Художники по большей части спешили уклончиво согласиться с Зинаидой и немедленно ретироваться. Однако когда Плотицына остановила Александра Коврова, наш герой глубоко вздохнул и решительно бросился в источник незамутненной силы. Он уже прочел несколько восторженных отзывов о работах Зинаиды и почувствовал исходящий от нее бодрящий запах успеха.
В то время Плотицына проходила свой сиреневый период. Все ее работы были выполнены в изысканной сиренево-фиолетовой гамме.
Она написала целую серию «сиреневых девушек», которых для простоты и порядка просто нумеровала. Особенный успех имела «Сиреневая девушка номер шестнадцать», в чертах которой явственно угадывалось сходство с самой художницей – тот же затуманенный поисками истины взгляд сиреневых глаз, те же бесформенные сиреневые свитера, только вместо ног у сиреневой девушки были автомобильные колеса с цельнолитыми титановыми дисками, а вместо рук – металлические манипуляторы. Подводя Коврова к своей любимой работе, Зинаида по-хозяйски прихватывала его за локоть и вещала трагическим контральто:
– Ты видишь, родной, какая от нее исходит подлинная сила? Это ведь наша исконная, незамутненная краса! Хочешь припасть к ее источнику?
И Ковров послушно припадал к источнику. Вскоре «Сиреневую девушку номер шестнадцать» приобрел известный немецкий коллекционер, и слава Зинаиды Плотицыной поднялась, как тесто на свежих дрожжах. Ковров благополучно грелся в лучах этой славы. Помимо сиреневых девушек Зинаида написала полтора десятка сиреневых стариков, в которых нельзя было не усмотреть источник подлинной мудрости.
Позднее, прислушавшись к голосу времени, она выполнила портрет «Сиреневого рэкетира». Рэкетир имел особенный успех, а когда его купил пожелавший остаться неизвестным любитель искусства, заплатив втрое больше, чем немецкий коллекционер, судьба Зинаиды была определена. Она прекратила творческие искания, поставила крест на наметившемся оранжевом периоде и принялась поточным методом штамповать «сиреневых рэкетиров». В определенных кругах стало модным приобретать собственный портрет в сиреневой гамме работы Зинаиды Плотицыной и говорить приглашенным домой коллегам:
– Понима-аешь, брателло, это круто! У самого Винта такая точно картина висит! Только у него колеса от шестисотого «мерса», а у меня, гляди, от «Феррари»! Прикинь, как круто!
После таких слов брателло не мог ни спать, ни есть, пока сам не обзаведется такой же сиреневой картиной.
Правда, братья по цеху начинали коситься на Зинаиду и поговаривать, что она лишилась своей незамутненной силы и вообще променяла божий дар на медную монету, но эти разговоры всегда можно было списать на банальную зависть. Тем не менее благосостояние Зинаиды неуклонно росло, росла и ее популярность в определенных кругах. Ковров наконец настоял на том, чтобы законным образом оформить их отношения. Зинаида, которая до того пренебрежительно отзывалась об узах брака, неожиданно проявила удивительный энтузиазм и даже потребовала полноценное церковное венчание.
– Понимаешь, родной, – говорила она очередному коллеге, приглашая его на церемонию, – это наше исконное, подлинное. Источник, понимаешь, незамутненной самости.
Церемония прошла на высшем уровне, и Зинаида ради нее даже отказалась от привычных клетчатых рубах и грубошерстных свитеров.
Получив официально статус мужа, Ковров принялся с удвоенной силой выбивать дивиденды из славы и заработков жены. Первым делом он выстроил роскошный трехэтажный загородный дом, на который ушли все деньги, вырученные от продажи «сиреневых рэкетиров». В тот самый день, когда дом был закончен, случилось непоправимое.
Зинаида в своем новом доме писала портрет очередного брателло. Однако на этот раз ей не повезло с моделью. Коллеги брателло, что-то с ним не поделившие, заложили в дом художницы мощный заряд взрывчатки, который и был взорван во время очередного сеанса. То, что не погибло при взрыве, уничтожил вспыхнувший сразу после взрыва пожар. Под руинами дома оказались похоронены сама художница, все ее работы сиреневого и прочих периодов, невезучий брателло, его неоконченный портрет и светлые надежды Александра Коврова.
Сам Александр в это время находился в городе, где обсуждал с дизайнером проект отделки третьего этажа. Поскольку от особняка остался только фундамент, вопрос отделки третьего этажа потерял актуальность, но дизайнер, разумеется, не вернул деньги за выполненный проект.
Александр был безутешен. Не то чтобы он так искренне оплакивал погибшую Зинаиду, но он снова оказался у разбитого корыта. От жены не осталось ни славы, ни денег, ни жилплощади.
Неугомонный Ковров в очередной раз вышел на свободную охоту. Как гончая, которая в утреннем тумане бежит по осеннему полю, опустив чуткий нос к земле и ловя в холодном воздухе едва ощутимый запах зайца или лисы, так он бегал по выставкам и презентациям, ловя своим крупным, подвижным носом единственный привлекательный для него запах.
И вскоре на его горизонте появилась Антонина Сфинкс. О ней все больше и больше писали в газетах и журналах, ее работы охотно выставляли крупные галереи Москвы и Петербурга. Ковров почувствовал исходящий от Сфинкс пьянящий запах успеха.
В глазах Коврова у Антонины имелось по крайней мере одно неоценимое преимущество, которое он особенно ценил после того, что случилось с предыдущей женой: работы Сфинкс, выполненные из особо прочных сплавов, не боялись пожаров.
Кроме того, она была моложе покойной Зинаиды, и фигура ее была не загадочной, а вполне ладной и аппетитной. Зато характер у Антонины оказался совершенно потрясающий. Все знали ее как уникальную стерву. Но все это выглядело в глазах Коврова вторичным и незначительным. Главное, что Антонина была удачливой.
Хотя Александр уже изрядно постарел и полинял, он сохранил еще какую-то долю своего мужского обаяния, и «железная леди российского искусства», как называли Антонину, не устояла. О свадьбе творцы не заговаривали, но жили они одним домом.
Однако радовался Ковров недолго.
Стервозный характер Антонины очень скоро проявился по полной. Она чуть не ежедневно закатывала своему сожителю чудовищные сцены, прилюдно обзывала его старым козлом и творческим импотентом, приводила в дом шумные компании, состоящие из каких-то темных личностей, устраивала грандиозные попойки, обычно заканчивавшиеся мордобоем и вызовом полиции. Когда Ковров пытался ее урезонить, Антонина швыряла в него тарелку, хрустальную вазу или еще что-нибудь бьющееся и кричала, что, если она его не устраивает, он может убираться на все четыре стороны.
Ковров и хотел бы уйти от Антонины, но не мог. Его по-прежнему со страшной силой притягивал исходящий от нее аромат успеха.
Ко всем неприятностям Александру вечно не хватало денег. Антонина зарабатывала неплохо, но не собиралась делиться с ним своими доходами, предпочитая тратить их на экзотические наряды, эксклюзивную косметику и чуть ли не ежедневные попойки. Собственные же работы Александра почти не продавались, даже близость к знаменитой Антонине не помогла. Он хватался за случайные заказы, копировал для новых русских их любимые картины вроде «Утра в сосновом лесу», не брезговал даже халтурами с отчетливо криминальным душком. Так, несколько раз он записал какой-то откровенной мазней картины, которые явно нелегально собирались провезти через границу, еще разок-другой изготовил точные копии произведений для подмены украденных оригиналов.
Именно тогда он и познакомился с Лысым Ленчиком, подозрительным мужичком с бегающими глазами, шестеркой при каком-то крупном уголовнике. Ленчик приносил ему работу, которую нужно было записать или скопировать, и деньги за заказ. Ковров не задавал лишних вопросов, да Ленчик на них и не ответил бы.
Увидев Лысого на вернисаже, Александр очень удивился. Обычно Ленчик не посещал такие людные места – не в его интересах было светиться. Он любил повторять чью-то удачную фразу: «Мне не нужна скандальная известность».
Ленчик прошел мимо Коврова, сделав вид, что они незнакомы. Впрочем, Александр тоже не собирался афишировать такое сомнительное знакомство. Ему просто было любопытно, что привело Ленчика в галерею. И его удивление многократно возросло, когда он увидел, что Лысый вьется вокруг бывшей жены Александра Екатерины Дроновой!
Но вскоре новые события заставили Коврова забыть о странном поведении Ленчика. Катерина, эта размазня, тетеха и хроническая неудачница, оказалась в центре внимания! Вокруг нее щелкали фотоаппараты, сновали операторы с телекамерами, к ней тянулись микрофоны журналистов.
Самым же ярким подтверждением неожиданно обрушившейся на Катю славы, неопровержимым ее доказательством было ужасное настроение Антонины. Железная леди шипела, плевалась ядом и бросалась на окружающих, в особенности, как всегда, на Александра, которого она винила во всех смертных грехах, в особенности же в том, что он допустил к выставке эту рыжую корову – свою бывшую жену Катьку Дронову.
