Вообще, этот дом, несмотря на свой убогий, приземистый вид, был внутри очень большим, явно слишком большим для одинокой старухи и ее кота.
Ночью Жене понадобилось встать. Он брел в темноте, отыскивая выход в сени, но случайно толкнулся не в ту дверь и оказался в маленькой темной комнате. Ее освещал оплывший свечной огарок, криво вставленный в пустую бутылку из-под пива. В углу комнаты на корточках сидела хозяйка.
Женя хотел окликнуть ее, но пригляделся и с ужасом увидел, что старуха склонилась над блюдцем с молоком, из которого лакает огромная змея. Еще две змеи свернулись кольцами на полу в углу комнаты, словно ожидая своей очереди.
Пламя свечи качнулось, вспыхнуло ярче и осветило стену комнаты.
На этой стене черной краской был нарисован странный знак – разорванное в одном месте кольцо, украшенное раздвоенной стрелкой. Словно змея, кусающая собственный хвост.
Варвара Тихоновна что-то негромко проговорила и погладила змею по спине. Та подняла голову, уставилась на хозяйку немигающим взглядом и высунула узкий раздвоенный язык.
Потом она повернула маленькую треугольную головку и взглянула прямо в глаза маленькому испуганному мальчику.
Женя похолодел от страха, попятился и выскользнул из комнаты, плотно затворив за собой дверь. Он вернулся к себе за печку, осторожно ступая, залез под одеяло, закутался с головой, но все равно стучал зубами от страха. Он думал, что не сможет заснуть, однако сон все же пришел, и проснулся он от яркого солнца и от веселого голоса своего дяди, который расхаживал по комнате и что-то напевал.
– Вставай, засоня! – крикнул Андрей Иванович. – Пора в путь-дорогу! А я и правда гораздо лучше себя чувствую… кажется, съел бы сейчас целого быка!
– Быка нету, – подала голос появившаяся на пороге хозяйка. – А вот картошечка вчерашняя есть и молочко козье, я утром свою Машку подоила… – И она поставила на стол простую глиняную крынку. – Тебе непременно нужно козьего молочка попить, тогда совсем здоровый станешь!
Андрей Иванович ел с аппетитом, похваливал и пошучивал, но Женя вспомнил ночное видение и никак не мог заставить себя пить козье молоко: перед его глазами стояло блюдечко и склонившаяся над ним змея с узким раздвоенным языком…
– Пей молоко, Женька! Очень полезно! – говорил дядя, но старуха, склонив голову к плечу, все посматривала на мальчика и наконец прошамкала:
– Ну, не хочешь – и не надо… козье молоко, оно не всем нравится… духовитое оно очень…
– С тех пор прошло много лет, – закончил Евгений свой рассказ. – Но я не могу забыть ту ночь… у меня все еще стоит перед глазами полутемная комната, огарок свечи и змея, пьющая козье молоко из блюдца… и еще две змеи, дожидающиеся своей очереди…
– Не понимаю, к чему вы все это мне рассказали, – проговорил Маркиз после затянувшейся паузы. – Какое отношение все это имеет к сегодняшним событиям?
– Какое? – переспросил Евгений. – Самое прямое! Я расспросил адвоката, и он рассказал, что старуха, Варвара Тихоновна, умерла в прошлом году, оставив свой дом в наследство своей родственнице, той самой Липе, Олимпиаде Васильевне… и как только Олимпиада вступила в права наследования – она погибла в лифте. И дело не обошлось без змеи! Но на этом, как вы знаете, цепочка не прервалась… Липиной наследницей была тетя дядиной жены, она едва успела оформить все бумаги по завещанию, как заболела, легла на операцию и умерла. Пожилой человек все-таки… И тогда дядина жена по завещанию унаследовала этот, извиняюсь, чертов дом в Суоярви. И очень скоро она тоже умерла…
– Но тут, кажется, обошлось без змеи…
– Не уверен! – воскликнул Евгений, перегнувшись через стол. – В случае с тетей – конечно, но вот с дядиной женой… Не зря же она перед смертью начертила на полу уроборос… – Он опустил голову и продолжил: – После смерти имущество жены перешло к моему дяде. И вы знаете, чем это закончилось! Он погиб… и уж тут точно не обошлось без змеи! И теперь… – он понизил голос, так что Маркиз едва расслышал конец фразы. – И теперь – моя очередь…
– Да-а… – протянул Лёня, для приличия помолчав. – Однако, честно говоря, я не вижу здесь большой проблемы. Если вас так беспокоит эта история с домом «змеиной матери» и вы считаете, что все трагические события связаны именно с этим домом, то просто откажитесь от наследства. Сами же говорили, что дом – полная развалюха, а участок хоть и большой, но жутко неудобно расположен, вокруг полная дикость, ни дорог там приличных, ни коммуникаций. Так чего же проще? Идите к нотариусу, пишите официальный отказ и таки спите себе спокойно!
– Это невозможно, – глухо сказал Евгений. – От этого наследства нельзя отказаться, и дом продать тоже нельзя. Над ним тяготеет какое-то проклятье. Мне дядя рассказывал, а ему деревенские жители сообщили. Старуха умерла, но дней пять никто об этом не знал, к ней ведь не часто ходили. А потом одной женщине что-то понадобилось, она зашла на участок, так во дворе, она рассказывала, змеи просто клубками лежали! И на крыльце тоже. Она как увидела такой кошмар, так и свалилась на землю без чувств. А когда очухалась, видит – никого нет. А она и встать не может, ноги не идут. Так и ползла все полтора километра до деревни… А потом уж полдеревни туда пошло – хоть лопатами, говорят, змеюк этих перебить, да нашли только старуху – мертвую… И везде знаки нарисованы.
– Хм… – Лёня деликатно кашлянул в кулак, – а вот эта тетенька, что про змей-то рассказала, она, случайно, не от пьянства у старухи лечилась? Сами знаете, зальет человек глаза, так ему чертовщина всякая мерещиться и начинает…
Евгений в ответ поглядел укоризненно и тяжко вздохнул. Лёне стало его жалко. Видно же, что человек мучается по-настоящему, и обратился он к нему от полного отчаяния. Опять же дядя его – вроде был солидный, разумный человек, тоже хотел просить у него, Маркиза, содействия и помощи.
И хоть дело это довольно сомнительное и у него сейчас нет времени, поскольку Лолу увезли неизвестно куда, все же не стоит так разбрасываться заказами.
Лёнины размышления прервала неожиданно послышавшаяся удивительно красивая музыка.
Евгений достал из кармана мобильный телефон.
– Что это за мелодия? – спросил его Маркиз.
– Луиза Миллер, «Quando le sere al placido», – ответил Косарев, поднеся телефон к уху.
Он вполголоса с кем-то переговорил и заторопился.
Уговорились на том, что Лёня обдумает дело, наведет кое-какие справки и свяжется с Евгением сам.
– Уж вы побыстрее, – вымученно улыбнулся Евгений, и Лёня прочитал в его глазах: «Как бы поздно не было…»
Лолу привезли в центр, переехали через Обводный канал, высадили из машины в маленьком переулке и заставили пройти целый квартал пешком.
– Что это за дыра… – ворчала Лола, незаметно оглядываясь. Дома вокруг были далеко не новые, позапрошлого века, но не ветхие – почти везде вместо старых рам вставлены стеклопакеты, белыми заплатами выглядывающие из темных кирпичных стен. Это и понятно: возле Обводного канала – самая загрязненная атмосфера в городе.
– Нашли, где гостиницу строить, – бурчала Лола, – вон вокруг копоть какая…
Ее провожатые промолчали. Свернули во двор, причем Лола заметила, что ворота заперты наглухо, замок давно проржавел, открывалась только маленькая калиточка. У ворот во дворе стояла стеклянная будочка, в которой сидела толстая тетка в форме вневедомственной охраны. Возле будки отиралась внушительных размеров рыжая дворняга, поглядевшая на Лолу весьма подозрительно. Тетка в будке наградила Лолу и вовсе неприязненным взглядом. Пересекли двор, свернули за угол и оказались возле нового двухэтажного особняка. Домик был чистенький, аккуратный, окна его блестели, однако вход отсутствовал. Лола уже перестала чему-либо удивляться. Ее провожатые обошли дом и остановились в торце здания, у железной двери. Девица позвонила по мобильному телефону, дверь через минуту открыла женщина в форме горничной.
– Это гостиница? – удивилась Лола.
– Ну да, новая, ее совсем недавно построили финны, – объяснил мужчина голосом Маркиза.
Горничная заперла дверь и тихим вежливым голосом пригласила всех следовать за ней. С виду она выглядела совершенно обычно, но Лола успела поймать заинтересованный взгляд, который женщина бросила на нее исподтишка.
Номер на втором этаже был небольшой, но чистый и довольно комфортный. Лола поморщилась для порядка, но никаких претензий ни к кому предъявить не смогла.
– И долго я должна буду здесь торчать без вещей? – с вызовом спросила она.
– Давайте договоримся так, – спокойно сказала девица, называвшая себя Лолой, – вы побудете здесь до завтра, к тому времени мы кое-что выясним, а там посмотрим, как поступить…
– Но я не могу так долго без своих вещей… – Лола сделала вид, что растерялась, – и вообще…
Горничная молча положила на кровать белый махровый халат и новую пижаму в запечатанном пакете.
