– К Вальке с третьего этажа опять тот лысый приходил, – проговорила Анна, понизив голос и откупорив пакетик с чипсами. – Ходит и ходит… она говорит – врач, а я так думаю – не иначе полюбовник! Угощайся, Зинаида Михална!
– У некоторых совсем совести нет, – поддержала подругу Зинаида, запустив руку в пакетик. – И это при живом-то муже!
– Надо мужу сигнализировать, – предложила Анна.
– Непременно надо, – согласилась Зинаида.
– А Веронику Палну из десятой квартиры вчера из магазина на машине привезли. С чего это она так разбогатела?
– Это внук ее, Василий! Не иначе олигарх…
– Само собой… надо в налоговую инспекцию сообщить…
– Непременно надо!
– А это кто же такие приехали?
Возле подъезда остановилась черная машина с тонированными стеклами, из нее выбрались двое мужчин, удивительно похожих друг на друга: одинаковые короткие пальто черного цвета, одинаковые черные кепки, одинаковое выражение постоянной настороженности и одинаковые, не по сезону, черные очки. Только растительность на лице у них была разная – у одного над верхней губой топорщились кошачьи усы, у другого – щетинились на щеках короткие наглые бакенбарды. Кроме того, у первого была расцарапана правая щека, а у второго – левая. Это были следы, оставленные встречей с темпераментной Кариной, подругой Кондратия Полукопченого.
Двое незнакомцев подошли к подъезду и как-то необыкновенно ловко открыли оснащенную домофоном дверь.
– Не иначе грабители! – всполошилась Анна. – Надо в милицию сигнализировать!
– Ага, чтобы нас потом по судам затаскали! Хуже нет, чем в свидетели попасть!
– Это ты верно говоришь, Зинаида Михална! В свидетели попасть – это такая морока! А только вдруг они к тебе залезут или ко мне?
– А у меня и брать-то нечего! И у тебя тоже… Это они не иначе как к Веронике Палне из десятой намылились. Это ее из магазина на машине возят, это у нее внук олигарх…
– А и то верно, – успокоилась Анна. – Нечего от коллектива отрываться… А вот обрати внимание, Зинаида Михална, как они легко этот самый домофон открыли. Правильно мы с тобой денег не сдали, когда на него собирали… никакого от него прока, одни расходы! Угощайся, Зинаида Михална!
Двое незнакомцев в черном поднялись на третий этаж, сверились с записью и подошли к двери нужной квартиры. Один из них – тот, что с усами, – вытащил изо рта изжеванную резинку и залепил ею дверной глазок. После этого он прижался к двери ухом и прислушался.
Изнутри донесся едва слышный шорох.
Таинственные незнакомцы переглянулись, и второй – тот, что с бакенбардами, – нажал на кнопку звонка.
За дверью послышались осторожные шаги, и высокий ненатуральный голос, изо всех сил прикидывающийся женским, спросил:
– Кто здесь?
– Соседка снизу! – пропищал человек с бакенбардами, тоже пытаясь подражать женскому голосу. – Вы меня заливаете!
– Ничего не знаю! – отозвались из-за двери. – У нас все сухо!
– Открывай, тетка, а то милицию вызову! – включился в разговор усатый. – У нас с потолка прямо хлещет!
– Вот и хорошо, можно душ принимать! – издевались за дверью.
Люди в черном переглянулись. Видимо, между ними был установлен такой давний и прочный контакт, что они уже понимали друг друга без слов. Усатый отошел на другой конец площадки, разбежался и плечом ударил в дверь квартиры. Хлипкая дверь сорвалась с петель и с грохотом рухнула внутрь. При этом она упала на ногу здоровяка с маленькой, как у ребенка, выбритой наголо головой. Тот взвыл дурным голосом и запрыгал на одной ноге.
Человек с бакенбардами издал душераздирающий вопль, ворвался в дверной проем, подпрыгнул и ударил воющего здоровяка ногой в челюсть. Тот прекратил выть, обмяк и растянулся на полу, утратив всякий интерес к происходящему.
Однако в ту же секунду из кухни выскочил невысокий сутулый человек с пистолетом в руке. Пистолет дважды негромко выстрелил. Человек с бакенбардами, которому предназначались пули, ловко перекувыркнулся через голову и ушел от выстрелов, но одна из пуль случайно попала в батарею отопления. Из простреленной батареи хлынула горячая вода, и тесное помещение моментально наполнилось паром, как парная русской бани. Сутулый человек с пистолетом крутился на одном месте, пытаясь разглядеть в пару своих противников и время от времени стреляя. Но вдруг из клубов пара вынырнул человек с усами, подскочил и ловким ударом ноги выбил пистолет из руки сутулого. В ту же секунду рядом материализовался напарник с бакенбардами (правда, в процессе общей суматохи одна бакенбарда отклеилась, но кепка и черные очки остались на месте), набросился на сутулого и ловко провел знаменитый японский прием «яма-канава», в результате которого он потерял вторую бакенбарду, но зато повалил противника на пол и уселся на него сверху.
Не дав сутулому отдышаться, он спросил суровым, не терпящим возражений тоном:
– Где Леонид?
– Какой еще Леонид? – пропыхтел прижатый к полу сутулый.
– Ответ неправильный! – Тип с бакенбардами надавил большим пальцем на болевую точку за ухом противника и повторил вопрос: – Где вы держите Леонида?
Сутулый тип дернулся, попытался вырваться, по-нял, что это не выйдет, и прохрипел:
– Не знаю я никакого Леонида! Ваще, кто вы такие?
Человек с бакенбардами хотел было повторить грубое физическое воздействие, но в это время произошло следующее.
Лежавший на полу бритый громила пришел в себя, застонал и приподнялся. Усатый тип решил повторно отключить его, для чего подскочил и пнул здоровяка ногой в бок. Тот снова повалился на пол, но при этом нечаянно задел стоявшую рядом вешалку для одежды. Старая вешалка потеряла равновесие, покачнулась и упала, ударив по голове человека с бакенбардами. Тот охнул от неожиданности и отключился.
Ситуация в квартире полностью переменилась.
Тощий сутулый тип необычайно проворно вскочил на ноги, пригнулся, бросился на усатого противника и ударил его головой в лицо.
Тот беззвучно повалился на пол. Тощий тип развернулся, прыгнул на человека с бакенбардами и оседлал его, заломив руку за спину.
Человек с бакенбардами пришел в себя и попытался освободиться. Но теперь сила была не на его стороне.
Тощий тип провел болевой прием и, когда противник тоненько заскулил, задал ему вопрос:
– Где Евдокия?
– Ка… какая Евдокия? – пропыхтел поверженный.
– Ответ неправильный! – И сутулый тип еще сильнее заломил его руку. – Спрашиваю еще раз, для непонятливых: где Евдокия?
В это время на лестнице послышались тяжелые шаги, хриплое дыхание и негромкое повизгивание.
Это возвращалась с прогулки Марья Тихоновна с четвертого этажа со своей собачкой Тошей.
Поравнявшись с распахнутой, точнее отсутствующей, дверью квартиры, из которой валили густые клубы пара, Марья Тихоновна ахнула, заглянула внутрь и спросила:
– Что это у вас случилось? У вас батарею прорвало? Может, аварийку вызвать надо?
– Уже вызвали, – отозвался тощий тип, – проходи, бабка, сами разберемся!
Эта интонация не понравилась Марье Тихоновне, но еще больше она не понравилась Тоше.
Тоша был невелик ростом, внешность у него была самая заурядная и совершенно не героическая. Дворняжка, она и есть дворняжка. Однако под его невзрачной внешностью скрывалось мужественное сердце. Тоша очень не любил, когда кто-то обижал его хозяйку, и спешил встать на ее защиту.
Может быть, среди его многочисленных и разнообразных предков был фокстерьер, а представители этой породы стремятся ввязаться в любую потасовку.
Короче, по одной из этих причин Тоша ворвался в открытую квартиру, подскочил к сутулому типу и вцепился в его левую ляжку. Костян взвыл от боли и попытался сбросить собаку.
Но не тут-то было!
Наверное, среди многочисленных Тошиных предков был еще и бультерьер, во всяком случае, Тоша намертво сжал зубы и не отпускал противника.
Анна с сожалением потрясла пустой пакет из-под чипсов, смяла его, выбросила в урну и прислушалась к доносившимся из подъезда звукам.
– Что это там так шумят, Зинаида Михална? – обратилась она к подруге.
– Может, это Вальку с третьего этажа муж застукал? – оживилась Зинаида.
– Да что ты, Зинаида Михална, он раньше семи с работы не приходит, и потом, как бы он мимо нас проскочил?
– И то верно, – согласилась Зинаида с явным сожалением. – Дай-ка я в подъезд загляну…
Нельзя сказать, что Зинаида была такой уж бесстрашной. Она была скорее особой трусоватой, но любопытство в ней было развито сильнее всех других чувств и эмоций. Она зашла в подъезд, прислушалась к явно творившемуся наверху нарушению общественного порядка и осторожно заглянула в лестничный пролет.
Сверху доносился истеричный собачий лай, приглушенные выкрики и еще какие-то подозрительные звуки, напоминающие стрельбу. В первый момент Зинаида вообразила, что кто-то из соседей смотрит милицейский боевик по телевизору, но потом она увидела заволакивающие лестничный пролет клубы пара, услышала знакомый голос Марьи Тихоновны с четвертого этажа и поняла, что до такого уровня реализма отечественное телевидение еще не доросло.
