– Верно, не скажу.
– Вот я и не хотела признаваться, что мы раньше виделись. Такой день был хороший, гуляли, птички-белочки, а теперь опять тоска! – вырвалось у меня.
– Да уж, темная история. Но послушай, – в пылу разговора мы как-то незаметно перешли «на ты», – если все так, как ты говоришь, если смерть твоей подруги не случайна, то дело серьезное. Значит, там действительно большой криминал, раз так быстро уничтожили все следы.
Глаза его блеснули, он отвернулся, но я успела прочитать его мысли. Просто удивительно, как синхронно мы соображали и чувствовали.
– Ты думаешь, что… Если бы кто-то знал, что это не Людмила, а я ошиблась с карточками, то убили бы меня? – Я как стояла, так и плюхнулась на скамейку.
Он промолчал, но я поняла, что именно так он и думает.
– Час от часу не легче! – растерянно проговорила я. – Что же мне теперь делать?
Я тут же опомнилась – с чего это мне вздумалось вешать на малознакомого человека свои проблемы? Я самостоятельная женщина, у меня не шее трое детей, справлялась же раньше одна и теперь справлюсь.
– Ничего не надо делать, – твердо произнес Владимир, – если раньше ничего не случилось, то теперь уж тем более можно считать, что инцидент исчерпан.
– Жаль Людмилу! – вырвалось у меня.
– Однако она тебя не пожалела, когда втянула в такую историю. Наверняка она догадывалась!
– Но про что? Про что она догадывалась? Почему тот тип так охотился за карточкой?
– А мне вот что пришло в голову. Ведь у меня этих карточек накопилось порядочное количество. Если карточка ничем не отличалась от остальных, то как преступник узнал, которая из них предназначена ему?
– Ту карточку, что ты сунул в карман, я точно помню, – подхватила я.
– А потом еще взял у женщины, когда из метро выходил, другую, чтобы записать адрес. Я Аделаидин адрес забыл, – пояснил он, – вернее, то место, где презентация будет. И еще там, у Аделаиды, кто-то сунул мне карточку, я положил ее в бумажник.
– Бумажник отняли, карманы тоже обшарили.
– Да, в карманах ничего не было, даже мелочи.
– Неужели ты не помнишь, что было на карточке?
– На ту, твою, я мельком посмотрел. А другую помню, на которой адрес записывал. Там был телефон и имя – Нина Ивановна. Мою тещу так зовут, я и запомнил.
– А телефон какой?
– Начинается с трехсот пятнадцати, это в районе «Техноложки».
– Учитывая, что после этого тебя стукнули по голове, память у тебя отличная.
– Не жалуюсь.
Мы посидели еще немного, потом пошел снег, и мы тронулись домой. Дома я турнула зятя из комнаты и напоила Владимира чаем прямо у себя, так было спокойнее. Наверное, он решил, что я никудышная хозяйка, даже в выходные в доме нет обеда. Тем не менее уходил он с сожалением, возможно, из-за метели на улице.
Владик Туз всегда приходил в бар «Джумбо» под вечер. Здесь его, как правило, ждали мелкие клиенты, иногда подворачивались и дельцы покрупнее. В этот вечер у него было нехорошее предчувствие, но он отнес его за счет низкого качества вчерашнего зелья и решил не обращать на предчувствие никакого внимания.
Барменша Люська, покладистая грудастая деваха, сделала ему знак глазами. Владик пробрался к ней сквозь толпу поддавших посетителей, Люська зашептала ему:
– Владик, вон клиент тебя уже час дожидается, нормальный вроде мужик. Савку знает и при деньгах. Если хорошее дело выгорит, уж ты меня не забудь!
– Не забуду, зайчик мой толстенький! – Владик потрепал Люську по щеке и двинулся в дальний угол бара, где стоял рослый парень в черной кожаной куртке с невозмутимым восточным лицом. Подойдя к нему, Владик спросил:
– Ты, что ли, меня ждешь?
– А как же! – сдержанно улыбнулся азиат.
Его сдержанные манеры и невозмутимое лицо пугали и нервировали Владика.
– Ты от Савки? – он явно говорил лишнее: правильнее было бы, чтобы клиент сам сослался на Савку, передал от него какой-никакой привет, но Владик нервничал и чувствовал себя не в своей тарелке.
– А как же! – ответил клиент с такой же сдержанной улыбкой.
В голосе его ощутимо прозвучала издевка.
– Ты за товаром? Тебе что, парень, дозу?
– А как же! – азиат издевался в открытую, но Владик этого не чувствовал.
Он жутко боялся, но вместо того, чтобы развернуться и уйти, шел дальше к опасности, как овца на бойне.
– Пошли, что ли, – Владик тронулся к мужскому туалету, клиент прошел за ним.
В туалете мыл руки подвыпивший молокосос. Владик подхватил парня за плечи и подтолкнул к выходу, тот изумленно оглянулся, но возражать не стал. Владик закрыл дверь на защелку и полез в карман. Пакетики с дозой были у него наготове. Владик протянул пакетик азиату, тот развернул упаковку, попробовал порошок кончиком языка и оценил его односложно:
– Дерьмо!
После этого он высыпал порошок в унитаз.
– Эй, ты чего? – несмотря на страх перед невозмутимым азиатом, Владик не мог спокойно смотреть, как деньги уплывают в канализацию.
Он выдернул из рукава складной нож и щелчком выбросил голубое остро заточенное лезвие. Нож значительно прибавил ему храбрости, он шагнул к наглому незнакомцу:
– Плати за товар! Взял ты его или в толчок спустил – твое дело, но бабки ты за него отдашь!
– А как же! – ответил азиат все с той же невозмутимой улыбкой и вдруг молниеносным движением руки выбил у Владика нож, при этом так больно ударил его по запястью, что несчастный взвыл.
– Ты чего, парень, ты чего? – приговаривал Владик, прижимая к груди покалеченную руку и пятясь к двери.
Но незнакомец успел его опередить, зашел между ним и дверью и еще одним неуловимым движением бросил Владика на кафельный пол туалета. Владик смотрел на своего мучителя в ужасе.
– Парень, чего тебе надо? Это же наша территория… Савка с тобой разберется… Черт с ней, с дозой, выкинул, и ладно, товар и правда дрянной был… Я тебе ее дарю, дозу, только оставь меня в покое.
Парень наклонился к перепуганному Владику, улыбка сползла с его лица, он сказал:
– Я тебя сейчас на мелкие кусочки порежу и собакам скормлю.
Он сказал это так спокойно и серьезно, что Владик сразу поверил. Он покрылся липким холодным потом и произнес изменившимся от страха голосом:
– За что?
– Не за что, а если. Если ты не расскажешь мне, какой киллер на прошлой неделе убил парочку на вашей территории, на Пятнадцатой линии.
– Я… я не знаю… – проскулил Владик.
– Ну, ты все-таки непонятливый. Я же тебе ясно сказал – порежу на мелкие кусочки и скормлю собакам. Ты думаешь, я шучу? Я шутить вообще не умею!
Владик лежал потный от страха на кафельном полу и мучительно думал, как спасти свою шкуру.
– Почему ты думаешь, – снова заныл он, – что я про это дело знаю?
– Потому что ты сам сказал – это ваша территория. Должен же ты знать, что у тебя под носом творится. Про тебя все говорят – ты парень любознательный, во все свой нос суешь, много знаешь. Так что давай, вспомнишь, расскажешь – глядишь, я тебя и отпущу.
Тут в памяти Владика шевельнулось спасительное воспоминание.
– Стой, стой! – вскрикнул он. – Я не знаю, с этим убийством связано или нет, но один старый хмырь по пьянке хвастался, что работает связником у каких-то крутых парней, вроде они заказной мокрухой пробавляются.
– Что ж, может, это интересно, а может, и не очень. Проверить надо. Где, говоришь, того старикана найти можно?
– Я его пару раз в рюмочной видел, возле вокзала Финляндского. Егорыча спросишь – тебе покажут.
– Ладно, проверим, – милостиво согласился азиат, но что-то в его лице очень Владику не понравилось.
– Эй, парень, я тебе все сказал, что знаю, отпусти меня! Ты же обещал!
– Я тебе обещал, что на кусочки не разрежу и собакам не скормлю, я так и сделаю, я всегда правду говорю. А еще я обещал тебя отпустить, это верно. Но ведь ты болтать начнешь, о нашей встрече всем трепаться… Поэтому отпустить-то я тебя обещал, но что живого – этого не было.
С невозмутимой улыбкой на устах он мощным движением ладони сломал Владику шею.
Егорыч, старый одинокий алкоголик, значительную часть свободного времени (а у него все время было свободным) проводил в захудалой рюмочной в Финском переулке в ожидании счастливого случая. Под счастливым случаем он понимал доброго дядю, который ни с того ни с сего угостит старика рюмкой водки. Самое интересно, что время от времени такое действительно случалось – пьяный человек щедр и сердоболен и готов иногда помочь ближнему. Правда, в морду ближнему он тоже даст без особенной причины, но это уж, так сказать, профессиональный риск.
В этот день Егорыч с утра чувствовал, что ему повезет. В рюмочной к нему подсел рослый плечистый парень с широким восточным лицом и ласково улыбнулся:
