– Щас бы.
Острым носком сапога Бод раскидал скудное имущество мигрантов – водительские права, удостоверения сельхоз-рабочих, паспортные снимки детей, листочки с молитвами, почтовые марки, автобусные билеты. Пухлу показалось, что он заметил иммиграционную карту, но Бод каблуком растоптал ее в клочья. Потом он извлек из бумажников деньги и велел им проваливать, мучачос!
Позже, в пикапе, Пухл спросил, сколько у них было денег.
– Восемь баксов на двоих.
– Пиздец.
– Слышь, эти восемь баксов по праву принадлежат белым американцам, таким, как мы. А эти блядские нелегалы, Пухл, – угадай, кто оплачивает их лечение и талоны на еду? Мы с тобой, вот кто. Миллиарды долларов каждый год – на иностранцев.
Как обычно, у Пухла не оказалось причин сомневаться в осведомленности друга на этот счет.
– И я говорю – миллиарды, – продолжал Бод Геззер. – Так что не считай это грабежом, дружище. Это мы взимали проценты.
Пухл кивнул:
– Конечно, все верно ты говоришь.
Они вернулись из «7-11» и обнаружили незнакомую машину, криво припаркованную рядом с трейлером Пухла. Это был отшкуренный «шевроле-импала», к тому же старый. На зеркале заднего обзора свисал фальшивый инвалидный пропуск Пухла.
– Тихо, без паники, – сказал Пухл, вытаскивая пистолет из-за пояса.
Дверь трейлера была открыта, телевизор орал. Бод сложил руки рупором:
– Выкатывайся оттуда, кто бы ты ни был! И держи руки на виду, еб твою мать!
В дверях появился Фингал, без рубашки и с щетинистым черепом. У него была ухмылка беззаботного идиота.
– А вот и я! – провозгласил он.
Сначала Бод и Пухл его не узнали.
– Эй, – воскликнул Фингал. – Это я, ваш новый белый брат. Где ополчение?
Пухл опустил пистолет.
– Какого хуя ты с собой сделал, мальчик?
– Сбрил волосы.
– Зачем, скажи на милость?
– Чтобы стать скинхедом, – заявил Фингал.
Бодеан Геззер присвистнул:
– Без обид, сынок, но тебе не очень идет.
Проблема была в Фингаловом скальпе: воспаленный поперечный шрам, отвратительной печатью выделяющийся на бледном куполе головы.
Пухл спросил, не заклеймили ли Фингала, случаем, дикие негры или кубинцы из Майами.
– Не-а. Я уснул на картере.
Бод скрестил руки.
– И этот картер, – сказал он, – он ведь был еще в машине?
– Дасссэр, с работающим мотором. – Фингал изо всех сил постарался объяснить: несчастный случай произошел почти два года назад, воскресным днем. Он выпил пива, выкурил пару косяков и, может, съел полтаблетки рогипнола и решил отрегулировать «импалу». Он завел машину, открыл капот и немедленно отрубился башкой вниз прямо в блок двигателя. – Эта хуйня офигеть как нагрелась, – добавил Фингал.
Пухл этого не вынес. Он отправился в трейлер посрать, выключил телевизор и отыскал холодный «бадвайзер». Когда он вышел, Бод Геззер сидел рядом с Фингалом на переднем крыле «шеви». Бод помахал:
– Эй, наш мальчик сделал именно так, как мы сказали.
– Как это?
– Негритянка пришла к нему домой с расспросами о лотерейном билете.
– Еще как пришла, – сказал Фингал. – А я сказал, что это не она его купила и выиграла. Я сказал, она, типа, с другой субботой попутала.
Пухл ответил:
– Молодчага. И что она?
– Рассвирепела вконец и выскочила за дверь. И она тоже избита дай бог как. Это вы сделали, парни, я просек.
Бод посоветовал Фингалу закончить рассказ:
– Скажи, как ты уволился из магазина.
– Да, мистер Сингх, он сказал, я не могу парковаться, где инвалиды, пусть даже у меня голубая хрень с коляской на зеркале. Ну так я что сделал – схватил свой расчет за месяц из кассы и унес оттуда задницу.
– И взял кассету с записью камеры наблюдения, – добавил Бод. – Как мы ему и велели.
– Ага, я ее в бардачке припрятал. – Фингал мотнул головой в сторону «импалы».
– Хитрый ход, – сказал Пухл, моргая здоровым глазом. По правде, Фингал его не слишком впечатлил, да и у Геззера были сомнения. Мальчишка являл признаки покорной тупости, предвещавшей долгое печальное будущее в заведениях с минимальной изоляцией заключенных.
– Гляньте, – объявил Фингал, сгибая рыхлую левую руку. – Новая радикальная татуировка: Б.Б.П. Чтоб все было официально.
Поверх края пивной банки Пухл бросил Боду взгляд – мол, сам ему скажи.
– Ну, как смотрится? – радостно спросил Фингал. – Семьдесят пять баксов, ежли вы, парни, захотите такую же.
Бод соскользнул с бампера и стер следы ржавчины с камуфляжных штанов:
– Штука в том, что нам пришлось поменять название.
Фингал перестал гнуть руку:
– Что, больше не Братство Белых Повстанцев? Как так?
– Прав ты был насчет рок-группы, – сказал Бод.
– Угу, – вставил Пухл. – Нам не хотелось путаницы.
– И какое теперь новое название?
Бод сообщил. Фингал попросил повторить.
– Истые Чистые Арийцы, – медленно произнес Бод.
Фингал поджал губы. Он сердито уставился на аббревиатуру, выжженную на бицепсе:
– Выходит, по-новому… И-Ч-А?
– Верно.
– Вот дерьмо, – тихо пробормотал Фингал. Подняв взгляд, он попытался улыбнуться. – Ну ладно.
Повисла неловкая тишина, во время которой Фингал скрестил руки так, чтобы скрыть татуировку. Даже Пухлу стало его жаль.
– Но знаешь что, – сказал он Фингалу, – Орел там у тебя заебись.
– Да, бля, – согласился Бод Геззер. – Просто охуительный орел. Что там у него в когтях-то, «М-16»?
Мальчишка воспрял духом:
– Так точно. «М-16» я и просил у татуировщика.
– Ну, можешь теперь гордиться. Пива будешь?
Позже они вместе поехали в магазин спорттоваров «Спорт-Авторитет» и (по краденой «Визе») приобрели палатки, надувные матрасы, москитные сетки, топливо для фонарей и прочее походное снаряжение. Бод сказал, что все у них должно быть надежно упаковано и иметься наготове, на случай высадки на берег штурмовиков НАТО без предупреждения. Бод с удовлетворением обнаружил, что Фингал, в отличие от Пухла, питал настоящую любовь к спортивному камуфляжу. В награду Бод купил ему легкую парку «Древесная кора» – Фингалу не терпелось вернуться в трейлер и все это примерить.
Когда он заскочил внутрь переодеться, Бод заметил Пухлу:
– Он как ребенок рождественским утром.
Скорее как чертов дебил, подумал Пухл. И ответил:
– У тебя есть запасная шляпа? Потому что я не хочу больше смотреть на бритую голову этого бритоголового.
В грузовике Бод нашел промокшую шляпу-сафари в австралийском стиле – плесень аккурат сочеталась с камуфляжной расцветкой. Фингал гордо надел ее, затянув ремешок на горле.
День они провели у скальной расщелины, где вскоре стало ясно, что юному новобранцу нельзя доверять серьезное оружие. Пухл нелегально переделал «АР-15» в полную автоматику, что для нового члена Истых Чистых Арийцев оказалось чересчур, как физически, так и эмоционально. Взяв винтовку у Пухла из рук, Фингал издал вопль в духе команчей и заорал:
– Где тут Багамы?! Где эти натовские хуесосы-коммуняки? – После чего развернулся и принялся дико палить – пули свистели над водой, рикошетили от валунов песчаника, косили рогоз и срезали траву.
Бод и Пухл нырнули под грузовик, Бод бормотал:
– Никуда не годится. Иисусе, это совсем никуда не годится.
Пухл сипло выругался.
– Мне, блядь, надо выпить.
Фингалу потребовалось несколько минут, чтобы отпустить «АР-15», после чего его ограничили безобидной стрельбой по банкам из его старого «Марлина» двадцать второго калибра. На закате все трое, воняя порохом и выдохшимся пивом, вернулись в Пухлов трейлер. На вопрос Бода Геззера, хочет ли кто-нибудь есть, Фингал заявил, что сожрет целую корову.
Пухл не вынес бы еще часа в обществе гиперактивного кретина.
– Ты остаешься здесь, – приказал он Фингалу. – И стоишь на страже.
– На страже чего? – спросил паренек.
– Оружия. И всего дерьма, что мы накупили сегодня, – пояснил Пухл. – Новичок всегда охраняет. Разве не так, Бод?
– А то! – Бода тоже достала компания Фингала. – Палатки и так далее, это все важно для выживания. Нельзя их просто так оставлять без присмотра.
– Господи, я жрать хочу! – канючил Фингал.
Пухл похлопал его по плечу:
– Мы тебе куриных крылышек припрем. Хочешь супер-острых?
По сведениям банка, кредитку Джолейн использовали два вечера подряд в одном и том же ресторане «Ухари» – опрометчивый ход, который Кроум счел обнадеживающим. Укравшие билет «Лотто» определенно не были опытными преступниками.
Джолейн полагала, что никому духу не хватит трижды подряд туда возвращаться, но Кроум сказал, что это их лучшая зацепка. Сейчас они с Джолейн были у ресторана, наблюдая за красным грузовиком-пикапом, припаркованным в инвалидной зоне.
– Это они? – спросил Кроум.
– Те, что ко мне приходили, не были покалеченными. Ни один, – серьезно сказала Джолейн.
