Иоанна Хмелевская - Слепое счастье

— Молоко скисло, — ответила подруга. — Дай ей этот проклятый чаек. А ты закрой рот, а то мыло попадет...

Зигмунт вернулся в тот момент, когда Тереска взялась зашивать подушку, поручив Янушеку, утратившему всякое доверие к энциклопедиям, где ничего не было о стирке и мытье, стеречь Марыську. Шпулька липла уже не хуже Петруся. Зигмунт сразу стал центром всеобщего внимания.

— Никуда я не дозвонился, — заявил он с порога. — Но зато был в аптеке. Купил скипидар, а аптекарша посоветовала еще растительное масло. На худой конец — машинное. Говорят, можно еще попробовать специальный растворитель.

— Растворитель ты тоже в аптеке купил? — у Шпульки, оказывается, еще хватало сил язвить.

— Нет. А что? Разве у нас масла нет?

— Есть маргарин и машинное. Что ж, мне его всего машинным маслом намазать?

— Специальный растворитель может оказаться у строителей, — вмешался в разговор Янушек. — У тех, кто с техникой работает. Механиков.

— Она сказала, намазать маслом, растительным или машинным, — повторил Зигмунт. — А еще я брюки потерял.

Все, как по команде, посмотрели на его ноги. Брюки были на месте, что делало последнее заявление совершенно невразумительным.

— Да не эти! — рассердился на их непонятливость Зигмунт. — Те, старые. Совсем забыл, что они у меня за пазухой. Были. А теперь нет. Наверное, где-нибудь выпали... Собственно говоря, я даже знаю где... Я вернулся чуток. На трамвайных путях, а трамвай успел их переехать. Теперь совсем пропали.

— И что? Ты их не подобрал? — с надеждой в голосе спросила Шпулька.

— Нет, я же говорю, пропали.

— Тогда принеси бутылку с маслом с нашей кухни. На полке стоит. Я не могу. Не знаю, как это вышло, но я уже тоже вся в смоле. Где он только эту гадость нашел?

Петрусь охотно признался.

— А там, за домом, — пояснил он, махая рукой и выплескивая бесполезную мыльную пену. — Совсем мало было.

— Совсем мало, и тебе хватило, чтобы увазюкаться с ног до головы? — удивилась Тереска.

— Ему бы и чайной ложки хватило, — горько заметила Шпулька. — Принеси же масло!..

— Надо, наверное, побольше воды нагреть, чтобы потом это масло смыть.

— Эй, что я вам скажу! — снова встрял Янушек. — Я этот растворитель знаю. Мировая штука.

Зигмунт, двинувшийся было за маслом, притормозил и обернулся.

— Думаешь, у этих работяг найдется? — неуверенно спросил он. — Технику пригнали... А сами, похоже, уже ушли, что-то их не слышно.

— Ну и что? Наверняка у них есть. Они же его взад-вперед в карманах не таскают.

— Думаешь, где-нибудь здесь оставили? Надо бы посмотреть.

— Вот и отлично! — обрадовался Янушек. — Сейчас и проверю.

— Ради Бога! Принеси это проклятое масло!!! — отчаянно возопила Шпулька.

На улице было уже совсем темно. В округе не горел ни один фонарь, и только дальний отсвет города позволял с трудом различать предметы. Янушек почти ощупью добрался до угла дома и обогнул развалины. Вдруг где-то впереди вспыхнула спичка, мальчишка на всякий случай остановился и прислушался. В районе горящей спички послышались голоса.

Растворитель моментально вылетел у Янушека из головы.

Подозрительные голоса здесь, в такое время, в темноте!

Мальчишка тут же вспомнил, как неделю назад оказался в подобной ситуации, и подумал, что такое совпадение просто-напросто невозможно. Чтобы так вот, раз за разом натыкаться на какие-то темные делишки, это уж и впрямь — слепое счастье! Потом в голове мелькнула мысль, что все предыдущие годы ничего подобного с ним не случалось, так что это можно считать наверстыванием упущенного. Одним махом — выполняет норму. Затем Янушек вздохнул и подумал, что вряд ли сейчас попадется что-нибудь интересное. Скорее всего, сидят там просто рабочие, отдыхают, а может, технику свою стерегут. Или ночные сторожа какие-нибудь...

Но несмотря на это последнее соображение, мальчишка начал осторожно подкрадываться к беседующим: а вдруг?

За развалинами голоса были слышны уже лучше. Доносились они из-за экскаватора, на заду которого был укреплен бульдозерный нож. А может, это был бульдозер с ковшом сзади.

— ...а в случае чего, сворачиваемся и — ходу, — тихо говорил один голос. — Ошибочка вышла, ищи ветра в поле...

— А хоть где это замуровано-то? — взволнованно спросил второй.

— Какая-то квартира в середине дома, — ответил первый. — А черт его знает, то ли в стене, то ли под полом. У них еще и подвал здесь есть.

— Блин, вот бы найти! — мечтательно вздохнул второй голос.

— Еще как найдем. Дело на мази.

— Я весь на нервах. Вдруг какая зараза встрянет. Хотя бы и с той паршивой жилконторы...

— В жилконторе по бумагам дом выселен. А мелюзга, что осталась, нам не помеха. Здание на снос? На снос. А кого колышет, что на месяц раньше?..

— Быстро-то не выйдет, — беспокоился второй голос. — Осторожно сносить надо, чтоб не проглядеть. Какое оно с виду-то?

— Фелек говорит, шкатулочка или мешочек. Небольшой. Он уже давно на этот дом нацелился.

— А точно оно там? Может, уже давным-давно кто нашел...

— Фелек говорит, железно. В оккупацию людей выгоняли в чем были, дом пустой стоял. А новые жильцы — голытьба. За все эти годы никто даже тачки не купил. Значит, не нашли.

— Лишь бы долго копаться не пришлось, а то еще засечет кто.

— В два счета провернем.

Голоса замолкли. Янушек перестал дышать. Затем разговор возобновился, и первый объяснил второму, что надо дождаться Фелека, так как он тут какие-то вещи оставил и не распорядился, что делать завтра. Потом второй голос начал рассказывать первому о какой-то ссоре. Ссора была примитивная и неинтересная. Поэтому Янушек восстановил дыхание, с величайшей осторожностью попятился и на цыпочках помчался назад.

Оставшимся в квартире черная липучка заслонила уже весь свет. Густо намазанный маслом Петрусь оставлял жирные пятна на всем, к чему прикасался. Тереска со Шпулькой пытались его отмыть стиральным порошком. Зигмунт предлагал смывать масло скипидаром. К вбежавшему Янушеку повернулись все сразу.

— Ну как? — одновременно крикнули Тереска и Зигмунт. — Достал растворитель?

— Что там растворитель! — махнул рукой мальчишка. — Тут такие дела.

— Как это, что там растворитель! — возмутилась Шпулька. — Я целую бутылку масла извела, а он все еще черный! И даже хуже, теперь это черное размазывается. Стой спокойно!

— Есть у них растворитель или нет?

— Не знаю, я не успел посмотреть, там такие дела.

— Кретин недоделанный! — выругала брата Тереска. — Давай сотрем тряпкой и попробуем намазать еще раз. Лишь бы верхний слой сошел.

— Скипидаром его надо, скипидаром, — настаивал Зигмунт.

— Да помолчите хоть минутку, — пытался докричаться Янушек. — Поджечь его, и дело с концом. Что я хочу сказать, тут такое дело. Там два типа сидят...

— Зря ты его вообще начала мыть, — сердито говорила Тереска. — Только хуже сделала. Мог и так походить, стерли бы только немного сверху... Ну и что из того, что два типа сидят?

— Какие два типа? — безо всякого интереса спросил Зигмунт, продолжая с отвращением разглядывать Петруся.

— Он же так жутко лип... — оправдывалась Шпулька.

— Заткнетесь вы наконец или нет? — возмутился Янушек. — Весь ваш Петрусь — фигня, будь на нем хоть целая цистерна битума! Я подслушал, что говорили. В этом доме что-то замуровано!

Зигмунт на мгновение оторвался от созерцания Петруся, взглянул на мальчишку и покрутил пальцем у виска. Тереска пожала плечами. До Шпульки сказанное вообще не дошло, все ее внимание было поглощено скользким вертлявым существом, которое она энергично терла половой тряпкой над тазом, полным мыльной пены. Янушек не сдавался.

— Точно вам говорю, что-то замуровано. С этого можно разбогатеть. Они завтра будут искать. Какой-то мешок или шкатулка. Они сюда специально приехали, чтобы это найти...

Под напором горячей воды и стирального порошка масло начало понемногу отступать. Тереска поливала сверху из кастрюли, Шпулька пожертвовала посудное полотенце. Зигмунт снова рассеянно взглянул на Янушека.

— Не мели ерунду. И лезет же тебе в голову всякая чушь!

— Сам ты чушь! Я же говорю — подслушал, как они шептались!

— Форменная чушь. Что здесь можно замуровать? Да в этой развалюхе отродясь богатые люди не жили!

— Правильно. И они то же самое говорили. Это лучшее доказательство, что пока еще никто этого не нашел. Если бы нашел, сразу бы разбогател. Оно где-то в середине, и завтра его будут искать.

— В середине пока как раз мы, — горько заметила Шпулька, до которой по мере уменьшения количества масла и битума на Петрусе начали доходить голоса извне. — Ладно, хватит. Остальное с него слезет разве что вместе со шкурой. Давай его вытрем и пусть поест. Марыську надо спать уложить. О Господи, да она тоже грязная!

— Ничего страшного, — железным голосом заявила она. — Одну ночь поспит грязная. Не умрет. Завтра вымоем. В новой квартире в ванной. И пусть оба ложатся, а то я спячу.