– Юрий мне не муж, – поспешила я внести ясность, – он тесть друга семьи.
– Мужчину надо отвести к наркологу, – продолжил Виктор Николаевич, – завтра к вечеру проснется, дадите таблетку, а в понедельник звоните вот по этому телефону, готов вас курировать.
– Хорошо, – кивнула я.
Я не собираюсь заниматься лечением пьяницы! Вот выйдет Клава из больницы – и пусть прыгает вокруг муженька.
– Имейте в виду, – сурово заявил Виктор Николаевич, – новый приступ белой горячки может его убить, или он вас убьет.
– Кто? – испуганно переспросила я, не поняв корявую фразу. – Кто и почему меня убьет?
– Сожитель ваш, – ткнул пальцем в мирно спящего Юрия доктор. – В состоянии алкогольной невменяемости человек полностью теряет контроль над собой. Вон вчера приехали на вызов, а там четыре трупа. Мужик в горячке всю семью положил: тещу, жену, детей.
У меня подкосились ноги.
– Такое возможно?
– Запросто, – «успокоил» меня добрый доктор, – милиция к вам на семейный скандал не поедет, мы тоже не успеем, так что лучше лечить.
– Хорошо, – дрожащим голосом пообещала я, – в понедельник приду, обязательно.
Когда медики ушли, я старательно заперла снаружи дверь комнаты, где храпел Юрий, потом подумала немного, принесла швабру, всунула ее в ручку, следом придвинула к двери комод. Последний оказался очень тяжелым, я толкала его часа два. Он продвигался вперед буквально по сантиметру, мои руки дрожали, ноги подкашивались, спина покрылась потом. Наконец комод подпер дверь. Я пошла к себе и рухнула в кровать, забыв умыться и почистить зубы.
Будильник вырвал меня из сна ровно в семь. Пару секунд я смотрела в потолок, плохо понимая, где нахожусь. Отчего перед глазами не трехрожковая люстра, а плоская тарелка? Наконец мозг заработал. Так, мы не на городской квартире, перебрались на дачу. Сейчас нужно растолкать Кирюшку и везти в город, у мальчика экзамен.
– Зачем в такую рань подняла, – заныл Кирюшка, – экзамен в десять.
– Нам в восемь выезжать, я медленно веду машину.
– Из-за того, что ты не умеешь рулить, должны страдать бедные дети, – забубнил Кирик, нащупывая тапки.
Я вышла в гостиную и взяла телефон. Конечно, неприлично звонить людям в такое время, но ни днем, ни вечером милые дамы не снимают трубки.
Сейчас мне повезло сразу.
– Да, – ответил звонкий голос.
– Простите за ранний звонок, можно Ольгу Фуфаеву?
– Слушаю вас.
Наверное, полубессонная ночь повлияла на мои мыслительные способности, потому что я сразу ляпнула:
– Вы знакомы с Игорем Грачевым?
Ответ прозвучал мгновенно:
– Что за вопросы? Кто звонит?
– Начальник оперативно-розыскного отдела Романова, – гаркнула я. – Грачев убит, идет следствие.
– Ой, – раздалось из трубки, – ужас! Не может быть! Как убит?!
– Выстрелом в голову.
– Не может быть! Игорь никому не делал зла!
– Нам надо поговорить сегодня. – Я старательно изображала жестокого профессионала.
– Но у меня дела, – растерянно ответила Ольга, – до часу дня ни минутки свободной.
– Говорите адрес поликлиники, сама подъеду.
– Только не на работу, – испугалась Фуфаева, – давайте в четырнадцать ноль-ноль на Кутузовском проезде, дом девять. Около него скамеечка стоит, там и встретимся.
– Отлично, – согласилась я и ринулась собираться.
Сначала отволоку Кирюшку в школу, потом поеду на Кутузовский проезд.
– Можно, я с вами? – прошептала Магдалена, выходя на кухню.
– А кто твоего папеньку сторожить будет? – хмыкнул Кирюшка. – Еще проснется не ровен час.
Магдалена сильно побледнела.
– Я его боюсь, он дерется, когда с похмелья мучается, заставляет деньги давать на водку.
Мне стало жалко девочку.
– Давно Юрий пьет?
– А всегда, – ответила Магдалена, – папа запойный, недельник.
– Это как? – заинтересовался Кирюшка.
– Просто, – пояснила Магдалена, – семь дней квасит, остальное время до конца месяца – трезвый. Сейчас почему-то в длинный запой вошел, может, из-за пожара?
– Тебе придется остаться, – вздохнула я, – где-то в районе обеда приедет Лизавета, вам будет веселей вдвоем.
– Я боюсь…
– Не надо, Юрий крепко спит, доктор пообещал, что он проснется только вечером, трезвый!
– Хорошо, – прошептала девочка, – как скажете.
Мне стало совсем не по себе. Бедная Магдалена абсолютно сломлена, у нее нет никаких сил, чтобы сопротивляться обстоятельствам.
– Ты ложись в саду на раскладушку, – предложила я, – возьми вот эти вкусные конфеты, книгу и спокойно жди Лизу.
– Хорошо, – прошелестела она и покорно протянула руку за коробкой шоколадок.
– Послушай, – сердито сказал Кирюшка, – оставь в покое набор.
Магдалена отдернула руку и затравленно посмотрела на мальчика. Я обозлилась донельзя, вот уж совершенно не ожидала от Кирюшки такой зловредности.
– Как тебе не стыдно! Магдочка, бери, бери конфетки.
Девочка вновь нацелилась на коробку.
– А ну не трожь! – гаркнул Кирюша.
– Прекрати! Пожалел конфет для девочки! Это отвратительно! – не выдержала я. – Магдалена, немедленно бери шоколад!
– Ну нельзя быть такой лапшой переваренной, – завопил Кирилл. – Лампа, Магдалена терпеть не может сладкое, шоколад, зефир, мармелад вообще не ест!
Я растерянно посмотрела на девочку.
– Но почему ты мне не сказала об этом?
– Вы же приказали мне взять коробку, – прошептала она.
– Вот! – констатировал Кирик. – Любуйся, Лампудель, перед тобой редкий случай слишком воспитанного ребенка! Боится слово сказать! Ты о таких детях мечтаешь, когда говоришь нам с Лизкой, чтобы брали пример с Магды?
Иногда своими бесцеремонными вопросами Кирюшка ставит меня в тупик.
– Сделай одолжение, Магда, покорми собак, – я решила перевести разговор на другую тему.
Магдалена молча встала и направилась к холодильнику. Я была потрясена. Ну что нужно было сделать с ребенком, чтобы добиться от него столь невероятного послушания? Ладно, я согласна, с такой девочкой очень удобно дома. Она не станет топать ногами, грубить и закатывать истерики. Но каково придется самой Магдалене? Приученная во всем повиноваться взрослым, боящаяся высказать собственное мнение даже по поводу конфет, будет ли она счастлива в семейной жизни? Добьется ли успеха на работе? Магдалене следует отрастить зубы и когти. Только как это сделать?
– Эх, – пробормотал Кирюша, глядя, как Магдалена покорно раскладывает по мискам кашу, – жаль, что озверина на самом деле не существует, Магде бы он на пользу пошел.
На Кутузовском проезде я очутилась без пятнадцати два, нашла нужный дом и села на скамеечку. По тихой, сонной улочке шло несколько женщин, но ни одна из них не повернула головы в сторону лавки. Ровно в четырнадцать ноль-ноль из-за угла вырулила серебристая иномарка, из нее вылезла элегантно одетая дама лет тридцати пяти. Щелкнув брелком сигнализации, она подлетела ко мне и без всяких церемоний сказала:
– Это вы из милиции? Показывайте удостоверение!
Повертев в руках корочки, она отдала их назад, села на скамейку, вытащила сигареты и пробормотала:
– Значит, не шутка. Игоря и впрямь убили.
– Среди ваших знакомых есть способные пошутить подобным образом? – не растерялась я.
– Идиотов полно, – буркнула Ольга, – завистников еще больше, только ничем помочь не могу. Я его не убивала.
Я внимательно посмотрела на Фуфаеву. Великолепно сшитый нежно-зеленый брючный костюм не скрывал пышные формы стоматолога. Оля носит размер не меньше пятьдесят второго, а девушка, бежавшая к метро с пистолетом в руке, выглядела, как тростинка, такой и сорок четвертый будет велик.
Впрочем, стрелять могла наемная киллерша, а заказчица до поры до времени прячется в тени. Только одно простое соображение мешало мне поверить в то, что убийца был куплен за доллары. Ну зачем ему, профессионалу, стрелять в Игоря на глазах у десятков людей? К чему такой риск? Намного проще подстеречь Грачева в подъезде, там и в помине нет лифтера. Нет, человек, задумавший спектакль, сам сыграл в нем главную роль, переоделся, нацепил парик, джинсовые сапожки… Это была женщина, мечтавшая не только расправиться с Игорем, но и посадить Нату. Это точно была не Ната, она не умеет стрелять. И надо признать, затея удалась: не обрати я внимания на каблуки, задуманное прошло бы без сучка и задоринки. Похоже, Ольга и в самом деле ни при чем, она толще неизвестной киллерши в два раза!
– Мне и в голову не пришло подозревать вас, – улыбнулась я, – просто я знаю, что вы часто общались с Игорем, вот и хочу спросить: среди его знакомых не было ли случайно обиженной женщины?
Оля пожала плечами.
– Понятия не имею.
– Первое, что приходит на ум, когда размышляешь об этой истории, – отчеканила я, – Игоря убила любовница. Предположим, он пообещал жениться на ней, а потом закрутил роман с вами.
