– Да поняла уж, не полная дура…
Маркиз в этом вопросе был с ней не совсем согласен, но решил промолчать.
– Старуха как умерла? – отрывисто спросил он.
– От сердца. Ночью сердце остановилось, я утром прихожу, а она уж холодная. Лежит поперек кровати, лицо перекошено – ужас!
Вера внезапно побледнела и схватилась руками за горло:
– Так вы что думаете – это он ее? Задушил?
– Ну, не задушил, – примирительно сказал Леня, – тогда бы следы остались. Но напугать до смерти вполне мог. Много ли надо старому человеку? Старуха сомлела от страха, а он в тайник полез, да еще и деньги похоронные прихватил. Потому что племянница мне сама рассказывала, что ни копейки у тетки не нашла. А такого быть не может, чтобы у старухи денег отложено не было…
– И это я с таким подлецом… – Вера схватила коньяк и залпом выпила всю рюмку. – Выходит, когда я его из дому выгнала, то только жизнь ему улучшила. Он сейчас живет один, квартира хорошая, ремонт приличный, а я… Думала, детей выращу, они помогут. Как бы не так! Я еще во всем и виновата оказалась, что денег мало, что жилья приличного не заработала. Одна уродилась лентяйка, только матери хамить умеет, а другой… – тут Вера собралась зареветь со вкусом и надолго, но Леня ей этого не позволил.
– Спокойно! Дыши глубже! Некогда мне с тобой возиться, а коньяка больше не дам, еще развезет тебя!
Вера затихла.
– У меня, конечно, детей нету, – начал Леня, – но все же замечу, что неправильно ты их воспитывала. Может, слышала, был такой знаменитый педагог – Макаренко?
Вера махнула рукой и отвернулась.
– Так вот, он воспитывал беспризорников, которые после Гражданской войны остались, – не смутившись, продолжал Леня, – а это, я тебе скажу, те еще были деточки – чистые бандиты. Да и лет им немало, не то чтобы совсем дети. Так вот он, Макаренко этот, применял поначалу метод внушения – воспитывал их, говорил, что надобно работать и учиться. А они на него плевали. И хамили напропалую. И тогда он одному там самому главному, который остальных подбивал, – как даст в морду! И тот сразу проникся к нему небывалым уважением. И со временем стал вполне приличным человеком, выучился чуть ли не на академика. А Макаренко все описал в своей книжке, «Педагогическая поэма» называется, случайно не читала?
– Некогда мне книжки читать! – рассердилась Вера. – Деньги зарабатывать надо! Да только теперь поздно, убьют Юрку эти бандиты!
– Я бы тебе денег дал, – начал Маркиз, – но в долг. Отработать их надо. Да только толку-то что, Юрка твой выйдет сухим из воды и снова начнет играть и наркотиками баловаться. Снова денег задолжает, снова к тебе прибежит…
– Нет уж! – Вера встала из-за стола. – Если достану денег, то это будут последние. Больше такой номер у него не пройдет!
– Адресок муженька своего запиши мне, – распорядился Маркиз, после чего повез Веру до ближайшего банкомата.
– Куда теперь? – спросил он.
– К Жирному, в бильярдную в нашем районе.
– Ну, смотри сама, тебе виднее… – Леня тронул машину с места.
Возле бильярдной в тени полосатой маркизы сидел парень на простом пластмассовом стуле.
– Эй, тетка! – лениво окликнул он Веру. – Тебе чего? В уборщицы, что ли, наниматься пришла? Так это со двора.
– Мне к Жирному, – твердо ответила Вера.
– Вона как? – удивился парень. – А чего это ты у него забыла?
– Не твоего ума дело! – ответила Вера. – Ты на входе сидишь, так позови его! Или пропусти!
– Я пост не могу бросить, – сказал парень.
– Так передай, что пришла мать Юрки Иванова! Разговор у меня к нему есть!
Парень поговорил с кем-то по мобильному и через некоторое время явился к ним маленького роста парнишка с зализанными волосами и бегающими глазками.
– Сашка! – ахнула Вера, узнав соседа. – Так это ты тут с ними ошиваешься?
– Давай не базарь тут! – бросил Сашка. – Жирный сказал – если за Юрку пришла просить, то дохлый номер, раз задолжал – надо платить. И нечего тут истерики устраивать! А если чего передать, то можешь через меня!
– Ах ты, мерзавец! – вскипела Вера. – У тебя мать вторую неделю в реанимации помирает, а ты тут отираешься! И ни разу в больницу не пришел, подонок этакий! Скажи Жирному, – обратилась она к парню на входе, – что я деньги принесла. Но этому подонку не то что такую сумму – рубля не доверю!
– Что, правда мать помирает? – полюбопытствовал парень.
– А твое какое дело! – рявкнул Сашка и ушел.
Через некоторое время Веру пропустили внутрь. Она прошла длинное помещение со столами, потом небольшой полутемный бар, потом вошла в маленькую комнатку, которая, надо полагать, служила Жирному кабинетом.
За столом сидел человек лет тридцати, ужасно худой, отсюда и кличка. Длинные жидкие волосы были заложены за уши, глаза глядели пусто и холодно.
Вера села и достала из сумочки деньги.
– Просьба у меня к вам, – начала она, – чтобы Юрка не узнал, что я деньги отдала. Ну, хотя бы дня два. Вы своих пошлите позвонить там или как вы его пугаете… Бить только не надо.
– Думаете, снова играть не пойдет? – усмехнулся Жирный одними губами. – Ну да ладно, матери пойду навстречу.
Освободившись от денег, Вера приободрилась и пошла домой. Там все было по-прежнему. Юрка валялся на диване в своей комнате и слушал музыку. Щека у него распухла, так что нос казался свернутым на сторону. Увидев заглянувшую мать, он демонстративно застонал. Вера закрыла дверь и прошла на кухню.
На столе валялись хлебные корки и огрызки яблок. Раковина была завалена грязной посудой. В тарелках засыхали недоеденная картошка, жирные потеки и томатный соус. Мухи облепили пустую банку сгущенки, еще одна, огромная и зеленая, кружилась по кухне, отвратительно жужжа.
– Нинка, зараза! – крикнула Вера. – Опять посуду не помыла!
– Тебе надо, ты и мой! – тотчас послышался ответ из комнаты. – У меня маникюр!
Вера открыла холодильник. Он был пуст, очевидно, неприятности не испортили ее детям аппетита.
– Опять жрать в доме нечего! – Дочка стояла в дверях при полном параде – раскрашенная, как индеец, в узеньких цветастых брючках и новой блузке. – Одну картошку трескаем! Хоть бы чего вкусненького купила!
Вера окинула глазом неприглядную кухню, закопченный потолок, загаженную жиром плиту, подошла ближе и схватила Нинку за волосы. Проволокла по кухне и стала тыкать носом в раковину. Посыпались грязные тарелки, Нинка визжала и пыталась вырваться, но у Веры были крепкие руки – еще бы, медсестра. Через некоторое время Нинка с трудом освободилась. Вера с удовлетворением оглядела испорченный макияж дочери, растрепанные жирные волосы и томатные разводы на блузке. Даже если такой воспитательный метод не принесет никакой пользы, она, по крайней мере, отвела душу.
– Ты что – сдурела? – Нинка тяжело дышала.
– Метод Макаренко, – усмехнулась Вера, – слыхала про такого?
И тут зазвонил телефон.
– Юра, это тебя! – мать постучала в дверь.
– Меня дома нету! – шептал Юрка страшным шепотом, но Вера уже протягивала ему трубку.
Он выслушал все, что ему сказали и откинулся на подушку, бледный до синевы.
– Они сказали – если завтра деньги не принесу – увезут меня куда-то и будут тебе по кусочкам присылать. Сначала – пальцы, потом – уши…
– Вряд ли им твои пальцы заменят пять тысяч долларов, – равнодушно заметила Вера.
– Что же делать? – он рвал на себе волосы. – Где взять денег?
– Негде, – согласилась Вера, – а ты когда играл, о чем думал?
– Я больше не буду… – заныл Юрка.
– Конечно, не будешь, – сказала Вера, – завтра они тебя схватят и убьют. Какая уж тут игра.
– Мам, они же и правда его убьют, – испуганно вякнула Нинка, выглядывая из ванной.
– Дай-ка мне трубку.
Вера закрылась в туалете и набрала номер своей подруги Анфисы.
– Слушай, тот мужик, Василий, что ли, он еще не уехал? Ну, помнишь, он мать еще свою из деревни в больницу привез, а мы у нее по очереди дежурили…
– А тебе зачем? – поинтересовалась Анфиса.
– Нужно. И не тяни, время дорого.
Выяснилось, что Василий с матерью как раз сегодня вечером намылились уезжать. Ночью, мол, пробок меньше, и гаишники не так свирепствуют. Опять же не жарко. Вера дозвонилась до Василия и быстро с ним договорилась.
Через некоторое время в их квартире появился огромный мужик с лопатообразными руками и в сапогах, размера не меньше сорок пятого.
– Ну, хлопче, – прогудел он Юрке, – собирайся, поедем в деревню. У меня хозяйство фермерское большое. Руки всегда нужны. Ты, я вижу, не слабосильный, вон какую морду наел, с физической работой справишься.
Вера молча собирала чемодан, Нинка застыла в прихожей с вытаращенными глазами.
– Мам, ты что это придумала? – вскричал Юрка.
– Езжай, там в глуши никто тебя не найдет. Не вздумай сбежать, сразу Жирному все станет известно! Доложат!
– Делать-то ты, я так понимаю, ничего не умеешь, – гудел Василий, – так первое время, конечно, навоз грести поставлю. Там ума много не надо! Потом, конечно, как себя покажешь, можно и на трактор пересадить.
