Страховка ОиН отнюдь не дешева, в этом смысле она очень походит на страховку от ошибок во врачебной практике.
— Джарвис, — терпеливо напомнила я, — наша страховка…
Он снова перебил меня. Я к этому уже привыкла.
— Даже если никто из нас не потратит и пенса, эта статейка — худшая разновидность рекламы!
Босс не только не вышел ростом, но и с головой у него не все в порядке. Я имею в виду волосяной покров, от которого у Джарвиса остался лишь каштановый пушок за ушами и на затылке. Однако следует отдать должное нашему коротышке: он по крайней мере не подражает иным лысым парням и не отращивает три волосины с одной стороны, чтобы зачесать их на другую. У Джарвиса свой пунктик — постоянно проводить рукой по голове, словно отбрасывая назад пышную шевелюру. Вот и теперь он убрал со лба несуществующие космы и выкрикнул что было мочи:
— ЭТО ХУДШАЯ РАЗНОВИДНОСТЬ РЕКЛАМЫ!!!
— Да ладно, некоторые считают, что любая реклама хороша, лишь бы твою фамилию не переврали… — попробовала я утешить босса, но, похоже, избрала не совсем верную тактику. Глаза и вены Джарвиса вдруг затеяли соревнование — кто первым лопнет.
— Что ж, Скайлер, твоя правда, мою фамилию не переврали! — И Джарвис опять замахал "Курьером".
Коротышка намекал на самое последнее предложение, в котором было упомянуто название нашей фирмы. Но поскольку заметка навевала зевоту, оставалась надежда, что мало кому удастся дочитать ее до конца. Впрочем, я понимала, отчего бесится Джарвис. Осилившие статейку целиком (пусть даже таких наберется не много) догадаются, что на суде будет два ответчика — миссис Риджвей и мистер Андорфер.
Я же об этом не догадывалась, а знала наверняка и честно намеревалась сообщить боссу. Еще вчера утром, когда посыльный от шерифа принес в агентство повестку в суд.
Если бы Джарвис присутствовал на рабочем месте, ему бы тоже вручили повестку. Но так уж случилось, что в ту пору я оказалась в конторе в полном одиночестве.
Я действительно собиралась преподнести этот сюрприз Джарвису, но выжидала подходящий момент. Например, такой, когда буду в настроении схватиться с диким зверем. Конечно, если бы я знала, что «Курьер» напишет об иске Бартлета, то озверела бы много раньше.
Голос Джарвиса достиг максимальной громкости:
— О ДА, СКАЙЛЕР, МОЮ ФАМИЛИЮ НАПЕЧАТАЛИ ПРАВИЛЬНО, ОГРОМНОЕ СПАСИБО!..
Я вздохнула:
— Послушай, мне очень жаль, правда…
Но коротышка вновь пригладил мифическую шевелюру и вновь перебил меня. Привычка — вторая натура.
— Ах, тебе жаль?! Знала бы ты, как мне жаль, что ты не последовала моему совету! — И Джарвис опять замахал газетой. — НАДО БЫЛО РАЗОБРАТЬСЯ С НИМ ДО СУДА!
Не хотелось признавать, но кое в чем коротышка был прав. Вчера вечером, читая эту жуткую заметочку в моей уютной гостиной, я подумала, что, возможно, полюбовная договоренность была бы не самым плохим выходом из ситуации.
Собственно, я бы так и поступила, если бы не одно обстоятельство.
— Джарвис, сколько раз повторять: полюбовная договоренность — именно то, чего от нас добивается Бартлет! Это ему на руку!
Пригрозив судом, Эдвард Бартлет долго оттягивал подачу иска. Месяцами этот побитый молью хорек названивал мне, напоминая, что у него есть свидетельница, готовая заявить в суде, будто слыхала от меня про сырой подвал в его новом доме, про неисправную сантехнику в ванной и дымящий камин в гостиной. Бартлет утверждал, что я откровенничала со свидетельницей еще до того, как был подписан контракт.
Хорек долго не хотел называть имя моей предполагаемой собеседницы. Наконец сознался: Глория Турман, его сожительница.
Я едва не расхохоталась в ответ.
Ну конечно, подружка Бартлета ни в коем случае не станет врать в суде в пользу своего дружка. Да ни за что на свете!
Выяснив, кто у хорька в свидетелях, я сообразила, что суд вряд ли уважит претензии истца. Зачем, спрашивается, мне понадобилось признаваться сожительнице адвоката в затеянном мною же надувательстве? Мы что, делились друг с другом своими женскими победами?
Не говоря уж о том, что было бы затруднительно поделиться чем-либо с Глорией Турман, потому что я никогда в глаза ее не видела.
— Джарвис, — гнула я свое, — Бартлет хочет поживиться за наш счет, и лично я не собираюсь идти у него на поводу.
На самом деле адвокатишка вызвал у меня недоверие с первого взгляда, стоило ему переступить порог "Кв. футов". Я сразу отметила дешевый полиэстеровый костюмчик, два огромных вычурных перстня и то обстоятельство, что маленькие карие глазки посетителя упорно избегали встречаться с моими. Скользкий тип, подумала я. Честное слово, это было первое, что пришло мне в голову.
К сожалению, моей второй мыслью было: ну и что? Скользким типам не запрещено время от времени продавать и покупать дома.
Следовало быть умнее. Следовало помнить, что всякого рода скользких тварей рекомендуется обходить стороной.
Пока я работала с Бартлетом, он все время ворчал по поводу семи процентов комиссионных, которые должен был заплатить за продажу своего бывшего дома. И постоянно ныл: "Такие дикие бабки только за то, чтобы показать человеку его новое жилье". Наверное, он полагал, что за мои семь процентов я должна была оказать ему куда больше услуг.
И теперь я почти не сомневалась, что этот хорек поволок меня в суд в надежде возместить комиссионные, которые уплатил. А заодно и отремонтировать дом задарма, — если, конечно, ремонт вообще необходим, а в этом у меня, напротив, были большие сомнения.
— Джарвис, если бы я договорилась с ним полюбовно, то тем самым признала бы, что с продажей дома дело было нечисто, — продолжала я. — Но это не так! Я не допустила никаких ляпов, и мне не в чем каяться!
Глаза и вены Джарвиса ввязались в очередной раунд борьбы не на жизнь, а на смерть.
— Поэтому, — угрожающе произнес мой босс, — ты позволила этому типу вывалять нашу фирму в грязи! Теперь всем известно: мы банда мошенников!
— Чепуха. Мошенник Бартлет, а не мы! Хорек вонючий, жаль, что его не переехал грузовик.
— Да пусть он хоть скунсом будет, я потерплю! — взорвался Джарвис. Приглушенные звуки напомнили, что в комнате мы не одни. Я глянула на коллег. Барби Ландерган фыркала в ладошку. Шарлотта Аккерсен быстро отвернулась, но я успела заметить, как ее губы расползаются в улыбке. Но коротышку не волновала реакция слушателей. — Тебе придется с ним разобраться! — неистовствовал он. — И НЕМЕДЛЯ!
По мне, договариваться с Бартлетом — все равно что прыгнуть с вышки без парашюта, о чем я и намеревалась заявить боссу. Но вдруг подумала, что это не так. Будь у меня выбор, я бы скорее сиганула с вышки, вопя от ужаса и чувствуя, как желудок подкатывает к горлу, а потом болтаясь на веревке, привязанной к щиколотке, словно мешок с костями, — так вот, я бы скорее прыгнула, чем уступила Бартлету. Но выбора-то не было.
— Уж лучше… — начала я.
Меня опять перебили, но на этот раз не Джарвис, как ни странно. В агентство, открыв внутреннюю прозрачную дверцу, вошла молодая пара, обоим слегка за двадцать. Я невольно уставилась на них, в памяти вдруг всплыло далекое детство.
Когда я была маленькой, то с упоением читала книжки о близнецах Бобси, Фредди и Флосси, "румяных, круглолицых, с голубыми глазами и пушистыми золотистыми волосами". Молодые люди, появившиеся в агентстве, выглядели словно повзрослевшие Фредди и Флосси. По крайней мере, такими я представляла себе близнецов, когда они вырастут. У наших посетителей были румяные круглые лица, и голубые глаза, и волнистые светлые волосы, которым вполне подходили определения «пушистые» и "золотистые".
А еще малышей Бобси в тех книжках всегда называли «пухленькими». Правда, никто из молодых людей не соответствовал этой характеристике: у девушки была очень ладная фигурка, на которую я бросила быстрый завистливый взгляд.
Позволяя Джейн Фонде (разумеется, с помощью волшебного ящика — видеомагнитофона) измываться надо мной три раза в неделю, я довела-таки свой вес до 65 кг и при росте 167 см могла больше не опасаться, что меня спутают с распухшим зомби-ветераном из "Пятницы, 13". Однако у девушки, стоявшей напротив, похоже, и в мыслях не было сравнивать себя с какими-то зомби. Более того, она наверняка понятия не имела, что означает популярное нынче словечко "целлюлит".
Молодой человек, по-видимому, тоже. Казалось, эти ребята большую часть жизни провели в спортзале.
Что не удивительно, если вдуматься. Насколько я помню, в тех детских книжках малыши Бобси только и делали, что играли. Стоит ли менять привычки, повзрослев?
Посетители были даже одеты как близнецы: белая рубашка с короткими рукавами и юбка цвета хаки, едва доходившая до коленей, на девушке, а на юноше точно такая же белая рубашка и шорты цвета хаки. Оба надели сандалии на босу ногу и были одинаково загорелыми.
