Они беспрекословно слушались его и, кажется, даже любили.
Вот и сегодня, когда Леня понял, что распоясавшиеся приезжие братки собираются устроить показательный мордобой, он тут же позвонил приятелю. И тот его не подвел.
— Что за публика такая нервная? — поинтересовался Ухо, обернувшись к своему седоку.
— Да, наверное, гастролеры какие-нибудь.., проговорил Маркиз, — Ты бы на дорогу все-таки смотрел!
— А чего на нее смотреть, — отмахнулся водитель, — мотоцикл хороший, сам едет… А ту машину мы потом заберем, попозже.
— Как ты ее заберешь? — удивился Маркиз. Они ее увезут, как боевой трофей, и к вечеру разберут на детали…
— А вот фиг им! — Ухо довольно ухмыльнулся. — Ты им ключи, надеюсь, не оставил?
— Нет, конечно, — Леня вытащил из кармана брелок с ключами, — да какая разница? Они и без ключей ее в секунду заведут! Не совсем ведь дикие…
— Ну, дикие или не дикие, не в этом вопрос.
Я ведь тебе эту тачку до ума доводил, так? проговорил Ухо, продолжая ухмыляться.
— Ну так, — согласился Маркиз.
— Ну так я в нее маленькую секретку вставил. Вон, видишь красную кнопочку'? Нажми ее!
— Ну и что будет? — поинтересовался Леня, выполнив инструкцию.
— А то будет, что теперь эта машина заглохнет и без моего вмешательства ни в жизнь не заведется! У нее зажигание наглухо заблокировано, и подача горючего тоже перекрыта. Так что будет твоя машина стоять там, где стоит.
— Ух ты! — восхитился Маркиз. — А я-то все думал — зачем нужна эта красная кнопочка! Все собирался у тебя спросить!
— Хорошо, что только думал, а не попробовал нажать! Ну ладно, куда тебя сейчас подбросить-то?
Только теперь, с помощью приятеля благополучно выкарабкавшись из неприятностей, Маркиз вспомнил про Лолу. Он вытащил из кармана мобильный телефон и набрал номер своей боевой подруги. Однако равнодушный женский голос сообщил ему:
— Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети.
* * *
Проводив свою таинственную посетительницу, адвокат Гринбаум около получаса тихо просидел в кабинете, занимаясь своими делами. Наконец ему понадобилась очередная архивная папка. Адвокат, который после вчерашней беседы с капитаном Одеколоновым стал чрезвычайно вежлив и обходителен, не стал, как обычно, через стенку кричать секретарше. Он встал, открыл дверь в приемную и самым медовым голосом проговорил:
— Ольга.., гм… Николаевна, не могли бы вы найти и принести мне папку с делом акционерного общества «Скунс»? То есть, извините, «Сфинкс»?
И только тут он увидел, что за столом в приемной сидит не новенькая помощница Ольга, только накануне заступившая на пост, а его прежняя безответная секретарша Ксения Шилохвостикова, которую он искренне считал погибшей!
Гринбаум попятился, закашлялся, протер глаза, закрыл их ненадолго и снова изумленно открыл. Он надеялся, что видение исчезнет, но упорная Ксения не исчезла, она как ни в чем не бывало сидела за своим столом, заправляя в принтер лист чистой бумаги.
— Какую папку вам подобрать, Борис Михайлович? — осведомилась она, с самым невинным видом хлопая глазами.
— С делом акционерного общества «Сфинкс», — машинально пробормотал адвокат. — Ксения, это вы?
— Я, Борис Михайлович, — подтвердила секретарша и уставилась на начальника преданным взором, — а в чем дело?
— Но вы знаете, Ксения, — адвокат понизил голос и на всякий случай огляделся, как будто его кто-то мог подслушивать, — вы знаете, мне вчера звонили из милиции и сказали такую странную вещь…
— Да, я знаю, — спокойно подтвердила Ксения, — дело в том, что я действительно выпрыгнула из окна…
— И как же…
— А так сложились обстоятельства, — секретарша зачастила, — внизу, под моим окном, находится помойка, и кто-то по чистой случайности как раз вчера вынес туда кровать с пружинным матрасом…
— При чем тут кровать? — изумился Гринбаум.
— При том, что я упала прямо на этот матрас, он спружинил и отбросил меня на куст сирени, куст тоже спружинил и отбросил меня в детскую песочницу.., к счастью, детей там в это время не было, только один фокстерьер, но он успел отскочить, а песок окончательно погасил энергию падения, которая и так уже значительно уменьшилась после матраса и куста.., так что, как видите, я совершенно не пострадала, — и Ксения встала из-за стола, чтобы начальник собственными глазами мог убедиться в ее сохранности.
— Действительно не пострадали, — вынужден был признать Гринбаум, — но как же…
— И никто не пострадал, только один мужчина из соседнего подъезда, он как раз накануне выписался из психиатрической больницы, а когда увидел мое падение, у него начался рецидив, и его пришлось снова госпитализировать, и еще тот фокстерьер, который был в песочнице, перестал узнавать хозяина и утратил интерес к собакам противоположного пола…
— Стоп! — закричал Гринбаум. — Остановитесь!
— В чем дело, Борис Михайлович? — Ксения растерянно захлопала глазами.
— Я больше не могу слышать об этом свихнувшемся фокстерьере!
— Хорошо, — быстро согласилась Ксения, если вам неинтересно, я не буду ничего рассказывать…
— Но как же.., но как же милиция? — воскликнул потрясенный адвокат.
— А с милицией получилось вот что, — увлеченно продолжила девушка, — их вызвала моя соседка снизу, которая увидела, как я летела мимо ее окна. Прибыв на место происшествия, милиционеры сразу же обнаружили на подоконнике мои туфли и предсмертную записку, ну, естественно, они приняли дело к производству и начали сразу все положенные в таких случаях следственные мероприятия.., мне кажется, их трудно за это винить!
Вконец запутавшемуся адвокату ничего не оставалось, как согласиться с ее рассуждениями.
Начиная с этого момента он обращался со своей секретаршей, как с особо ценным, легко бьющимся предметом, сдувал с нее пушинки, угощал ее шоколадными конфетами и каждую мелкую служебную просьбу неизменно сопровождал извинениями и расшаркиваниями.
Выскользнув вслед за таинственной блондинкой из адвокатской конторы, Лола задержалась в дверях и внимательно огляделась. В этот час улица была почти безлюдна, только молодая мамаша катила коляску посреди бульвара и две старушки о чем-то увлеченно разговаривали на скамейке. Блондинка, за которой следила Лола, шла по противоположному тротуару в сторону Литейного проспекта.
Рядом с конторой было припарковано несколько машин. Лола почти не сомневалась, что одна из них принадлежит «объекту», но которая? То, что блондинка сейчас шла пешком, ничего не значило: скорее всего, она проверяет наличие слежки. Хотя, возможно, она специально, из соображений конспирации, оставила машину в стороне от адвокатской конторы…
Лола медленно двинулась в том же направлении по другой стороне улицы.
Блондинка дошла до Литейного проспекта, на мгновение задержалась на углу и вошла в гастроном. Лола знала такой способ ухода от «хвоста» и сама его не раз применяла. В этой ситуации не нужно входить в людный магазин следом за «объектом», там ничего не стоит его потерять. Лучше поджидать его у выхода, если выход всего один.
У этого гастронома выходов было три, но Лола заняла удобную позицию на другой стороне улицы, откуда все они просматривались одновременно. Чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, она достала из сумочки мобильный телефон и сделала вид, что разговаривает.
При этом она с огорчением обнаружила, что батарейка разрядилась.
На самом деле это открытие не очень ее расстроило. Лола подумала, что Маркиз не может до нее дозвониться, и испытала злорадное удовлетворение. Пускай противный Ленька помучается! Пускай подумает о своем поведении!
В следующий раз не будет так по-хамски с ней разговаривать! Она не позволит вытирать об себя ноги! Заставит с собой считаться! А пока она самостоятельно выследит эту наглую блондинку и докажет Маркизу, кто из них больший профессионал!
Лола стояла на тротуаре с телефоном, прижатым к уху, и осторожно бросала взгляды на выходы из магазина. Когда мимо нее кто-нибудь проходил, она взволнованно округляла глаза и восклицала в трубку:
— Да что ты говоришь? А что она ответила?
А он? Да не может быть! — в общем, изображала оживленную и содержательную беседу.
Прошло несколько минут, и на противоположной стороне улицы появился знакомый силуэт. Блондинка выскользнула из гастронома, оглянулась и быстро пошла по Литейному проспекту в сторону Невы. Лола позволила ей немного оторваться и пошла следом.
Так они проследовали целый квартал.
Лола не сокращала дистанцию, чтобы не намозолить глаза «объекту», но и не слишком увеличивала ее. Наконец, немного не доходя до перекрестка, блондинка остановилась перед витриной обувного магазина. Этот прием Лола тоже хорошо знала: остановившись перед зеркальной витриной и делая вид, что рассматриваешь товар, можно как в большом зеркале осмотреть улицу и вычислить своего преследователя. Поэтому она тоже немного задержалась, делая вид, что изучает витрину кондитерской. При этом она действительно несколько увлеклась, заметив в этой витрине ореховые трубочки и подумав, что это — любимое лакомство Пу И… Как там, интересно, Пу И? Не одиноко ли ему дома без любимой хозяйки? Не втянет ли его хулиганистый Аскольд, Ленин любимец, в очередную опасную авантюру?
