Она смотрела на стоящий сбоку от письменного стола монументальный сейф, выполненный в виде модели лондонского «Биг Бена».
– Здесь вы храните особенно ценные экземпляры? – поинтересовалась Ирина.
– И их тоже, – усмехнулся Абаканов. – Но в основном новые поступления, прежде чем они будут разложены в витринах. Но у меня здесь есть не только бриллианты, – он открыл расположенный рядом с сейфом антикварный шкафчик, в котором размещалась целая батарея бутылок.
– Это маленькая коллекция французских вин… для особенно дорогих гостей. «Шато Мутон Ротшильд» лучших лет, «Шато Марго»… какое вы предпочитаете?
– На ваш вкус, – выпалила Жанна, подозрительно блестя глазами.
– Тогда я предложу вам «Шато Мутон Ротшильд» восемьдесят четвертого года.
Ирина залюбовалась бутылкой, которую Алексей Николаевич бережно взял в руки. Она вспомнила, что этикетки для этого вина по заказу владельцев виноградника, знаменитых банкиров Ротшильдов, рисовали самые знаменитые французские художники – Марк Шагал, Пабло Пикассо, Жан Кокто, Мари Лорансен, Хуан Миро, Сальватор Дали. Не так давно выставка этих этикеток проходила в Эрмитаже. Еще Ирина вспомнила, как в «дьютифри» международного аэропорта наткнулась на закрытый шкафчик с дорогими винами. Там было и это вино… хотя и не самого лучшего года, но, насколько она помнила, бутылка стоила около тысячи евро.
Абаканов разлил густое темно-красное вино в три бокала, осторожно покачал свой бокал, вдохнул аромат. Ирина с видом знатока проделала-то же самое. Она почувствовала легкий запах фруктового сада, южного полдня… немного отпила из своего бокала и… сначала не случилось ничего особенного. Вино как вино… в меру терпкое, очень сухое… может быть, все слухи о знаменитых французских винах выдуманы самими французами, чтобы дурить простаков?
Но тут что-то произошло. Вина уже не было во рту, но его вкус удивительным образом раскрылся, проявившись, как любительская фотография. Это было что-то волшебное, как будто Ирина помолодела лет на десять, и весь мир стал ярким и волнующим, каким он бывает только в юности.
– Удивительное вино! – взволнованно проговорила она, разглядывая бокал на свет.
Она встретилась взглядом с хозяином кабинета и прочла в его глазах откровенное восхищение. Он любовался ею, ничуть не скрываясь, и даже Жанна перестала кокетничать и притихла.
В это время зазвонил телефон. Алексей Николаевич извинился и отошел к столу.
– Если ты не закрутишь с ним роман, я не знаю, что с тобой сделаю! – прошептала Жанна. – Навеки рассоримся!
– Да я его и не знаю совсем, – тихо говорила Ирина, сохраняя на лице невозмутимое выражение, – да может, он женат! Даже точно женат, чтобы такой мужчина – и без хомута, такого просто быть не может!
– Эх! – от возмущения Жанна чуть не подавилась вином. – Да какая разница – женат, не женат. Ты же не девица на выданье!
– Ой, ну что ты ко мне привязалась! – рассердилась Ирина. – Я сама еще ничего не пойму… Может, он просто так меня обхаживает, из вежливости…
– Ирка, не зли меня! Какой мужчина, ну какой мужчина! Да как он на тебя смотрит!
Абаканов закончил разговор и подошел к ним, улыбаясь.
– Милые дамы, не хотите ли посмотреть последние поступления? Доставлены только сегодня утром.
При виде бриллиантов у Жанны загорелись глаза. Она медленно протянула руку и взяла из ящика брошку в виде веточки.
– Вы позволите?
Абаканов кивнул, Жанна приколола брошку к плечу и благоговейно застыла перед зеркалом, любуясь. Брошка была удивительно хороша. Ирина скользнула взглядом по нескольким кольцам, едва удержалась, чтобы не примерить серьги. Камни притягивали, хотелось играть с ними, осторожно вынимать из коробочек, гладить их, примерять, разглядывать себя в зеркало и провести в этом кабинете долгое время. Жанна восторженно ахала, обнаружив, что кольцо с большим бриллиантом ей совершенно впору.
– Эта огранка называется «голландская роза», – сказал Абаканов.
Жанна его не услышала, она была совершенно поглощена общением с камнями. Тогда Алексей Николаевич подошел к Ирине и раскрыл перед ней футляр из тисненой кожи. Ирина едва не вскрикнула, увидев содержимое футляра.
На синем бархате лежало колье – очень много бриллиантов в оправе из белого металла, наверное, платины. Колье было прекрасно. Камни переливались в свете люстры, они горели голубым холодным светом. Невольно Ирина потянулась, чтобы взять колье, и ее руки встретились с горячими руками мужчины. Она оторвала взгляд от камней. Глаза ее сияли едва ли не сильнее бриллиантов, и в глазах мужчины зажегся ответный огонь.
«Я хочу подарить тебе это колье, – говорили его глаза, – я хочу дарить тебе только такие вещи, которые будут достойны тебя, твоей красоты. Ты сама – чистый бриллиант, и я рад, что смогу предложить тебе достойную оправу».
Иринины глаза затуманились. Она вдруг отчетливо представила просторную красивую комнату. Свет приглушен, только несколько свечей горят возле зеркала. Зеркало в старинной серебряной раме тускло блестит в полутьме. Ирина подходит к зеркалу и смотрит в темное стекло на свое отражение. На лице не заметно усталости и тревожного озабоченного выражения, а также мелких морщинок у глаз. Только глаза завораживающе блестят и губы складываются в таинственную полуулыбку. На ней очень открытое платье, так что хорошо видна длинная шея и даже чуть-чуть выглядывает матовая ложбинка между грудей. Ирина поднимает руки и чуть сбрызгивает шею и за ушами духами из хрустального флакона. Потом склоняет голову набок и придирчиво осматривает свое отражение. Все в полном порядке, выше всяческих похвал. И тогда из глубины зеркала появляется отражение мужчины, который держит в руках сверкающее колье. Он подходит ближе и кладет руки ей на плечи. Ирина замирает от прикосновения этих рук, тогда он осторожно расправляет колье и застегивает его. При этом между бровями у него появляется ненадолго сосредоточенная морщинка, которая тут же пропадает, когда мужчина заканчивает свою работу. Он отстраняется на минутку, чтобы разглядеть в зеркале Ирину в колье, потом снова приближает лицо и касается губами шеи в том месте, где замочек слегка натирает кожу. От этого легкого прикосновения Ирину бросает в жар, и колье, нагревшись, больше не холодит шею.
Ирина встречается глазами в зеркале с мужчиной, они стоят так долго и не могут оторвать друг от друга взгляда. Все происходит в полном молчании, да и зачем слова в такие минуты? Они все уже сказали друг другу глазами…
– Ах! – Жанна, открепляя бриллиантовую веточку, укололась и невольно вскрикнула.
Ирина очнулась от «грешных» мыслей и отняла свои руки от горячих рук Абаканова. Сделала она это с большим трудом, осознав, что ей совершенно не хочется от него отстраняться, а наоборот, хочется оказаться к нему как можно ближе, тесно прижаться и вообще не расставаться если не всю жизнь, то достаточно долгое время. Эта простая мысль вызвала у Ирины в душе самую настоящую панику. Однако не зря всю жизнь она приучала себя к железной самодисциплине. Если бы не это, если бы не ее выдержка и сила воли, как она смогла бы перенести свою непростую семейную жизнь, ужасное оскорбление, которое нанес ей муж своим внезапных отъездом в Англию, все те несколько лет, которые она жила одна и медленно осознавала, что их брак распался, хотя она совершенно ни в чем не виновата.
Жизнь давно уже дала понять Ирине, что помогут преодолеть все беды только спокойствие и терпение. И что в любой ситуации главное – это не терять головы. Ирина сумела взять себя в руки, и даже на лице ее ничего не отразилось. Она улыбнулась приветливо-отстраненно и отошла чуть в сторону от Абаканова с его бриллиантами. Однако душа ее, зажатая в тиски дисциплины и хорошего воспитания, билась где-то в глубине, как пойманная птица и просилась наружу.
«К черту твою холодную рассудочность! – кричала душа отчего-то Жанниным голосом. – Хоть раз в жизни отбрось ты свою холодность и не думай, как будешь выглядеть в глазах окружающих! Кинься прямо сейчас ему на шею, обними крепко и больше не отпускай! Ведь это тот самый мужчина, о котором ты мечтала всю жизнь!»
Ирина поняла, что если сию минуту она не предпримет что-то, то потом будет уже поздно. Не такой перед ней стоит мужчина, чтобы не понять, что с ней творится. Еще немного, и он просто не даст ей уйти. Вон он как смотрит на нее, под таким взглядом Ирина буквально плавилась, и все благие намерения уходили прочь.
Чтобы преодолеть это наваждение, Ирина отвела глаза от своего собеседника. При этом ее взгляд случайно уперся в карту за его спиной. Прямо напротив нее был город, обозначенный на бескрайней поверхности Якутии ярким зеленым камнем.
Рядом с этим камнем было красиво выведено золотом название: Кысыл-Ыллык.
И все, наваждение прошло. Теперь Ирина была собранна и спокойна, во всяком случае внешне.
