– Туда тоже поставляют вино Ламаров? – поинтересовалась Аня, и ее юмор был оценен веселым смехом Эрвина.
– Нет, там мы будем пить исключительно кофе – один из самых удивительных напитков на земле, – блеснул он глазами.
– Не знаю, что и сказать… – нахмурилась она. – Свекровь в больнице, а я поеду развлекаться.
– Мы поедем просто развеяться, и, если хочешь, наша поездка будет носить только познавательный характер, без тени веселья и разврата.
– Это радует.
– Сидя в доме, ты все равно не поможешь своей родственнице. А если будут какие-то изменения в ее состоянии, нам сразу сообщат, – уговаривал ее Эрвин, и, конечно же, Анна не смогла противостоять его чертовскому обаянию и приняла приглашение.
И вот утром они очутились в самом центре столицы Австрии.
– Вот мы и в Вене! – радостно заявил Эрвин, помогая Анне выйти из машины. – Что будем делать?
Чувствовалось, что Эрвин был готов на многое ради своей спутницы, и ей это льстило. Хотелось пококетничать, пожеманничать и показывать пальчиком на все, что ей понравится, и капризно надувать губки. А ее ухажер явно пойдет на все, чтобы ублажить свою даму.
Погода располагала к пешей прогулке: небо без единого облачка, нежное и ласковое солнце и легкий, свежий ветерок.
– Думаю, для начала прогуляемся пешком, – ответила Аня и уверенно зашагала по мостовой.
Для этой прогулки она надела светло-голубые джинсы, плотно облегающие ее фигуру, красную кофточку-поло. Завершали ансамбль красные лакированные туфли на толстых, но высоких каблуках, выбранные исключительно из-за красоты, так как для прогулки они были неудобны. Эрвин выглядел как всегда, словно заморский принц, – в костюме кремового цвета и модной рубашке из льна.
– Я так рад, – лучились его глаза.
– Чему же ты рад? – лукаво спросила она.
– Наконец-то мы остались вдвоем, можем наслаждаться обществом друг друга.
– Звучит заманчиво, учитывая, что мы должны быть как минимум влюблены друг в друга, – ответила Анна.
– А мы влюблены! – уверенно заявил Эрвин.
Они шли по узким, петляющим улочкам центра города, и Эрвин взахлеб рассказывал о зданиях, памятниках…
– Центр города, а дышится легко, – отметила Аня, рассматривая свой стройный силуэт в зеркальной витрине магазина. Она нравилась себе, а еще больше ей импонировали взгляды, которыми одаривал ее Эрвин.
– Вена – город, где площадь садов и парков превышает количество заасфальтированных участков, а на каждого ее жителя приходится несколько деревьев.
– Понятно, господин профессор, почему здесь такая концентрация кислорода в воздухе. Думаю, что на то количество людей, которое проживает в Москве, придется перенести все деревья из сибирских лесов, чтобы создать такую же насыщенность кислородом.
Старинные здания, мимо которых они проходили, были выдержаны в одном стиле, и только разномастные вывески на первых этажах домов, где размещались магазины и офисы, нарушали общую идиллию. Не сговариваясь, молодые люди заглянули в кафе.
– Может быть, здесь не очень хорошая вентиляция, но зато это самая старая кофейня в Вене, хранящая традиции. Сюда водят туристов, чтобы они оценили знаменитый кофе и фирменные пирожные.
После таких многообещающих речей Анна не смогла устоять перед кусочком шоколадного торта и кофе по-венски. Последнее называлось меланж: специфический вкус кофе несколько сглаживался добавкой горячего молока. Выпечка являла собой шедевр кондитерского искусства. Анна обратила внимание на внутреннее убранство заведения. Стены были светло-песочного цвета, словно яичный бисквит, с белоснежных потолков неправильной формы свисали роскошные старинные люстры. Пол был мраморный из разноцветной плитки. За маленькими круглыми столиками на неудобных, на первый взгляд, стульях сидели посетители. Не было толпы, но и свободных мест не наблюдалось. Анна с удовольствием разглядывала пожилые пары, которые проводили здесь время за чашкой дымящегося кофе и свежей газетой.
– Какие вы, однако, гурманы. Придаете еде большое значение, причем не для того, чтобы насытиться, а для того, чтобы сидеть вот так часами и получать удовольствие, – отметила она, – будь то от вина или от кофе…
– Пожилые люди заслужили отдых, да и вообще жизнь здесь более размеренная, чем в Москве, поэтому ты чувствуешь себя не в своей тарелке.
– У вас и студенты позволяют себе больше свободы.
– У нас студенты не пьют пиво, – поднял бровь Эрвин.
– Согласна, кофе куда лучше пива, – признала Анна, облизывая с верхней губы молочную пену.
– Заметь, в Вену ежегодно приезжают много туристов, молодых парочек. Именно они так праздно шатаются по городу и заполняют многочисленные кафе нашей столицы, – говорил Эрвин, уплетая пирожное со свежими фруктами.
Вдоволь насладившись уютной обстановкой старинного кафе, молодые люди отправились дальше. Эрвин буквально заставил Анну зайти в ювелирный магазин, где приобрел для нее колье из черного жемчуга и такие же серьги, в которых жемчужины были собраны в большие кольца. Наотрез отказавшись от посещения магазинов, Анна увлекла Эрвина в большой парк с ухоженными газонами, большими раскидистыми деревьями, с разнообразными цветами на клумбах. Анна захлопала в ладоши от восторга, увидев пруды с утками и лебедями.
– Какая красота! Боже, какие птицы!
Между тем птицы собирались стайками у берега, посматривая на прогуливающихся людей.
– Они есть хотят! Эрвин, купи что-нибудь из хлебных изделий… тьфу! Хлеба купи! – попросила она, горя желанием покормить птиц.
А уж когда она увидела рядом с грациозным белым лебедем маленького серенького, совсем невзрачного лебеденка, она завизжала от удовольствия.
– Ой, какая прелесть! Какая лапочка! Смотри! Мама его не отпускает от себя, оберегает, сама и кормить, наверное, будет!
Эрвин не один раз бегал в ближайший магазин и приносил хлеб. Анна же с детским восторгом и непосредственностью отщипывала кусочки от батона и бросала в воду. Утки вели себя, как воробьи на суше, а лебеди отгоняли их и дружно поглощали предлагаемые яства.
– Смотри, Эрвин! Ты видишь, как мама-лебедь заботится о своем птенчике! Она ухватила большой кусок хлеба, мочит его в воде и дробит своим клювом на мелкие крошки, чтобы этот серый неуклюжий комочек смог полакомиться! Какая любовь!
– Это инстинкт, – возразил Эрвин.
– Вы сухарь, господин! Он такой маленький и невзрачный, а вырастет в самую красивую, грациозную птицу! Это фантастика!
– У тебя горят глаза! – любовался Аней Ламар. – Тебе так нравятся лебеди? А если я пообещаю тебе дом с собственным озером, где будут плавать эти птицы, ты станешь моей женой?
– Ради птиц? – улыбнулась Анна. – Я вообще люблю животных.
– Я могу организовать тебе зоопарк! – пообещал Ламар.
– Аучше открой приют для бездомных животных.
– В моей стране их нет.
– На моей родине, – пояснила она.
– Я согласен. Будь моей, Анна!
– Я сейчас не готова ответить, но…
– Что?
– Обещаю подумать… все-таки Вена – действительно романтический город, раз я уже так смягчилась, – ответила она, невольно опять отмечая, насколько он красив и сексуально привлекателен. «Ломаюсь, а ведь умом понимаю, что в нем моя погибель, как у Кощея Бессмертного смерть в иголке, так моя – в нем».
К гладкой поверхности пруда приблизила нос весьма добродушная псина породы лабрадор, при этом она приветственно махала хвостом. Но лебедь-мама сразу напряглась, расправила крылья, изогнула шею и грозно зашипела. Она предупреждала пса, который, кстати, даже не лаял, чтобы он не вздумал приблизиться к ее дорогому серому комочку. Миролюбивая собака и не думала посягать на его жизнь, а только хотела познакомиться поближе, но была отозвана здравомыслящим хозяином. Анна вволю налюбовалась птицами, и они продолжили прогулку по аллее.
– Что это за парк? – спросила Аня.
– Обычный городской парк, – ответил Эрвин.
– A-а… один из тех, что насыщает кислородом Вену? Как же уходить отсюда не хочется, – вздохнула Анна, – просто отдыхаешь душой и телом.
– Значит, и мужчина с тобой рядом хотя бы не портит тебе настроение? – робко поинтересовался Эрвин.
– Да, не портит… – кивнула Анна, пряча улыбку.
– Мы можем продлить удовольствие, давай посидим вон там, – предложил Эрвин, указывая рукой на небольшое летнее кафе.
В тени многовековых лип и тополей рядом с красочными клумбами и мраморными фонтанчиками стояли изящные столики на кованых ножках, за которыми сидели отдыхающие. В стороне резвились две ухоженные маленькие собачки. За одним из столиков устроился мужчина в национальной австрийской одежде, он мелодично играл на аккордеоне, украшенном перламутром.
– Придется выпить еще кофе, – предупредил Эрвин.
– С удовольствием, – ответила она, – в таком райском местечке, при такой погоде, да на улице.
