– Я знаю, что в отпуске, но она должна была сегодня фотографии для стенда делать.
– Прекратите шутить, молодой человек, – строго сказала Наталья Сергеевна, – никаких фотографий ни для какого стенда Ирина не делает, потому что у нас вообще в последнее время не оформлялось никаких стендов.
– Но, может, намечается что-то? – не сдавался Игорь.
– Нет, молодой человек, – заведующая начала терять терпение, – и ничего не намечается до самого июня. Так что не морочьте мне голову.
С этими словами она положила трубку. Игорь стоял, молча глядя в окно. Так. Странно получается. Ирина попросила фотоаппарат. Ушла утром куда-то. Но с библиотекой это никак не связано. Так куда же она направилась? Неприятный привкус появился во рту. Нет, Игорь доверял Ирине. У него просто не было повода не доверять. Но Ирина ушла куда-то и не предупредила его. Он думал, она в библиотеке, позвонил туда и оказался дурак дураком. Ирины там и в помине не было. Где же она?
Раздумывая подобным образом, Игорь прослонялся по комнатам еще с час.
И Бабуся пропала. То сидит целыми днями дома, то ходит неизвестно где. Игорь решил одеться и тоже отправиться на улицу. Он уже натянул плащ, как за дверью послышались голоса. Игорь быстро стянул плащ, кинул его на вешалку и юркнул в свою комнату.
– Вы уверены, что все получится, баба Дуся? – спрашивала Ирина.
– Уверена. Больше негде ему быть.
– Надо бы Игорю рассказать.
– Расскажем. Только он без доказательств нас и слушать не станет. Лежит себе на диване целыми днями и воображает себя великим сыщиком.
– Зачем вы так, – мягко укорила Ирина, – просто у Игоря сейчас такой период.
– Знаю я его период, – ворчала ехидная Бабуся, – „диванная“ болезнь называется. Как придет домой, так у него магнит включается. Сразу его на диван тянет, вроде там другой магнит стоит. И нет никаких сил с магнитами этими совладать.
– Скажете тоже, – смеялась Ирина, – Игорь много делает.
– Ага. Много табаку извел, просто страсть.
– Не ворчите, баба Дуся, пойдемте лучше посмотрим, что у нас получилось.
– Вот это правильно.
Игорь рывком распахнул дверь комнаты.
– Так он, оказывается, дома был, голубь сизокрылый, – проговорила Бабуся.
– Ты где была? – спросил он, не обращая внимания на ехидную бабку.
– Я все объясню, Игорек.
– Ты где была? – еще раз повторил он.
– Ишь, раскипятился, – встряла Бабуся, – это он злится да надувается потому, что под дверью стоял и наши с тобой разговоры слышал.
Игорь молчал. Он действительно злился и на Ирину, и на Бабусю.
– Мы хотели тебе помочь, Игорек, – сказала Ирина.
– Конечно, – проговорил он с сарказмом, – я звоню в библиотеку, а там заявляют, что тебя и в помине нет, и никакой стенд ты оформлять не собираешься.
– Перестань, Игорь, – попросила Ирина, – я же могу все объяснить.
– И вот это тоже? – он ткнул пальцем в Ирину, – прическу сделала, платье новое надела.
– Перестань! – Ирина возмущенно вспыхнула, – я не заслужила ни твоих обвинений, ни этих сцен.
Она прошла мимо Игоря и скрылась в комнате.
– Довыпендривался? – спросила Бабуся.
Игорь не стал слушать еще и ее, хлопнул дверью кабинета. Он мрачно ходил из угла в угол и курил трубку. „Зачем сорвался? – ругал он себя, – ведь Ирина хотела ему все объяснить. Но почему она ему ничего не сказала?“
Открылась дверь. Игорь стремительно повернулся – Ирина все-таки решила помириться? Но вместо нее на пороге стояла Бабуся. Игорь отвернулся.
– И когда же ты, Горяшка, перестанешь быть таким бревном? – спросила Бабуся, подходя к нему.
– Хоть вы не вмешивайтесь, – задиристо произнес Игорь.
– А ты не ершись, – отрезала Бабуся, – ни в чем Иришка не виновата, это я ее с собой утянула, попросила помочь.
– Вам? – Игорь недоверчиво глядел на свою бабушку.
– Мне. А ты и не выслушал, сразу раскипятился. А вот надоест ей всякий раз тебя ублажать да под твою дудку плясать, возьмет да и уйдет от тебя.
– Что вы говорите такое?
– А что? Не привяжешь же ты ее к себе. А обижать ты вона как горазд. А обиды, они никуда не деваются, они у человека в сердце копятся.
– Я не хотел ее обидеть. Но она ушла, ничего не сказав.
– Так она и не обязана тебе докладаться. Ты ей же не всякий раз говоришь, куда едешь. Почему же она, как солдат, должна у тебя разрешения спрашивать? Генерал нашелся!
– Не генерал. Но я ей муж.
– Муж объелся груш, – ехидно захихикала Бабуся, – еще скажи, что и документ об этом имеется. Хорошие мужья так не поступают.
– А хорошие жены… – не сдавался Игорь из чистого упрямства, хотя и понимал, что Бабуся права. Права как всегда.
– Так она и не жена тебе. С нее спрос маленький.
– Будет жена! – не выдержал и взорвался Игорь. – Неужели какой-то глупый штамп важнее человеческих отношений?
– Не знаю, что там важнее. А пока глупый только ты, Горяшка. Чем сидеть тут и дуться, лучше бы исправлял, что напортил. Иди и проси у нее прощения.
– Она меня и слушать теперь не захочет, – Игорь уныло махнул рукой.
– Это уж ты сам виноват, – Бабуся смотрела на Игоря, – даю тебе полчаса, чтобы помириться.
Игорь глянул на часы, на Бабусю и вышел из кабинета. Ирина его простит, не может не простить, не может…
Ирина сидела у окна в спальне. Занавески были задернуты, в комнате почти ничего не было видно. Игорь потянулся к выключателю.
– Не надо, – мягко попросила Ирина.
Игорь подошел к ней и нагнулся. Плакала – понял он, заметив набухшие веки и покрасневшие глаза. И виноват в этом был только он, Игорь.
– Прости, котенок, – покаянно произнес он, – присаживаясь около нее на корточки и заглядывая в глаза снизу вверх.
– Прощаю, – произнесла Ирина, – ты очень разозлился?
– Очень, – ответил честно Игорь, – но теперь понимаю, что был не прав. Мне так плохо без тебя, – произнес он, положив голову ей на колени.
– Бабуся придумала одну штуку и поросила ей помочь, – Ирина гладила волосы Игоря.
– А я не мог бы помочь? – ревниво спросил Игорь.
– Нет, ты бы только мешал. Мы же хотели тебе все рассказать.
– Расскажите. Но только через полчаса.
– Почему через полчаса? – удивилась Ирина.
– Потому что Бабуся дала нам полчаса, чтобы помириться. Она явилась ко мне, тыкала меня носом и доказывала, какой я свинтус. Потом дала полчаса на покаяние и отпустила к тебе.
– Это Бабуся тебя уговорила сюда прийти? – засмеялась Ирина.
– Я бы и сам пришел, да она созрела раньше. Вмиг показала мне всю несостоятельность моей злости, всю нелепость моей обиды. Я внял словам пророческой старушки, и вот я здесь.
– Ты чудо, Игорек, – Ирина взъерошила его волосы.
– Время у нас в запасе еще осталось, поэтому я буду извиняться не только на словах, – Игорь притянул к себе Ирину, – в эти полчаса нам с тобой никто не будет мешать.
* * *
– Скоро вы там? – стучала в дверь Бабуся, – еще целый вечер впереди, намилуетесь.
– Сейчас, Баба Дуся, – ответил Игорь, отрываясь от Ирины и проворчал:
– Не вовремя, как и всегда.
– Я жду, – послышался голос Бабуси.
Игорь приобнял Ирину и повел в кабинет.
– Мы скоро продолжим, котенок, – шепнул он.
Бабуся восседала в рабочем кабинете Игоря за письменным столом. На столе были разложены фотографии, и Бабуся старательно их перебирала.
– Заходите, – махнула она им рукой, – вот теперь другое дело, повеселели малость. Помирились?
– А мы и не ссорились, – сказал Игорь.
Ирина только кивнула и прижалась головой к его плечу.
– Что это у вас, баба Дуся? – Игорь подошел поближе.
– А вот мы с Иришкой сегодня поработали.
На фотографиях было изображено множество молодых людей. На некоторых группами, но больше по одиночке. Игорь с удивлением посмотрел на Бабусю.
– Я тебе, внучек, сейчас все расскажу.
И Бабуся начала рассказывать.
Она подумала, что приятели Дениса могут учиться в том же техникуме, что и он. Пускай он там редко появлялся, но все же разговаривал хоть иногда с кем-нибудь. И Бабуся отправилась в техникум. Там она объясняла всем, что приехала из деревни, ищет своего внука. А сама, между делом, все прислушивалась к разговорам.
А говорили-то по большому счету только о Денисе. В техникуме уже узнали о его убийстве и обсуждали это на все лады. Менты тоже уже побывали у них, расспрашивали о том, с кем Денис общался. Но он почти ни с кем и не общался. Так, перекинется только парой слов. Да, и откровенничать с ментами никто не собирался. Зачем? Себе дороже только будет.
Она пристроилась недалеко от группы студентов и услышала немало интересного.
– Вот и спекся, Селюня, – говорил один из них, высокий, в черном стильном пиджаке.
