– Не видела в вашем доме фотографий первой жены Виктора Марковича, – заметила я.
Антон вернулся к креслу.
– А их нет. И я имею о матери очень скудные сведения. Ее родители были известными врачами, оба гинекологи. Вроде умерли до свадьбы дочери, которая вышла замуж, когда ей было за сорок. Поздние первые роды – не лучшее приключение, думаю, здоровье Валентины Матвеевны подорвала беременность, но это лишь моя догадка. Точно я ничего не знаю, просто изредка хожу на кладбище, где они все похоронены: дед, бабка, мать. Не считайте меня бесчувственным чурбаном, просто Нестеровы для меня terra incognita.
– Тише! Слышишь? Входная дверь открывается…
Мои уши уловили тихий скрип, затем стук каблучков по паркету. В мгновение ока я схватила папку с документами и юркнула за занавеску. Антон живо встал за другую гардину.
Звук шагов стал громче, кто-то вошел в гостиную. Я слегка отодвинула штору и в узкую щель увидела стройную женскую фигуру в джинсах и пуловере. Она приблизилась к стене, сняла картину – обнажилась дверь сейфа. Ночная гостья потыкала пальцем в кнопки, дверца открылась.
– Эй, что вы тут делаете? – спросил Антон, выходя из укрытия.
Незнакомка взвизгнула, обернулась и уронила пакет. Из него вылетели снимки и веером улеглись на паркете. Я увидела лицо посетительницы и не удержалась от возгласа:
– Это вы?!
Антон отреагировал так же:
– Это ты?!
– Я, – тоненьким голоском ответила гостья. – Ну да… я… вот… значит… на секундочку… мимо ехала…
Антон потряс головой.
– Мимо ехала? Ночью? Ты же спать легла.
Елена пролепетала:
– Да.
Я во все глаза смотрела на супругу Антона. А тот опустил взгляд на снимки и начал медленно краснеть. Елена ойкнула, быстро присела на корточки и принялась сгребать фото, бормоча:
– Это не то, что ты подумал… Совсем не то…
Антон наклонился, выхватил из рук жены один глянцевый снимок, расхохотался и показал его мне.
– Даша, как тебе композиция? Лично мне кажется, что Лена уже недостаточно свежа для подобных кадров. В порнухе надо задействовать молодой упругий абрикос, а не лежалый фрукт. Сколько раз твердил ей: запишись на фитнес, иначе превратишься в дряблое яблоко.
Антон разорвал фото и бросил на пол.
– Что ты здесь делаешь? Хотя можешь не отвечать. Как долго ты спала с моим отцом?
– У нас ничего не было, – простонала жена, – честное слово.
Я отвернулась от лежащих на полу снимков. Мой бывший муж Макс любит рассказывать бородатый, всегда веселящий его анекдот. Возвращается муж из командировки, входит в квартиру, а там на постели его женушка с парнем в интересной позе. Муж бежит на кухню, хватает нож, кидается в спальню, а супруга ему говорит: «Дорогой! Это не то, о чем ты подумал. Ну вот, сейчас опять начнутся упреки, подозрения, обвинения в неверности… Дорогой, ты слишком ревнив! И откуда только в твоей голове чушь о моей неверности появляется?»
– Это просто подарок ему, – всхлипывала Елена, – абсолютно невинная съемка. Делалась в студии, у фотографа.
Антон брезгливо поморщился.
– Глядя на сии картинки, понимаешь, что свою невинность партнерша похотливого старика потеряла давно.
– Я тебе не изменяла! – закричала Елена. – Клянусь жизнью Миши!
– Жизнью нашего ребенка клянешься? – задумчиво произнес гомеопат. И повторил: – Нашего ребенка… А наш ли он? Вернее, от меня ли мальчик? Все отмечают, что пацан на деда сильно похож.
– Конечно, наш, конечно, от тебя, – залепетала Елена. – Внуки всегда копия…
– Замолчи, – попросил Антон. – Смешно слушать: студия фотографа… Судя по интерьеру, фото снято в этой квартире. Ага! Ты знала о ней!
– Нет, нет, нет, – зачастила Елена, – первый раз тут.
Муж расхохотался.
– Дорогая, ну сама-то посмотри на роскошную фотосессию. Хочешь, пойдем в спальню с траходромом и сравним кровать, на которой запечатлены ты и твой свекор в позе, не оставляющей сомнений в ваших отношениях, с постелью для сексутех господина Шкодина в этих апартаментах? Ты постараешься найти хоть одно отличие и, если его обнаружишь, я поверю, что ты нежная маргаритка, которую сейчас на Старый Арбат из нашего особняка злой Карабас-Барабас на ковре-самолете доставил. Даша, ты с нами?
Я трусливо поджала хвост.
Что может быть хуже, чем участие в чужой ссоре, да еще когда муж получил неопровержимые доказательства измены жены?
– Лучше я поеду в особняк. Если утром не выйду к завтраку и станет ясно, что я покидала ночью дом, Юрий Петрович, выполняя волю покойного, мигом отправит Феоктистову, Кузнецовых, Хватову и Плотникова по домам без подарков. Вы же помните, что завещал Виктор Маркович? Никто не покидает коттедж, пока все приглашенные не выберут презенты.
– Нет, пожалуйста, не бросайте меня, – взмолилась блудливая супруга. – Антон ничего не понял, не разобрался.
– Леночка, – сказала я, – в некоторых случаях надо просто признать свою вину. В особенности, если она очевидна.
– Нет, нет, нет! – затопала ногами Елена. – Виктор Маркович меня попросил. Для альбомчика.
– Для какого альбомчика? – не поняла я.
Елена умоляюще сложила руки.
– Тоша, любимый…
Муж хмыкнул.
– Да уж, я, похоже, страстно обожаем тобой.
– В тебе вся моя жизнь! – пылко воскликнула Лена. – Я тебе верна!
Я выдернула свою руку из ладони невестки Луизы. Ей-богу, некоторые женщины ведут себя странно. На что надеется Лена? На доброту, интеллигентность, снисходительность Антона?
Все мужчины, какими бы добрыми, интеллигентными, снисходительными они ни казались, как правило, считают жену своей собственностью, и большинство из них никогда не простит ей измены. А те, кто закроет по какой-либо причине глаза на прелюбодеяние, все равно не забудут, что супруга сходила налево. Редкий зверь мужской породы станет жить с прелюбодейкой, не испытывая обиды, брезгливости из-за предательства, и все эти цветочки сложатся в букет, который своим ароматом убьет семью. Вместо нее возникнет сожительство людей, объединенных общей квартирой, дачей, машиной и желанием продемонстрировать окружающим, что у них все отлично. Дорогие дамы, любящий муж скорее простит вам свою разбитую машину, опустошаемую регулярно на идиотские покупки кредитку, лень, нежелание заниматься домашним хозяйством, скандалы со свекровью, вечеринки с подругами, вашу постоянную головную боль по вечерам. Любящий супруг, в принципе, способен простить все. Ну, поругает вас и успокоится. Все, кроме измены. И не надо думать, будто вы очень хитры – завели второй телефон, очень осторожны и так далее, – и вас не поймают. Неверная жена всегда попадается на мелочах. На каких? Ну, об этом как-нибудь в другой раз.
– Сейчас все объясню, – хныкала Елена, – только пусть Антон меня выслушает. Даша, попросите его!
– Не имею желания слушать глупости, – отрезал муж, – лучше посплю пару часиков, завтра у меня много работы.
Лена упала на колени.
– Милый! Ради Мишеньки!
Я подошла к Антону.
– Даже у серийного маньяка есть возможность на суде произнести последнее слово. Самому страшному бандиту позволено обратиться к судье. Пусть Лена скажет то, что хочет.
Антон сел за стол.
– О каком альбоме идет речь?
Елена стиснула кулаки и прижала их к груди.
– Буду честной-честной, как на Страшном суде!
Я попятилась к двери, пробормотав:
– До свидания.
– Стой! – скомандовал Антон. – Сядь, пожалуйста, иначе я тоже уйду. Не могу остаться с этой… с глазу на глаз. Ты за нее просила? Хотела, чтобы я выслушал ее исповедь?
Я кивнула.
– Значит, оставайся, – вздохнул Антон. Затем вынул из кармана дозатор, прыснул себе пару раз под язык и велел жене:
– Говори. Но только по делу.
Лена схватила со спинки дивана плед, завернулась в него и села напротив мужа. Я устроилась в кресле и постаралась не пропустить ни слова из рассказа женщины.
Леночка Коврижкина, отличница из провинции, приехала в Москву, чтобы стать акушером-гинекологом, как ее мама. Учиться в заштатном местном институте девочка не хотела, она всегда мечтала только о лучшем. Еще в детском саду Лена отказывалась идти на утренник, если ей покупали платье как у всех. Малышка говорила:
– Или самое красивое, или я сижу дома.
Отметим: Ленуся не устраивала истерик, не падала на пол, не стучала пятками по паркету, не рыдала. Нет, она просто ставила условие. И если оно не выполнялось, отказывалась выходить из квартиры.
Варвара Тимофеевна, ее мама, работавшая главврачом областного роддома, решила использовать особенности характера дочери в мирных целях и заодно отучить ее от шантажа. Месяца за два до Нового года, дня рождения или другого праздника мать говорила Леночке:
– Хочешь наряд, какого ни у кого нет?
У той загорались глаза.
– Да!
– Любой по твоему выбору, хоть из Америки – Парижа – Лондона, – обещала родительница. – Туфли и сумочка в комплекте. Но чтобы это получить, покажи дневник с одними пятерками в четверти. Бесплатно никто никому ничего не дает. Все надо заработать.
