— Мамочка! — при виде бабули, вытянувшейся на мокром асфальте, взвыла мамуля.
— Бася, не реви! Она жива! — папуля пощупал бабулино запястье и засуетился пуще прежнего. — Казимир, «Скорую»! Индия, держи такси, мы поедем следом! Варвара, позвони Денису, я хочу, чтобы этого гада нашли и посадили!
— Какого гада? — сквозь слезы промямлила мамуля.
— Грабителя, который ударил старуху по голове!
Папуля оглянулся и прикрикнул на нас с Зямой:
— Отойдите подальше! Затопчете следы — Денис вам спасибо не скажет!
Озираясь в поисках неприкосновенных следов, мы с братом поспешно передвинулись метров на пять ближе к выезду из тупика.
— Оп-ля! — зоркий Зяма первым заметил коричневый язык, дразняще торчащий из водопроводной трубы.
— Не трогай! — крикнула я, но опоздала.
Братец уже вытянул наружу знакомый бумажник из кофейного цвета кожи с тиснением «под крокодила». Красивое, дорогое портмоне. Мой подарок бабуле на день рождения.
— Пусто! — прокомментировал Зяма, развернув бумажник. — Ни денег, ни банковской карточки… Что еще бабуля носила при себе, не знаешь?
— Пенсионное удостоверение, проездной билет и нашу семейную фотографию, — машинально ответила я. — Тот летний снимок, где я, мамуля и бабуля стоим на фоне моря. Зачем он нашу фотку-то забрал, мерзавец этот?
— Не знаю, не знаю… — Зяма повертел в руках портмоне и не придумал ничего получше, чем снова затолкать его в трубу. — Может, это серийный маньяк? Прикинь, если он выбирает очередную жертву бесконтактно, по фотографии! Очень необычная метода, которая может сильно затруднить поиск преступника!
— Знаешь что, Зямка? Тебе пора проситься к мамуле в соавторы! — сердито сказала я. — Не пугай меня, пожалуйста! И без того страшно! Что ни день, то криминальное шоу, и все с нашим участием!
«Скорая» приехала быстро, а Денис с товарищами подзадержались, и мы не стали их дожидаться. Сочувственно помалкивающий таксист пристроился в хвост к неотложке, и наш небольшой караван устремился к ближайшей больнице.
— Цветы и фрукты! — покаянно бормотала мамуля, заламывая руки и пугающе сверкая влажными глазами. — Неужели я накликала? Он прав, он прав! Кошмарные фантазии монстра сбываются! О-о-о! Я больше не буду! Никогда! Отныне только детские стишки и добрые поздравления к открыткам!
— Дюшенька, о чем это мама? — наклонившись ко мне, шепотом поинтересовался папуля.
— Кажется, наша писательница созрела для смены жанра, — уклончиво ответила я.
— Правильно, мамуль! Пора писать эротические романы! — влез с непрошеным советом толстокожий Зяма. — Дело нехитрое, главное, чтобы было побольше голых тел!
— Куда уж больше! — брякнула мамуля и прикусила губу.
А я обеспокоенно подумала, что было бы хорошо, если бы пропавшее из раздевалки голое и мертвое мужское тело как-нибудь нашлось. И поскорее, пока наша мамуля не свихнулась!
Похоже было, что она созревает для лечебницы доктора Пряникова со скоростью тепличного овоща.
— Ну, как они?
Серый и Жека, толкаясь локтями и взволнованно сопя, склонились над клеткой.
— Эй, чего вам там надо? — забеспокоилась младшая сестра Серого, второклашка Наташка, встревоженная неожиданным интересом парней к ее хвостатым любимицам, декоративной крысе Сюсе и ее супругу Крысюнделю.
Наташка искренне считала своих крысок чудесными зверьками и нежно называла подшефных грызунов лапочками, душечками и красотульками. Однако Серый и Жека до сих пор интересовались только двуногими красотками, изображения которых они без устали разыскивали в иллюстрированных журналах эротической направленности. А крысу Сюсю и ее благоверного старший брат доброй девочки лишь мимоходом удостаивал обидного вопроса: «Когда ж вы сдохнете, твари хвостатые?». Тем не менее сегодня парней не на шутку волновали здоровье и самочувствие Наташкиных питомцев.
— Мелкая, иди сюда, глянь! — позвал сестренку Серый. — С твоими тварями все в порядке? Они всегда так делают?
Наташка отложила в сторону игрушечную щетку, которой она заботливо оглаживала редкие кудри потрепанной куклы, и, отчаянно работая локтями, пролезла между парнями к подоконнику, где стоял крысиный домик.
— Сюсенька-масюсенька, хорошая моя детка, лапочка! — засюсюкала девочка, просунув пальчик между прутьями клетки.
Обычно грызуны охотно приближались к хозяйкиной ладошке, потому что частенько находили в ней лакомые кусочки, но на этот раз Наташкин призыв остался без ответа. Крыса Сюся сидела, как приклеенная, в дальнем углу клетки и злобно скалила зубы, опровергая тем самым милую Наташкиному сердцу легенду о кротком и добродушном нраве декоративных крыс. Крысюндель, наоборот, демонстрировал редкую живость и поразительное проворство. Он с неутомимой резвостью мчался в беличьем колесе, которое заботливая Наташка установила в клетке с целью борьбы с крысиной гиподинамией. Судя по скорости, развитой и удерживаемой Крысюнделем, в этой жизни никакая гиподинамия ему не грозила. Если бы к беличье-крысиному колесу удалось прицепить провода, грызун мог бы производить электроэнергию, как действующая модель Днепрогэса.
— Девочка моя, что с тобой? — жалостливо спросила Наташка Сюсю, поглядев на галопирующего Крысюнделя без всякой тревоги и даже с одобрением. — Почему ты сидишь в углу?
— Биссектриса — это крыса, которая бегает по углам и делит угол пополам! — радостно возвестил Серый, продемонстрировав определенные знания начальной геометрии.
Математичку из лесотехнического колледжа, в котором учились оба парня, сильно удивил бы этот неожиданный всплеск интеллекта. Весь педколлектив учебного заведения был убежден в том, что Женя Крохин и Сережа Голенко редкостные остолопы. Надо сказать, Жека и Серый многое делали для того, чтобы не дать преподавателям ни малейшего шанса изменить это нелестное мнение.
— Сам бисетк… Бисекс… Сам дурак! — огрызнулась Наташка, не справившись с трудным словом.
— Бисексуал! — заржал Жека.
Серый правой рукой отвесил ему щелбан, а левую демонстративно сложил в кулак.
— Ты че? — обиделся Жека. — В пятак схлопотать захотел?
Парни надулись, в воздухе запахло порохом, но тут неожиданно получила продолжение волнующая тема секса. Крысюндель, нимало не утомленный продолжительной пробежкой, выскочил из колеса и начал осаждать засевшую в углу подругу, всячески проявляя конкретный мужской интерес. Сюся его не поощряла, из угла не вылезала, пищала отчетливо протестующе.
— Че это они? — спросил Жека, не разбирающийся в тонкостях крысиного поведения.
— Крысюндель опять маленьких делать хочет! — авторитетно ответила юная специалистка Наташка.
— Типа, это самое? — Жека не сумел подобрать приличное слово для обозначения действия, которым жаждал заняться бодрый грызун.
— А ну, мелкая, иди отсюда! Рано еще тебе порнуху смотреть! — старший брат развернул сестренку спиной к клетке и легонько наподдал ей коленкой.
— Подумаешь! Чего я там не видела? — ускоренно возвращаясь на коврик к разлохмаченной кукле, дерзко ответила бойкая Наташка. — Они сегодня это уже шесть раз сделали! Теперь столько маленьких будет, у-у-у! Всему нашему классу крысяточек раздам и еще второму «Б» хватит, наверное!
— И мне тоже парочку подари! — попросил Жека, с завистливым уважением посмотрев на любвеобильного Крысюнделя. — Надо же, шесть раз… Оказывается, крысы — прикольные твари! Ну, чисто порносайт!
— Выйдем! — азартно блестя глазами, Серый дернул дружка за рукав и увлек за собой в прихожую.
— Ну, че? — вопросительно заморгал Жека, когда они спрятались за вешалкой с одеждой.
— Че, че! Опыт удался, ты понял? — Серый победно вскинул кулак и сбил с вешалки мамину шляпу.
Фетровый горшок с мягким стуком бухнулся на пол.
— Мальчики, вы куда-то собрались? — выглянув из кухни, поинтересовалась мама Серого и Наташки.
— А че, нельзя погулять? — набычился ее великовозрастный сынок. — Шесть часов всего, время детское!
— Да гуляй, гуляй! Мусор только вынеси! — устало махнула рукой мамаша.
— С ведром не пойду! В пакет мусор сложи! — заупрямился Серый.
Пакетов получилось два. По-братски поделив ношу, парни вышли из дома и направились к помойке.
На ходу Серый возбужденно вибрировал:
— Ты понял? Нет, ты понял?!
— А че? Че такое? — морщил низкий лоб Жека.
— Ну, ты тупой!
Серый размашисто зашвырнул в мусорный бак свой пакет, подождал, пока то же действие произведет Жека, и первым полез на кривую яблоню, притулившуюся к крайнему в ряду гаражу.
— Сам ты тупой! — запрокинув голову, сказал Жека подметкам Серегиных башмаков.
Дождавшись своей очереди, он тоже влез на дерево и с него перебрался на крышу гаража. Серый уже сидел там на низкой скамейке, сооруженной из кирпичей и положенной на них доски. Жестом жонглера он перебрасывал из одной руки в другую пухлый пакетик, скрепленный обыкновенной пластмассовой прищепкой, и мечтательно улыбался. Алые отблески мигающей вывески гастронома добавляли его толстощекой лоснящейся физиономии праздничного сияния.
