
– Рубцов, он убил Володю! И я во всем виновата!
– Да что такое, расскажи толком!
Он сходил на кухню, принес ей воды. Всхлипывая, стуча зубами о чашку, она рассказала ему, как нашла Володю, догадалась про ключ, как убедилась, что именно Рубцов встречался у Володи с Мариной.
– Он сначала мне верить не хотел, я его убеждала долго, потом он поверил, когда про общежитие узнал. И все рвался с Рубцовым поговорить, а я его удерживала. А потом он мне вечером позвонил и сказал, что с Рубцовым говорил-таки, но о пустяках. И, наверное, тот все-таки что-то заподозрил, догадался по его тону и ночью его убил. И ведь это я, я его подставила, он ведь мне поверил. Ох, Саша, что я наделала!
Она уткнулась ему в грудь и заревела в голос. Некоторое время он сидел молча, потом попытался ее отвлечь:
– Послушай, но, может быть, действительно это несчастный случай. Ну поздно ночью расслабился человек, заснул, а проверить его было некому, он и захлебнулся.
Она резко отстранилась и закричала на него:
– Ты веришь в такие совпадения? Рубцов, которого мы подозреваем в убийстве, узнает, что Володя Тихонов, единственный человек, который может каким-то образом связать его с Мариной, начинает о чем-то догадываться. Ведь Володя притворяться не умел, тот сразу по голосу его понял, что что-то не так! И в ту же ночь Володя тонет в ванне! Да если на то пошло, какой ненормальный в наше время будет в ванне лежать, в этакой-то грязи. В душе помоется наскоро, и все. У нас одна в доме помылась в ванне, месяц прошел – что-то у нее там не то. Пошла к врачу – стафилококк нашли. Она в слезы, а врач говорит: радуйтесь, что не бледную спирохету! Из нашего, говорит, водопровода что хочешь получить можно, любую заразу. Тем более если бы ты эту ванну видел у Володи в квартире, да там не то что мыться, там тряпку половую полоскать и то противно! Ты что улыбаешься?
– Слава богу, начала рассуждать, значит, еще в здравом уме находишься, а то я уж испугался, что так и будешь рыдать.
Он вдруг нахмурился.
– Постой, постой! Так ты что, у Володи в квартире была, раз ванну видела? Когда же ты успела?
– Вчера вечером, а что?
– А тебя кто-нибудь видел из соседей?
– Нет, никто не видел, я на лестнице никого не встретила и дверь своим ключом открыла, чтобы проверить.
– Так выходит, ты его последняя вечером видела?
– Ну наверное. Но ведь он мне звонил в одиннадцать часов.
– А как ты это сможешь доказать?
– Ой, Саша, неужели можно подумать, что я его в ванне…
– Ну знаешь, если ко мне та следовательша прицепилась из-за Маринки, а я там вообще ни сном ни духом… И потом, люди же видели, ты с ним на работе общалась, как ты это объяснишь?
Она рассказала ему про Элку, подругу и обмен. Он покачал головой:
– Не очень-то убедительно. Ну, приведешь в свидетели подругу и подполковника.
– Да нет никакого подполковника! Я все наврала для пользы дела.
– Очень большая польза получилась! Ох, Надежда, ты ведь разумная женщина, как же ты так легкомысленно поступила.
Она хотела ему сказать, что это из-за их ссоры она была не в себе, плохо соображала, но вспомнила о Володе, и опять защипало глаза. Он сделал попытку встать. Она обняла его, не открывая глаз.
– Саша, не уходи!
– Милая, мне ведь на работу надо.
– Ах да, работа. Как же я завтра там появлюсь?
– А ты не ходи завтра на работу, потом выходные, а там что-нибудь придумаем. Я вечером вернусь, ты поспи пока.
– Какой тут сон! Я что-нибудь приготовлю, отвлекусь хоть. Ой, Саша, ну нет мне прощения!
– Ну ладно, ладно, – он заторопился, – выпей чего-нибудь, валерьянки, что ли.
– Саша, а как же ты на работу пойдешь, у тебя вся рубашка в моей туши!
– Ничего, застегнусь. Ну все, пошел, жди вечером.
Проводив его, Надежда взглянула на себя в зеркало и решила, что будь она на месте Сан Саныча, она бы ни за что не вернулась к этакому чучелу. Она умылась, расчесала волосы, переоделась, немного убрала в комнате, хотела постирать, но страшно было долго оставаться в ванной. Бейсик весь день сидел на подоконнике и пытался ловить лапой снежинки за окном. На Надеждины сетования и жалобы на судьбу он не обращал внимания.
К приходу Сан Саныча квартира была относительно чиста, ужин приготовлен и кот накормлен, чтобы не путался под ногами. Он пришел позже, она уже почти перестала ждать. Был чисто выбрит, в свежей рубашке, значит, заезжал домой. Принес целую коробку пирожных, сказал, что сладкое помогает от стресса. На работе было все спокойно; правда, Пелагея пыталась приступить к нему с расспросами, но он так на нее посмотрел, что она отвязалась, а Полякова теперь его боится и сидит смирно. После того как он как следует поприветствовал Бейсика, сели ужинать. Надежде кусок не шел в горло, но, чтобы он не обиделся, она съела эклер, а потом, за разговором, еще и корзиночку. Может быть, помогло сладкое, а может – его присутствие, но она теперь могла спокойно говорить о том, что произошло.
– Знаешь, Саша, вот теперь я точно уверена, что с Мариной это никакая не случайность, а он совершенно обдуманно ее завел на этот чердак и столкнул. Я раньше боялась так думать, а теперь после смерти Володи точно знаю.
– И что теперь делать?
– Да ничего мы не можем сделать. Доказательств у меня никаких. Ключ я оставила у Володи, да если бы и не оставила, ну лежит у Марины в столе какой-то ключ, да стол пустой стоит почти месяц, а в этот ящик к Маринке все уже давно лазают за карандашами да за резинками, кто угодно мог положить ключ и взять его оттуда. Серьга Маринина у него в квартире нашлась, так тоже не доказательство. Приносил он ее своим теткам, а теперь мне отдал. Да если бы сережка-то была уникальная, а то – дешевенькое прибалтийское серебро. Наши тетки раньше в Прибалтику часто ездили, всем навезли таких.
– А тебе, Надя, делать теперь не только ничего не надо, но и нельзя ни в коем случае. Вдруг тебя там, у Володи, кто-то видел? Могут быть большие неприятности. Так что, Надежда, я тебя серьезно предупреждаю: сиди тихо и не делай глупостей.
– Я понимаю, только совесть меня очень мучает.
