Он придвинул ближе свой стул и взял Лолу за руку. Потом положил сверху другую руку и начал поглаживать.
– Дорогая Лолиточка! – заговорил он, и Лола снова улетела на крыльях мечты в семейную жизнь.
Перед глазами поплыли видения, как она встает рано-рано и провожает мужа на работу, снимая последнюю пылинку с его кашемирового пальто. Или стоит у окна, кутаясь в оренбургский пуховый платок, и озабоченно высматривает в темноте Васину машину. Уже поздно, дети давно спят, но Лола ни за что не ляжет, пока муж не вернется. Что будет, когда он вернется, умоется и поест, Лола не слишком хорошо себе представляла, поскольку на роль героя-любовника Василий явно не годился.
От жирных сливок и приторных пирожных Лоле стало нехорошо, и она почувствовала настоятельную необходимость освежиться. Она сказала Васе, что ей нужно почистить перышки, и удалилась в туалет. Там, причесавшись и подкрасив губы, Лола с ужасом заметила, что в сумочке нет номерка. Сердце тотчас упало вниз. Когда же этот прощелыга сумел стащить номерок? Сейчас, наверное, уже поздно, пока Лола тут прохлаждалась у зеркала, Василий уже получил ее шубу и катит небось восвояси, очень довольный. А Лола осталась здесь без шубы, да еще и за кофе платить придется…
Лола выскочила из туалета и устремилась в гардероб. Там никого не было, но Лола убедилась, что шуба ее благополучно висит на плечиках. Немного успокоившись, она осторожно заглянула в зал. Василий сидел к ней спиной и нажимал кнопки на мобильном телефоне. Лола огляделась по сторонам. В зале было мало народу, так что она смогла никем не замеченной подобраться ближе к Василию и затаиться за решеточкой, обвитой декоративным искусственным растением. Легкости передвижения ужасно мешало дурацкое обтягивающее платье и лишняя масса на груди и бедрах. Все же Лола кое-как протиснулась за решеточку и замерла там, прислушиваясь.
– Алло! – довольно громко сказал Василий. – Это Иван Павлович? Рад, что вы вернулись! Дело сделано, все в порядке, давно у меня все, три дня уже ждет вас не дождется…
Очевидно, на том конце ему сказали что-то строго, потому что Василий понизил голос и сказал, что позвонит завтра и тогда они обо всем договорятся. Лола отошла чуть назад и вылезла из-за решетки. Василий увидел ее и убрал телефон, но Лола сказала, что ей нужно позвонить шоферу.
– Ты где? – мгновенно откликнулся Леня, и Лола удовлетворенно отметила, что голос у него очень встревоженный.
– Леонид, – сказала она, – немедленно приезжайте к кафе «Селена». И чтобы без фокусов, я жду!
Номерок нашелся на самом дне сумки. На прощание Лола улыбнулась Васе как можно нежнее.
– Лолита, дорогая! – воскликнул он. – Когда же вы доставите мне счастье увидеть вас снова?
«Вот дает! – мысленно восхитилась Лола. – Слова-то какие знает!»
– Ну-у, – она сделала вид, что колеблется, – я, право, не знаю… может быть, завтра… хотя нет, завтра мы ужинаем с папой и его американским партнером. Партнер недавно овдовел, и папа очень просит, чтобы я скрасила ему одиночество…
В кафе играла музыка, поэтому Лола не услышала, как Василий заскрипел зубами. Но она почувствовала, что он злится, и испугалась, что перегнула палку.
– Если бы дело зависело от меня, – нежно заговорила она, теребя Васин рукав, – я бы с радостью, но папа может обидеться…
В конце концов Лола дала Васе номер своего мобильного телефона и условилась с ним встретиться в скором времени.
– Чего это ты поперлась с ним в кафе? – недовольно заговорил Леня, как только Васина машина скрылась из виду. – Почему меня не предупредила?
Вместо ответа Лола со всего размаху двинула ему сумочкой по голове.
– Эй, ты чего? – завопил Леня. – Я же за рулем! Ты что, своего карликового волкодава сиротой оставить захотела?
– Мерзавец! – вопила Лола. – Я все видела! Развлекался там с девками, в то время как я рисковала жизнью в этом дурацком театре!
– Да кто тебя тронул бы в театре? – усомнился Леня, но Лола больно дернула его за ухо, и он вспомнил, что главное – это ни в чем не сознаваться.
– Ну что я такого сделал? Я сидел, ждал тебя в машине, как условились… замерз, между прочим!
– Замерз? А по-моему, тебе там было очень жарко! Прямо одно место припекало! – заорала Лола.
– Какое место? – Леня невинно округлил глаза. – Ты о чем, Лолочка?
– Развратник!
– Ну что ты, девочка, я же беседовал с ними исключительно по делу…
– Сексуальный маньяк! На твоем фоне даже Вася Зайкин выглядит совершеннейшим ангелом!
– Ну да, он же брачный аферист!
– Зато он очень милый, – промурлыкала Лола, – он такой пупсик… И смотрит такими глазами…
– Хватит его расхваливать! Лучше скажи – удалось тебе что-нибудь интересное выяснить?
– Еще как удалось! – обиженно проговорила Лола. – Потому что, в отличие от некоторых, я работала, а не прохлаждалась. Но тебе я ничего не расскажу!
– Лолка, перестань капризничать! Это же не шутки! Это очень важное дело!
– Ага, теперь ты вспомнил, что это важное дело, а когда ты развлекался со своими потаскушками, ты об этом почему-то не думал…
– Да хватит тебе! Я же ясно сказал – мы просто немножко повозились, ничего серьезного!
– Ах, это называется ничего серьезного? – И Лола снова со всего размаху заехала сумочкой Лене по голове.
Маркиз еле удержал руль, он съехал к тротуару и затормозил.
– Ну ты совсем одурела! – Он повернулся к Лоле и сделал вид, что собирается как следует ее отлупить. Лола завизжала и сжалась в комок.
– А ну выкладывай немедленно, что тебе удалось узнать? – Леня метал громы и молнии, и Лола поняла, что переборщила.
К ее чести надо сказать, что она умела вовремя остановиться. Она быстро выболтала ему про звонок Ивану Павловичу и про то, что Вася завтра собирается ехать к нему и отдать что-то, что лежит у него уже три дня.
– Вот как? – пробормотал Леня. – Кажется, мы напали на след. Умница девочка, что догадалась подслушать разговор! – Он потянулся поцеловать Лолу.
– Не трогай меня! – взвизгнула она, отшатнувшись. – От тебя просто несет отвратительными дешевыми духами!
Дома Леня набрал телефон Вадима – обворованного брата несчастной Люси, жертвы убийственного обаяния Василия Зайкина.
– У вас есть какие-нибудь новости? – взволнованно спросил Вадим, узнав Ленин голос.
– Пока не очень много, – осторожно ответил Маркиз, но есть один встречный вопрос. Вам говорит что-нибудь такое имя – Иван Павлович?
– Да, конечно, – в голосе Вадима явственно прозвучало недоумение, – очень уважаемый человек, коллекционер и знаток в самых разных областях. Собирает марки, монеты, редкие книги…
– Судя по всему, – прервал Вадима Леня, – именно этот уважаемый человек навел на вас афериста и вора.
– Что? – изумлению Вадима не было границ. – Иван Павлович? Это невозможно, вы ошибаетесь!
– Во всяком случае, завтра наш вор встречается с вашим «уважаемым человеком», чтобы передать ему украденные у вас ценности.
– Ах он мерзавец! – воскликнул Вадим. – Ах он паразит! А какая у него исключительная репутация!
– Не расстраивайтесь так, – проговорил Леня, – можете мне поверить, большинство чрезвычайно уважаемых людей, обладателей безупречной репутации, – либо мошенники высокого класса, либо скупщики краденого. При их профессии репутация – это, можно сказать, орудие производства.
Вадим еще немного повздыхал, и Леня, дав ему время освоиться с этой новой для него мыслью, задал еще один вопрос:
– Скажите, Вадим, те марки, которые у вас украли, они лежали в специальном альбоме для марок, кляссере?
– Да, конечно, – ответил Вадим в недоумении. – А что?
– Опишите мне этот альбом как можно подробнее.
– Это хороший, дорогой, старинный альбом в темно-красном сафьяновом переплете…
На следующее утро Василий проснулся по обыкновению поздно.
Он искренне считал себя человеком творческой профессии, а творческие люди, по его глубокому убеждению, никогда не встают раньше десяти, а то и одиннадцати часов. Мамочка Василия придерживалась других взглядов, она повторяла сыну всякие скучные нравоучительные поговорки вроде: «Кто рано встает, тому Бог подает» и прочее в том же духе, но в этом вопросе Вася оказался тверд. Нашла коса на камень. Несмотря на волю и энергию, мамочке пришлось уступить и смириться с сибаритскими привычками сына. Сама она вставала рано, делала гимнастику, пробегала два-три раза вокруг дома, принимала контрастный душ и только после этого готовила завтрак.
Вот и сейчас, когда полусонный Василий выплыл в кухню, облаченный в малиновый шелковый халат, мамочка, розовая от контрастного душа, жарила на тефлоновой сковородке яичницу с ветчиной и помидорами, жизнерадостно напевая при этом шлягер прошлого века «Нам песня строить и жить помогает».
