– Сумасшедший день! Грим потек у всех. Тебе записку передали?
– Кто?
– Да кинул кто-то в билетную кассу, билетерша не разглядела кто. Тайный поклонник, не иначе.
Фрида развернула белый лист бумаги: «Я за тобой слежу», – прочитала она.
Послание было составлено из вырезанных из газеты букв, как в фильме ужасов. Она закашлялась, неприятный холодок пробежал по спине. Совсем недавно следователь говорил ей о каком-то маньяке, предпочитающем женщин с ее внешностью, и вот на2 тебе, ненормальная записка… Не означает ли это, что маньяк уже вышел на ее след?
– Позвать массажиста? – указала кивком на ноги Фриды Люда, наливая крепкий кофе в две чашки.
– Нет, спасибо.
– Ты что такая бледная? Что в записке? – продолжала допытываться Люда.
– Ерунда! – встряхнула головой Фрида и потянулась за чашкой.
Они мирно попили кофе, Люда поправила ей грим заодно с губной помадой, и Фрида поспешила на сцену. Всю вторую часть спектакля у нее не выходили из головы слова: «Я слежу за тобой». Она впервые смотрела в темное пространство зала с содроганием и мыслями: «А вдруг человек, написавший это, сейчас сидит в зале и наблюдает за мной? Что ему нужно? Чего он добивается? Это глупый розыгрыш или он хотел испугать меня? Последнее ему удалось. А может, это происки Анны, актрисы, которая давно исходит желчью от зависти ко мне? Нет, не буду об этом думать, иначе с ума можно сойти. Ведь этот паразит, приславший записку, только и добивается того, чтобы я посвятила все мысли ему… Нет уж, не на ту напал».
Финальную сцену она отыграла еще более воодушевленно и убедительно. Все! Занавес! Аплодисменты! Выход на поклон! Сотни раз проделывала Фрида этот путь. Софиты уже не так светят в лицо, и стали видны довольные, потные, уставшие лица зрителей, толпившихся у сцены с цветами и блокнотами для получения заветного автографа. Она раздавала лучезарные улыбки, собирала цветы, отвечая дежурными фразами на слова благодарности. Кто-то прорвал кольцо незримого ограждения между сценой и залом и вылетел на сцену.
– Можно с вами сфотографироваться?
И тут понеслось – выстроилась целая очередь желающих сфотографироваться с любимыми актерами. Фрида была очень хрупкая, и ее всегда пугала такая восторженная толпа, которая даже из-за хороших побуждений ненароком могла ее затоптать. Она прилипла к своему партнеру Ивану Гурьеву, высокому красавцу, правда, предпочитающему мужчин, и быстро расписывалась на протягиваемых бумажках, успевая улыбаться в объективы фотоаппаратов.
– Вы прекрасны! Мы вас любим! Вы великолепно играли! Вы чудо! Мы ваши поклонники, – говорили ей со всех сторон.
– Спасибо… пожалуйста… будем стараться… – рассеянно отвечала Фрида, пока глаза ее не остановились на высоком голубоглазом мужчине в черной рубашке, светлые волнистые волосы достигали плеч. Сердце ее оборвалось, на лице было полное замешательство, затем она взяла себя в руки.
– Можно ваш автограф? – спросил он, подходя, скорее протискиваясь, к ней. – Мне очень понравилась ваша игра, особенно в предыдущем спектакле. Вы – гениальная актриса.
«Венсан… что он тут делает?! Я думала, что выпуталась из этой истории…»
– Да, конечно, что вам написать? – спросила она, глядя на него так, словно видит его в первый раз.
– Венсану от Фриды на долгую память о короткой встрече, – ответил он, не отводя от ее лица взгляда.
«Неужели это она? Та совершенно своя и родная женщина, с которой мы общались так, как будто знали друг друга всю жизнь?»
– О, вы романтик, Венсан, и имя у вас необычное, – еле заметно улыбнулась актриса, записывая то, что он попросил.
– А вот на этой программке напишите, пожалуйста: «Галине Киреевой с наилучшими пожеланиями». И подпишитесь – Фрида. Она тоже ваша поклонница.
Ручка не дрогнула у нее в руке, хотя в душе был полный обвал.
«Он все знает! Галина рассказала ему о моем представлении, наверное, выгородив себя в его глазах. Вот подлая баба! Нашего хирурга, видимо, это задело, и он пришел выяснять со мной отношения! Черт! Что мне делать?»
– Мужчина, отойдите, дайте нам тоже пообщаться с нашей любимой актрисой! – закричали позади Венсана, возникла небольшая сутолока, кто-то прорывался к актрисе с цветами.
Фрида воспользовалась этим секундным замешательством и не нашла ничего лучшего, как ретироваться с поля боя. Она знала, где находится проход в нескончаемых складках занавеса, и быстро юркнула туда.
– Постой! Куда?! – услышала она за спиной окрик Венсана, но было уже поздно, птичка упорхнула.
Фрида бежала за кулисами театра, несмотря на полумрак. У нее было одно преимущество перед любым другим человеком – она могла перемещаться там с закрытыми глазами. Венсан судорожно перебирал складки занавеса, пока не нашел вход. Он вбежал вслед за ней и увидел ее силуэт, быстро передвигающийся в глубь театра.
– Фрида! Постой! Мне надо поговорить с тобой! – крикнул он вслед.
Она испуганно обернулась.
– Тьфу! Леша! – вцепилась она в одного из актеров театра. – Задержи того типа, прошу тебя!
– Что, назойливый поклонник? Для тебя, Фрида, все, что угодно!
Фрида застучала своими каблуками дальше к гримерной, оставляя за собой шлейф из запаха французских духов и аромата роз, подаренных поклонниками. Леша был в своем репертуаре: когда Венсан поравнялся с ним, он преградил ему путь и закричал, дико вращая глазами:
– Молилась ли ты на ночь, Дездемона?!
– Пропустите меня, – отстранился Венсан, но Алексей снова ловко преградил ему путь.
– О, дайте, дайте мне свободу!
– Прекратите, дайте пройти!
– Посторонним вход воспрещен, – серьезно сказал Леха и захотел применить на Венсане болевой прием. Он занимался борьбой с личным тренером уже четыре года. Ради Фриды он хотел почувствовать себя героем. Но противник вывернулся и что есть силы ударил его локтем в подбородок. Леша мгновенно вырубился.
– Заметь, парень, не я первый начал, – сказал в пустоту Венсан.
Он поспешил в ту сторону, куда убежала Фрида, но, кроме снующих в разные стороны людей и двух рядов одинаковых закрытых дверей, никого и ничего не увидел.
– Фрида? Гримерная Фриды? – спросил он у одной из пробегающих мимо девушек.
– Фриды Андреевны? Вторая комната слева, – кинула девушка на ходу, не останавливаясь.
Венсан нашел нужную дверь и забарабанил в нее кулаками.
– Фрида, Фрида, откройте! Мне необходимо с вами поговорить!
– Господи, помоги, – прошептала она, судорожно стаскивая с себя воздушное платье и натягивая джинсы и ярко-малиновую футболку.
– Фрида, я знаю, что вы там, откройте!
«Как бы не так… – думала она, сгребая свои вещи в большую кожаную сумку. – Нужны мне эти разборки. Я в них больше не играю».
Она осмотрела свою гримерную и поняла, что выходов из комнаты – два: через дверь и небольшое окно. Так как в дверь в это время ломился настойчивый хирург, выход оставался всего один. Приложив нечеловеческие усилия, она открыла старую раму, взгромоздилась на подоконник и спрыгнула в заросли кустарника. Венсан, замерев на минуту, услышал звук открывающегося окна и разгадал подлый план Фриды. Он оставил дверь в гримерную актрисы в покое и отправился в зрительный зал.
«Почему она так себя ведет? Может быть, мне стоит сообщить о ней и о своих планах следователю? Если человек убегает, значит, ему есть что скрывать. Значит, это была именно та Фрида, с которой незадолго до гибели встречалась Галина?»
Протолкнувшись через толпу, Венсан вышел через зрительный зал в фойе и на улицу. Бежать вокруг театра, чтобы настигнуть беглянку, не было смысла. «Что меня удерживает от того, чтобы сообщить о ней в полицию? – раздраженно задавал себе вопрос и не находил ответа Венсан. – Я все равно выслежу ее, поговорю, и пусть она мне объяснит свои акробатические трюки».
Так как Венсан израсходовал одну контрамарку на спектакль, в запасе у него осталась вторая. Он заглянул в билетную кассу и, мило улыбаясь, спросил:
– Я большой поклонник актрисы Фриды. Не подскажете, когда будет ближайший спектакль с ее участием?
– А, Фридочка Сницерова, очень хорошая актриса, но, к сожалению, играет нечасто, хотя только главные роли. Следующий спектакль с ее участием будет через неделю.
– Спасибо, – поблагодарил он и отошел от окошка.
Ему ничего не оставалось, как поехать домой и успокоиться ровно на неделю. Хотя спокойной эту неделю назвать было нельзя. Предстояли похороны Гали, поминки и обычные будни оперирующего хирурга.
– У тебя что-то случилось, и не пытайся заверить меня в обратном, – резко заявила театральный гример Людмила, заявившись к подруге Фриде домой.
Выглядела она непростительно бодро и свежо для богемы в десять часов утра. На Люде был брючный костюм изумрудного цвета, черный топ, черные туфли, а на шее яркий оранжевый платок из натурального шелка. Фрида выползла в гостиную в черной пижаме, темные волосы были заплетены в толстую косу, свободно болтающуюся на спине.
