Портье сразу увял.
Взял ключ от номера 912 и повел их к лифту.
— Как по-вашему, что-нибудь пропало?
Портье остался у двери, а Теу и Флетч обошли гостиную, спальню, ванную, балкон.
— Похоже, все на месте, — ответил Флетч. — За исключением Джоан Коллинз Стэнуик.
Комнаты прибраны, в ванной — чистота, постель застелена. Просмотрев ящики, шкафы, аптечный шкафчик, даже чемоданы, Флетч не нашел ни денег, ни драгоценностей.
— Вот что важно, Теу. Вчера утром Джоан была в коричнево-желтом брючном костюме и белой шелковой рубашке. Ни костюма, ни рубашки я в номере не нашел.
— Она могла отдать их в химчистку отеля. Вы не знаете, какие еще наряды привезла она с собой.
— Насчет химчистки я сомневаюсь. Она хотела выписаться из отеля, как только я принесу ей деньги.
— Тогда выходит, что она исчезла между «Желтым попугаем» и «Жангадой»?
— Да.
У двери портье зазвенел ключом, висящим на цепочке.
— Что нам теперь делать? — спросил Теу. — Вы же репортер, пусть и отошедший от дел.
— Полагаю, проверить все больницы.
Теу на мгновение задумался.
— Человека, внезапно заболевшего или раненного между этими двумя отелями, могут отвезти только в одну больницу. Мы можем справиться в ней.
— Давайте, — согласился Флетч.
— Что теперь? — они стояли в вестибюле больницы.
Теу рассказал дежурному администратору об исчезновении светловолосой североамериканки, в добром здравии, у которой ранее украли все деньги и документы.
Администратор поцокал языком, отпустил шуточку насчет Карнавала и разрешил Теу и Флетчу пройти по всем семи этажам больницы, заглядывая в каждую палату.
Дежурный администратор сообщил, что по ходу Карнавала в больницу поступает много пациентов с неустановленной личностью, и он будет им очень признателен, если они опознают кого-либо.
— Я не знаю, — казалось, веки Флетча вот-вот опустятся на глаза, то ли от сонливости, то ли для того, чтобы лучше думалось.
— Я не представляю себе, что нам еще предпринять, — откликнулся Теу.
— Я тоже.
— Может, подождем день-другой.
— Пожалуй, вы правы.
— Глядишь, все и образуется само по себе.
— Она может быть где угодно, — встрепенулся Флетч. — С ней могло что-то случиться. А может, мне проверить остальные больницы Рио?
— А что потом? Вы будете проверять все отели, больницы и тюрьмы Бразилии? Одну за другой? Да вам не хватит на это всей жизни.
— Наверное, нет.
— Давайте еще немного подождем, Флетч.
— Благодарю вас, Теу. Извините, что не дал вам поспать.
— На текущий момент вы сделали все, что могли.
— Да… — голосу Флетча недоставало уверенности. — Возможно, что все.
Прежде чем вновь затянуть портьеры в своем номере в «Желтом попугае», Флетч заметил, что в комнате напротив мужчина опять красит стены. «Если он вскорости не закончит, — сказал себе Флетч, — придется пойти ему помочь».
Улегшись в постель, под барабанный бой двух или трех оркестров, расположившихся в непосредственной близости от «Желтого попугая», Флетч изо всех сил пытался уснуть. Долгое время он ровно, глубоко дышал, убеждая свое тело, что спит.
Тело провести не удалось. Сон не приходил.
В его голове вертелись извивающиеся тела, люди, переодетые кроликами и змеями, арлекинами и шлюхами, знатными дамами и школьниками, злодеями и благородными кавалерами, преступниками и поварами, пиратами и священниками. «Естественно, ты не можешь заснуть», — послышался в его ушах голос Лауры. «Ты заснул? — вопрошал Теу. — Нет? Я так и думал». Толстая Королева Шебы ела пирожки из бумажного пакета. Мужчина с ножом в груди жаловался полиции, что у него украли фотоаппарат.
Когда он вернулся в отель, его поджидала Идалина Баррету. Рядом с ней стоял ее пра-правнук с деревянной ногой. В руке она держала какую-то матерчатую куклу.
Он метнулся в дверь, а она что-то кричала вслед и трясла матерчатой куклой.
Вновь Флетч положил подушку на голову. Вновь попытался уговорить свое тело уснуть. Он думал о том, как устали его ноги от танцев с Жеттой, как…
Бесполезно.
Бум, бум, патикум бум.
С трудом он выбрался из постели. Раздвинул портьеры.
Нашел в телефонном справочнике номер Марилии Динис.
Пругурундум.
Набрал номер. Трубку сняли после пятого звонка.
— Марилия? Доброе утро. Это Флетчер.
— Доброе утро, Флетчер. Наслаждаетесь Карнавалом?
— Марилия, я знаю, что сегодня воскресенье. В разгаре Карнавал. Время для звонка я выбрал крайне неудачное, но мне нужно поговорить с вами. Я не спал с четверга.
— Должно быть, вы в восторге от Карнавала.
— Не совсем. Вы заняты? Можем мы где-нибудь встретиться?
— Прямо сейчас?
— Если я не смогу уснуть в ближайшее время… Я не знаю, чем это все кончится.
— Где Лаура?
— Поехала с отцом в Байа. Вернется сегодня к вечеру.
— Вы хотите увидеться со мной, прежде чем сможете уснуть?
— Да. Мне нужно что-то понять, что-то сделать. Кто-то должен мне объяснить, что к чему.
— Вы встревожены?
— Я ничего не могу понять.
— Приезжайте. Вы знаете, как добраться до Леблона?
— Да. Ваш адрес есть в телефонном справочнике. А ничего, что я приеду прямо сейчас?
— Карнавал я игнорирую. Жду вас.
— Вы с Лаурой поссорились? — спросила Марилия.
В маленьком домике в Леблоне, за высоким деревянным забором, Марилия провела Флетча в кабинет.
— Вчера я видела вас в одной машине с чечеточниками.
Флетч не рискнул спросить, в какое время она видела его, днем или ночью, и все ли чечеточники были тогда живы.
— Я обыграл их в покер.
В кабинете Марилия вставила дискету в персональный компьютер.
— Бразильские мужчины славятся своей энергией.
— Да, да, говорят, причина кроется в высококалорийной пище.
— Бразильский мужчина остается мужчиной до глубокой старости, — она включила компьютер и подождала, пока застрекотал принтер, печатая рукопись. — В семьдесят, восемьдесят лет он все еще юноша, — принтер продолжал стрекотать. — Извините, такой уж у меня распорядок по воскресеньям. Утром я печатаю все то, что сделала за неделю, — она уселась в удобное кресло у стола и указала Флетчу на двухместную софу. — Раньше я пользовалась услугами машинистки, но теперь… Потеряно еще одно рабочее место. Теудомиру прислал мне этот компьютер.
Флетч сел.
— Вы хорошо выглядите, — заметила бледнокожая Марилия. — Пышете здоровьем.
— Сегодня утром я уже побывал в полицейском участке. Одна женщина, моя знакомая из Калифорнии, вчера рано утром пришла ко мне в отель. Ее ограбили. Я пообещал принести ей денег. Она возвращалась в «Жангаду», отель, где остановилась, и исчезла.
— Ах, Карнавал…
— Действительно исчезла, Марилия. С помощью Теу я осмотрел ее номер в «Жангаде». Все наряды на месте. У нее нет ни денег, ни паспорта, ни кредитных карточек, ни документов, удостоверяющих ее личность.
— Волнуетесь вы не напрасно. Во время Карнавала может случиться, что угодно. И случается. Могу я как-нибудь помочь вам?
— Я думаю, нет. Мы побывали в больнице, обслуживающей тот район. Теу говорит, надо еще немного подождать.
— Ждать нелегко.
— Но я приехал к вам по другой причине. Как я и сказал по телефону, я не спал с четверга.
— Никто не спит во время Карнавала, — заметила Марилия. — Может, сварить вам кофе?
— Нет, благодарю. Вы знаете об этой старухе, которая заявляет, что я — ее убитый муж, вернувшийся к жизни?
— Что-то такое я слышала вчера у Теу, — Марилия искоса взглянула на компьютер. — Расскажите мне поподробнее.
— Ладно, — сидя на софе, Флетч подсунул ладони под бедра. — Когда вы, Лаура и я сидели в кафе на авениде Атлантика в пятницу днем, по тротуару проходила старуха в длинном белом платье и заметила меня. Она остановилась у самого бордюрного камня. И смотрела на меня, пока мы не ушли. Вы, случайно, не обратили на нее внимания?
— Должна признаться, что нет.
— Она стояла позади вас.
— Именно из-за этой старухи вы и спрятались под столик?
— Нет. Я спрятался от другой женщины, из Калифорнии, которая тоже проходила по этой улицы. Я просто не ожидал увидеть ее в Рио.
— Той женщины, которая потом исчезла?
— Да.
Марилия встала, прошла к компьютеру, просмотрела уже отпечатанную рукопись.
— Когда Лаура и я вернулись в «Желтый попугай», старуха выпрыгнула из кустов. Она орала и тыкала в меня пальцем. Лаура поговорила с ней, — Марилия снова села и слушала Флетча с каменным выражением лица. — Старуха заявила, что узнала меня. Что в предыдущей жизни я был ее мужем. Жаниу Баррету. Что сорок семь лет назад, примерно в моем возрасте, меня убили. И теперь я должен сказать ей, кто меня убил.
