— Хилая молодежь пошла! — подала голос вторая старуха, худая, с поджатыми недовольными губами и в лихо заломленной джинсовой панаме. — Мы, бывало, цельную смену у станка простоим, а потом на танцы, на танцы! Об том, чтоб устать, и речи не бывало, такого и слова-то не знали! А тут десять шагов пройдет — и уже присесть норовит, устала!
При этом она как бы ни к кому не обращалась, но ни у кого не было сомнений, о ком идет речь.
— Я весь день на ногах, — жалобно и как бы оправдываясь отозвалась Лола, — и все по лестницам, по лестницам, что ни дом, то лифт непременно сломан.., а что делать? Такая уж работа…
— Это что же у тебя, милая, за работа, что все по лестницам? — участливо поинтересовалась полная, более доброжелательная пенсионерка. — Почтальоном, что ли? Так вроде без сумки…
— От торговой фирмы, — сообщила Лола, — покупателям сообщаю, которые призы выиграли. Кто холодильник, кто телевизор, кто пылесос или печку микроволновую…
— Что ж, по телефону нельзя, что ли? — задала сердобольная тетка вполне резонный вопрос.
— По телефону? — переспросила Лола, лихорадочно подыскивая объяснение. — Так ведь купон вручить надо, и поздравление от фирмы, и поговорить с покупателем положено…
— Небось, деньги гребешь, коли от торговой-то фирмы, — завистливо проскрипела тетка в панаме, в торговых-то фирмах страшные деньжищи получают! Вот у меня племянница продавщицей устроилась, так восемь тыщ ей положили! Это же просто бандитизм!
— Да что вы, бабушка! — простонала Лола, закатив глаза. — Копейки платят, еле концы с концами свожу!
— Какая я тебе бабушка? — огрызнулась тощая тетка. — Мне таких внучек даром не надобно!
— Что ты, Макарьевна, пристала к человеку? вмешалась полная. — Дай ты ей передохнуть! А что, девонька, в нашем-то доме тоже кто-нибудь выиграл? — в глазах у старухи мелькнуло жадное любопытство.
— Выиграли, — ответила Лола, окинув свою соседку честным, бесхитростным взглядом, — Мухиных знаете?
— Мухиных? — злобно переспросила тощая тетка. — И тут им, иродам, повезло! Вот уж говорят деньги к деньгам! Все у них, бескультурников, есть, денег — куры не клюют, так еще и выигрыш им! У, бандиты окаянные!
— Чего уж ты так, Макарьевна? — одернула свою соседку полная тетка. — Какие ж они бандиты? Приличные вроде люди…
— Приличные? — худая тетка побагровела, и панама сбилась на один глаз, сделав ее похожей на карибского пирата. — Да натуральные бандиты! Доченька, шалава, что ни день — в новом наряде, только и шастает мимо — фрр-фрр! Хоть бы когда поздоровалась!
Сынок — тот еще похлеще, как глянет — прямо мороз по коже, ну вылитый уголовник! Сразу видать — нары по нему плачут! Мамаша ихняя — это вообще пробу ставить негде! Скоро на пенсию, о душе пора подумать, а она на шпильках шкандыбает, морда накрашена, волосья завиты, юбочка до пупа — это ж срам, кому сказать! Мужа-то недавно схоронила, а уже мужиков водит, и все молодых!
— Макарьевна, Макарьевна, ты бы постыдилась при постороннем человеке такое говорить! — одернула ее подруга.
— А чего мне стыдиться? Мне стыдиться нечего, я правду говорю! Спроси кого хочешь, всякий тебе подтвердит!
— Макарьевна! Тут ведь и Ольга Никитишна сидит, а ты при ней дочку ее так честишь! Она-то ведь ни в чем не виновата, а ты…
— Где Никитишна? — оглянулась худая старуха. Нету никакой Никитишны, что ты меня сбиваешь?
Разве бы я при ней стала…
— Как нет? Только что ведь тут сидела! Еще как девушка подошла, она тут рядом была, на скамейке, а сейчас правда нету…
— И всегда она так! — снова завелась тощая. Всегда так! Все-то тишком, все-то молчком, и не поговорит никогда с людьми.., гордится! А чем ей перед нами гордиться-то? Что внучка у нее шалава? Что внук бандит? Что дочка в мужнину кровать посторонних мужиков таскает? Сама, значит, так их воспитала! Тут перед нами гордиться-то нечем!
— Ну, на Никитишну ты зря! Она приличная женщина, и в возрасте уже, так что ее винить…
— То, что в возрасте, — это все пустое! А что она всю жизнь делала-то? Ты знаешь? То-то! И я не знаю! Никогда с людьми не поговорит, ничего про себя не расскажет…
— Ну, зять-то, покойник, хороший человек был, тут ты ничего сказать не сможешь!
— Хороший? — повторила неуемная Макарьевна. — Да, зять у Никитишны уважительный был, ничего худого про него не скажу.., как идет, так непременно с нами поздоровается, про здоровье спросит.., ничего не скажу.., а она, Алка-то, его не успела схоронить… — и на голову вдовы полился прежний поток «комплиментов».
— Что ж Никитишна-то ушла? — озабоченно спросила полная тетка. — Как услыхала, что ты, девонька, про Мухиных спрашиваешь, так тут же и поднялась.., могла бы и взять у тебя те бумажки, чтобы тебе, девонька, зазря к ним не подниматься…
— А чего и не подняться! — оборвала ее Макарьевна. — Чай, не барыня! Всего-то пятый этаж, не Бог весть какая высота, да и лифт работает! Коли уж положено ходить и деньги за это платят — так работай! Деньги небось грести согласна, а как подняться — так уже тебе лень? Поднимешься, не развалишься! Тем более, что они сейчас почитай все дома — и Кирька, и Алена давеча проходила, и Никитишна, барыня зазнаистая, только что поднялась…
— Спасибо, — робко промолвила вошедшая в образ Лола и с едва слышным вздохом поднялась со скамейки, — и правда, пойду, а то мне до вечера еще десять адресов обойти надо!
Она устало ссутулилась и, уныло шаркая туфлями, направилась к подъезду. Однако, когда ее скрыли от бдительных пенсионерок густые кусты сирени, Лола распрямилась и быстро зашагала к арке, которая вела со двора на Большую Пушкарскую улицу.
Ей не понравилось, что бабушка Мухиных, Ольга Никитична, исчезла под шумок, как только услышала, что незнакомка интересуется ее семьей.
Кроме того, если все Мухины сейчас дома — это не лучший момент для того, чтобы производить у них разведку.
На улице было тихо и безлюдно. Лола озабоченно огляделась в поисках транспорта, но в пределах видимости не было ничего подходящего, когда же из-за угла выехал старенький серый форд, его владелец высокомерно проигнорировал Лолины призывные жесты.
С тяжелым вздохом Лола двинулась вперед при виде ее сегодняшнего «сценического» костюма далеко не каждый водитель остановится! Придется идти к более оживленной магистрали, где шансов будет больше.
Она свернула в узкий переулок, который должен был привести ее к Большому проспекту.
Здесь вообще не было ни души и стояла какая-то особенная напряженная, гулкая тишина.
Лола прибавила шагу, потому что у нее вдруг возникло неосознанное ощущение опасности.
Вдруг за спиной у нее раздался звук приближающегося автомобиля.
Лола оглянулась. К ней подъезжала темно-синяя «тойота» с затемненными стеклами. В первый момент девушка хотела поднять руку, чтобы остановить машину, но что-то удержало ее, какое-то недоброе предчувствие. Лола снова прибавила шагу, почти перешла на бег, но машина, конечно, быстро приближалась. Поравнявшись с Лолой, «тойота» затормозила, дверца со стороны тротуара гостеприимно распахнулась.
— Девушка, садитесь, я вас подвезу! — пригласил водитель, худощавый темноволосый мужчина с длинным нервным лицом.
— Спасибо, — Лола вежливо, хотя и слегка натянуто улыбнулась и пошла вперед, — мне совсем близко, буквально несколько шагов!
Машина медленно ехала рядом с тротуаром, не отставая и не опережая девушку.
— Говорю же вам — садитесь! Даже если совсем близко, все равно лучше подъехать!
— Спасибо, не нужно, — напряженно ответила Лола и посмотрела вперед. До Большого проспекта оставалось всего метров семьдесят, а там люди, там безопасность…
— Сказано тебе — садись! — зло проговорил водитель, потеряв терпение. — Что ты ломаешься!
Он выскочил из машины, не заглушив мотор, и бросился наперерез Лоле, преграждая ей дорогу к людному, безопасному проспекту.
Ей оставалось пройти каких-то семьдесят метров, но пройти их было невозможно.
— Что вам от меня нужно? — вполголоса спросила Лола, медленно отступая. — Пропустите меня, пожалуйста.., если вам нужны деньги, я отдам все, что у меня есть!
— На черта мне твои гроши! — прорычал мужчина, надвигаясь на нее. — Я тебе сказал — садись в машину! Мы с тобой только поговорим… ну чего ты боишься? Лучше садись по-хорошему!
Лола пятилась, оглядываясь по сторонам.
Никто не придет ей на помощь! Как назло, здесь, почти в самом центре огромного города, нет ни души…
— Да куда же ты, дурочка? — мужчина приближался к ней, растопырив руки, собираясь ее схватить. — Куда же ты? Все равно не убежишь!
Он сделал огромный прыжок и навалился на Лолу, прижав ее к кирпичной стене.
И в это время Лола заметила движение у него за спиной.
— Черт! — завопил мужчина, схватившись за голову и выпустив Лолу. На его темных волосах выступила кровь.
