– Вон она. Не расстаюсь с этой красотой. Когда я увидела, что принесла подруга, онемела и не хотела принимать презент. Это же такие деньги! Горти меня поняла: «Хорошо, тебе неудобно взять слишком дорогой подарок. Давай считать, что ты у меня кредит взяла. Назначаю взносы по две тысячи в месяц, без процентов». Мне смешно стало. «Сколько же лет придется выплачивать копейки?» Гортензия тоже развеселилась.
– У меня есть только одна подруга. Может, не будем из-за денег спорить? Мне радостно, что я могу осуществить твою мечту.
Кара с нежностью посмотрела на сумку.
– Горти очень добрая. И Галина Сергеевна, несмотря на свои припадки, тоже. За неделю до ухода Гортензии в подъезде, где живут Моисеенко, умер юноша, совсем молодой. Передоз. Что-то он себе вколол и скончался. Так Галина Сергеевна побежала его матери денег на похороны давать.
– Когда я была школьницей, в нашем дворе часто собирали разные суммы, – вспомнила я, – помогали друг другу на свадьбу, поминки, проводы в армию. Соседская взаимовыручка, сегодня ты немного денег дашь, завтра тебе помогут. Правда, не все делились…
Я замолчала. Ни мои родители, ни бабка никогда не открывали кошелек. Если в нашу квартиру кто-то звонил, старуха или мать шептали:
– Танька, крикни: «Дома нет никого, я одна, уходите».
А потом возмущались:
– Опять Верка из двенадцатой по этажам со списком ходит и клянчит. Без нас обойдутся, мы на машину собираем, лишних денег не имеем.
Карина пригубила остывший кофе.
– Так это когда было! Теперь люди иначе себя ведут. Дом Моисеенко перестал быть элитным. Раньше это был кооператив медработников, а теперь муравейник. Часть квартир продана разным людям, часть сдается. Галина помогла совершенно незнакомой женщине.
– Гортензия попрощалась с вами перед побегом? – уточнила я.
– Нет, – твердо ответила Карина, – я не общалась с ней в тот день. Мне в панике тетя Галя позвонила.
Я вернула чашку на блюдце.
– Пожалуйста, не скрывайте от нас ничего, информация дальше офиса не пойдет. Подумайте, может, у Гортензии в последнее время появился сердечный друг? Вдруг она обмолвилась о знакомстве с кем-то в Сети?
Карина покачала головой.
– Компьютера у Горти нет. Она не умеет им пользоваться. Тетя Галя проверяла ее телефон, эсэмэски читала. Из подруг у нее была только я.
– Кредитки у младшей Моисеенко есть? – не успокаивалась я.
– Да, – кивнула Карина, – Валентин Петрович, будто предчувствуя свою смерть, составил завещание. Прибыль от клиники принадлежит Гортензии и Галине Сергеевне. Моя подруга материально ни от кого не зависит.
– Вам знакома Лариса Федоровна Пашкина? – спросила я.
Карина сдвинула брови, потом открыла ноутбук.
– В ближнем кругу такой нет. Сейчас посмотрю среди пациентов. Есть Пашкевич, но это мужчина.
Дверь кабинета противно заскрипела.
– Доктор Хлебникова, – сказал звонкий голос, – вас Георгий Маркович давно ждет, сердиться начал.
Кара встала.
– У нашего главврача пунктик: не терпит опозданий. Уж простите, что ничем не помогла.
– Спасибо, что потратили на меня свое время, – вежливо отозвалась я.
До магазина «Ласка» я добиралась больше часа, а когда наконец очутилась там, где нашли тело Пашкиной, вновь ощутила беспокойство и остановилась, так и не войдя внутрь. Что меня тревожит? На первый взгляд ничего особенного нет. Я нахожусь на шумной улице, район не элитный, не староарбатские переулки, где квартиры стоят немереные миллионы, не Остоженка, не Пречистенка. Но и не то место, где кучно живут недавно приехавшие на заработки в Москву люди. В расположенных вокруг домах скорее всего обитают среднеобеспеченные москвичи. Толпа выглядит прилично, пьяных и бомжей нет. В ста метрах от меня высится большой торговый центр с кинотеатрами-ресторанами. Чуть поодаль многоэтажная офисная башня, неподалеку автобусные остановки, подземный переход, над которым висит буква «М». Я еще раз взглянула на вход в «Ласку», так и не поняв, что меня волнует, стала подниматься вверх по довольно крутой лестнице. Владельцу магазина нужно установить перила, без них неудобно, ступеньки очень высокие, узкие, от постоянно моросящего дождя они стали скользкими, без опоры можно упасть.
– Мама, – раздался сзади дискант подростка, – им сегодня футболки привезли. Давай зайдем.
– Сейчас не могу, – ответил усталый женский голос.
– Что? Опять денег нет? – фыркнул тинейджер. – Ты мне обещала!
Я обернулась. У подножия лестницы стояла женщина с большой коляской, рядом с ней девочка лет четырнадцати с обиженным лицом.
– Им сегодня футболки привезли, – повторила она.
– Завтра заглянем, – пообещала мать.
– Вторую неделю твои завтраки ем, – возмутилась дочь, – сразу скажи: бабло потратила. То, что мне на покупку обещала, бабке на лекарства снова ушло. Да? Или на памперсы Витьке?
– Нет, – возразила мама, – твои деньги нетронуты.
– Пошли! – обрадовалась дочь.
– Наташенька, сегодня не получится, – терпеливо сказала женщина.
– Почему? – заорала дочь.
– Лестница очень крутая, мне с коляской по ней не взобраться, – пояснила мать.
Наташа надулась.
– Подумаешь, оставь Витьку здесь.
– Одного на улице? – рассердилась мать. – Бросить младенца? С ума сошла? Вдруг его украдут?
– И фиг с ним, – буркнула Наташа, – мне футболку вторую неделю обещаешь, скоро лето закончится.
– Оно только началось, – заметила мать.
– Дай денег, одна пойду, – потребовала дочь.
– Они на карте, а кредитка на мое имя.
– И чего? Ты Наталья Волкова, и я Наталья Волкова, могу паспорт показать, никто не подкопается.
– Надо пин-код знать!
– Говори, я запомню.
– Нет, в прошлый раз, когда ты брала мою карту, все деньги потратила. Договорились, что купишь только джинсы, а ты расфуфыкала всю мою зарплату на ерунду. Теперь только со мной пойдешь в магазин. А мне с коляской по ступенькам не подняться! И не вздумай опять предложить оставить Витеньку одного на улице!
– Ты меня ненавидишь, – зашмыгала носом Наташа, – родила этого мерзавца, и все ему!!!
– После такого заявления можешь не надеяться на обновки, – отрезала мать и, толкая перед собой коляску, быстро пошла вперед.
Девочка побежала за ней.
– Ма! Ну ма! Ты же обещала.
Я посмотрела на лестницу. Ступеньки очень неудобные, крутые, узкие, перил нет…
Дверь магазина открылась, в проеме показался мужчина, он вдруг замахал руками, упал на колени, его по инерции потянуло вперед, и он рухнул лицом на плитку. Пакет с надписью: «Ласка» вылетел из руки покупателя и спланировал на тротуар. Я живо подобрала пластиковую сумку, взбежала по ступенькам и спросила:
– Вы живы? Ничего не сломали?
– Вроде нет, – прокряхтел незнакомец.
Я протянула ему руку.
– Можете встать?
– Спасибо вам, – поблагодарил мужчина, поднимаясь. – В магазин идете? Выходите оттуда осторожнее. Там высокий порог, я споткнулся о него и чебурахнулся. Хорошо, что кости целы.
Забрав свой пакет, покупатель, чуть прихрамывая, пошагал вниз. А я не стала заглядывать в «Ласку», вернулась в джип и позвонила Эдите.
– Их величество принцесса Интернета на проводе, – ответила моя новая сотрудница.
– Самодержица особой бригады желает получить информацию, – в тон ей ответила я. – Ну-ка, вышли мне скорехонько фото трупа Пашкиной. Как он лежал?
– Ваш личный джинн уже выполнил приказ, – отрапортовала Эдита.
Я нажала на дисплей, установленный на торпеде, увидела снимок и тут же позвонила шефу со словами:
– Мы ошиблись.
– Кто? Где? При каких обстоятельствах? – поинтересовался Иван.
Я быстро заговорила:
– Думали, что Пашкина шла мимо магазина «Ласка» и упала около него. Она брела, по логике вещей, с вечеринки, где запила таблетки антидепрессанта коктейлем «Морская пена». Можешь Булю подключить к нашему разговору?
Экран мигнул, в верхнем правом углу возник квадрат, в нем появилось лицо эксперта.
– Привет, Тань! У нас селекторное совещание?
Я не отреагировала на шутку.
– Скажи, труп Ларисы мог подняться вверх по высоким ступенькам? Учти, там нет перил.
– Мертвое тело не способно двигаться, – без тени усмешки заявила Люба, – ни разу не сталкивалась со случаем самостоятельного передвижения покойника по лестнице.
Я поняла, что неверно задала вопрос:
– Пашкина незадолго до смерти могла преодолеть более десяти крутых ступеней? Не опираясь на поручни?
– Полагаю, что нет, – после короткого раздумья ответила Буль, – смесь «Пситомарина» с водкой не цианид, за несколько секунд не убьет. Человеку становится плохо постепенно. Голова начинает кружиться, теряется ориентация в пространстве. Пашкина худенькая, думаю, у нее этот процесс развивался быстрее, но все равно, понадобилось бы часа полтора-два, хотя все очень индивидуально, нужно учитывать много факторов, а не только рост-вес.
