Кроме разнообразных материалов, медведи различались породами.
Имелись черные гималайские медведи с белым «воротничком», серые гризли, несколько «взрослых» белых медведей и один маленький белый медвежонок. Но больше всего, разумеется, бурых — самых разных оттенков коричневого и бежевого цвета.
Также различались они и одеждой, характером, исполняемой «ролью».
Встречались мишки-девочки в кокетливых юбочках, передничках, шляпках; медведи-полицейские в круглых английских шлемах с шашечками, медведи-охотники в шляпах с пером, медведи-ковбои в широкополых шляпах и с блестящими кольтами, мишки в военной форме разных стран. Один средней величины медведь неуловимо напоминал известного российского политика, любителя публичных скандалов, еще один был удивительно похож на американского президента.
Маркиз, который вначале обрадовался такому обилию медведей, в следующий момент несколько приуныл: найти среди такого медвежьего поголовья нужного ему зверя будет не так легко.., известно, что труднее всего найти желтый лист в осеннем лесу и песчинку на берегу моря; так и игрушечного медведя труднее всего найти среди доброй сотни его собратьев.
Однако Леня не падал духом. Он обходил комнату, присматриваясь к каждому медведю и отыскивая своего старого знакомого.
Он сразу отбросил белых медведей, гризли и гималайских; затем он отбросил всех мишек несомненно женского пола, всех медведей в неподходящих костюмах военных, полицейских и даже одного медведя-пожарного. Все равно осталось десятка полтора подозреваемых. Когда Леня выбрал из этой группы троих медведей в клетчатых штанах, на пороге появилась хозяйка медвежьего пансионата. Она, если можно так сказать, оделась — впрочем, коротенький полупрозрачный халатик немногим лучше скрывал ее прелести, чем махровое полотенце.
— Ой, вы тоже любите мишек? — воскликнула девушка, широко распахнув фарфоровые глазки и сделавшись еще больше похожей на американскую куклу. — Я от них просто тащусь! Мне их все друзья дарят!
— То есть это ваше хобби? — уточнил Маркиз.
— Чего? — не поняла девица, словарный запас которой был не больше, чем у Эллочки-людоедки. Я говорю, от плюшевых мишек тащусь, — повторила она на всякий случай.
— Отлично! — засиял Маркиз, решив не затруднять свою собеседницу иностранными словами. — Вот с мишками мы и будем вас фотографировать!
— Клево! — восхитилась хозяйка. — А где же у вас фотоаппарат?
Леня нисколько не растерялся.
— Я — журналист и автор идеи, сам я не фотографирую, фотограф приедет немного позже.
— А… — растерянно протянула девица, — а вы что же делаете?
— А я выберу материал, продумаю концепцию… Леня спохватился и закончил:
— В общем, я придумаю, где вас снимать и с каким медведем, а он, Стасик, уже приступит к делу, когда мы с вами будем готовы.
Девица полностью удовлетворилась таким объяснением и замерла, ожидая распоряжений.
Видимо, она привыкла всегда послушно и безропотно исполнять волю решительных и целеустремленных мужчин.
— Да, — проговорил Леня, оглядываясь по сторонам, — мы же с вами еще не познакомились. То есть я вам сказал, что меня зовут Леонид, а вот вы не представились…
— Барби, — заявила хозяйка квартиры, еще шире вылупив глаза.
— Ах, ну да! — Леня хлопнул себя по лбу. — Ну как же! Я сам должен был догадаться!
— А что — мне идет это имя? — девица кокетливо потупилась.
— Безумно! — Маркиз воздел глаза к потолку.
Затем он снова огляделся и задумчиво проговорил:
— Все-таки, в каком же виде вас снимать?
— Если в голом — я согласна, — промурлыкала Барби, распахивая халатик.
Зрелище было впечатляющим.
— Мы же снимаем не для «Плейбоя», — Леня демонстративно прикрыл глаза рукой, — снимки, конечно, должны быть эротичными, но чуть-чуть, самую капельку! Барби, золотко, запахнись, ты мешаешь мне сосредоточиться, а нам с тобой еще нужно работать!
Барби с сожалением вздохнула и запахнула халат.
— Так… — проговорил Леня, рассматривая медведей, — ты возьмешь одного медведя на руки, а второго посадишь на колени…
— Может быть, вот этого? — спросила Барби и с невинным видом вытащила из-под дивана еще одного мишку.
Увидев этот экспонат, Леня невольно поперхнулся.
— Барби, солнышко, с таким медведем нас даже из «Плейбоя» погонят! Это же чистая порнография!
— Жаль, — девица пожала плечами и засунула порнографического медведя на прежнее место.
— Нет, — Леня принял позу роденовского мыслителя, — мне кажется, нужен такой обыкновенный мишка.., довольно большой, и обязательно в клетчатых штанах. В этом году в моде крупная клетка.
— В клетчатых? — Барби с готовностью обежала комнату и приволокла Лене охапку медведей. — Вот, пожалуйста, есть в клетчатых!
Леня уставился на принесенных ей зверюшек.
Перед ним было пять медведей, действительно в клетчатых штанишках, но ни один из них не был Похож на того, которого он искал.
Один медведь был слишком маленьким, другой — чересчур темным. Два медведя почти соответствовали по размеру и цвету, но у них были совершенно не подходящие морды — гораздо менее симпатичные, чем у мишек из «Аквариума».
И наконец, последний, пятый медведь был, по всей видимости, шотландцем — на нем были не штанишки, а клетчатая шотландская мужская юбка-кильт.
— Это все? — грустно осведомился он у Барби.
Неужели опять он вытащил пустой номер? Неужели ему придется снова следить за Лимоном, чтобы выяснить, куда он дел купленного в «Аквариуме» медведя?
— А что? — растерянно посмотрела на него Барби. — Все, как вы просили, и штанишки клетчатые!
В ее голубых фарфоровых глазах показались первые признаки слез. Девушка очень переживала, если мужчины были ею недовольны.
— Ну, ты понимаешь… — Леня оглядывался в надежде случайно наткнуться на незамеченного при первом осмотре медведя, — как-то эти мне не очень нравятся.., мне казалось, что медведь должен быть еще симпатичнее, еще обаятельнее.., такой, знаешь, очаровашка…
— Ну, может быть, тогда тебе понравится Федя.., протянула она в последней надежде.
— Федя? — переспросил Маркиз. — А кто этот Федя?
— Ну, вот Федя — тот точно очаровашка, я с ним сплю! — сообщила девица и направилась в соседнюю комнату.
Заинтригованный этим заявлением, Леня направился следом.
Вторая комната, как нетрудно было догадаться, оказалась спальней.
Здесь находилась огромная, как поле для мини-футбола, кровать, зеркальный шкаф-купе во всю стену и низенькая тумбочка, заставленная баночками и флакончиками с разнообразной косметикой.
Кровать была незастелена, только весьма неаккуратно прикрыта розовым шелковым покрывалом. Из-под этого покрывала виднелось несколько примятых подушек. На одной из них лежал плюшевый медведь.
— Вот он, Федя! — радостно сообщила хозяйка апартаментов.
Леня вспомнил недавно покинувшего эту квартиру Лимона, оценил царящий в спальне беспорядок и подумал, что бедному Феде наверняка приходится частенько наблюдать сцены, не предназначенные для его глаз. Ведь, судя по его мордочке и коротким штанишкам, он был еще медвежонком, а детям нельзя присутствовать при таких сценах…
Но эта мысль была далеко не главной.
Главной была радость: Леня узнал Федю, это был он, тот самый последний медведь из «Аквариума», которого в честном бою захватил Лимон… те самые штанишки в синюю и зеленую клетку, то самое выражение на морде.., в общем, никаких сомнений!
— Вот это — то что надо! — довольным голосом сообщил Маркиз хозяйке. — Федя — это то, что я искал!
— Клево! — Барби радостно запрыгала. — Мне он тоже больше всех нравится! Мне его папик подарил совсем недавно!
Стараясь сохранить невозмутимое лицо, Леня протянул руку и схватил долгожданного медведя.
Ему не терпелось обследовать его лапы, но Леня взял себя в руки и не стал торопиться.
— Так… — задумчиво протянул он, — медведь есть, девушка есть, осталось выбрать реквизит и обстановку…
— Чего? — недоуменно протянула Барби. — Обстановка у меня отличная, ты не представляешь, сколько я в нее бабок вбухала!
Леня напомнил себе, что с этой особой нужно разговаривать самыми простыми предложениями, и проговорил:
— Ну, короче, надо придумать, где тебя снимать.
— Ну, хоть в кровати, — протянула Барби и взялась за край шелкового покрывала.
— Я же тебе говорил, — поморщился Леня, — мы снимаем не для «Плейбоя» и не для «Пентхауза», а для «Космополитен»…
И в это мгновение у него за спиной раздался звериный рев.
* * *
На пороге спальни стоял Лимон собственной персоной, и вид его был ужасен.
Ноздри раздувались, по лицу, багровому от ярости, перекатывались желваки. Пудовые кулаки были сжаты и просились в дело.
— Шлюха! — заорал бритоголовый. — Живешь на мои деньги и водишь в квартиру мужиков? Да я из тебя чучело набью!
