– И вам, если не знаете точно, где ваш дедушка похоронен, нипочем его не найти. Будете кругами бродить по участку.
– Если и наткнетесь на нужную могилку, так только случайно.
– Нет, тут и чудо не поможет. За семьдесят-то с лишним лет могилка, считайте, вся целиком в землю ушла.
Напутственный такими пожеланиями, приунывший, но не сломленный дядя Паша двинулся на кладбище. Там ему неожиданно повезло. Побродив между крестов и памятников, он наткнулся на кладбищенского работника, которому сунул несколько бумажек и попросил его быть проводником.
– Даже не знаю, чем тебе и подсобить. Ну, пошли, посмотрим. Если могилка старая и никто за ней не ухаживал, могли и ликвидировать. По закону имеют такое право.
Дяде Паше стало даже нехорошо. Тем более, что когда они наткнулись на еще одного здешнего работника, тот подтвердил слова коллеги и от себя еще добавил, что кладбище их нынче в цене, расположено в хорошем месте, добираться сюда удобно.
– Так что участки у нас золотые. А тебе кто надобен, мил-человек?
Дядя Паша сказал. И работник замер с открытым ртом.
– Как ты сказал? Мельников?
Дядя Паша повторил.
– Так что же ты говоришь, что могила неухоженная? – всплеснул руками работник. – Отлично знаю эту могилку. Вся в цветочках, веночек всегда свежий, сердце радуется, как посмотришь.
– Наверное, путаете.
– Нет. Пошли, покажу.
Они пошли в глубь кладбища, где были старые захоронения. Деревья разрослись, и земля была усыпана ярким ковром из опавших осенних листьев. Они весело шуршали под ногами, создавая совсем не кладбищенское настроение.
– А вот и ваша могилка.
Дядя Паша глянул и невольно ахнул. Он-то ожидал увидеть покосившийся крест и ушедшую в землю могилу, заросшую сорной травой и мхом. А вместо этого на ее месте стояла нарядная оградка, за ней была посыпанная песочком площадка. А сама могила буквально утопала в ярких нарядных цветах, так что памятника за ней и видно-то не было.
Наверное, не наша, мелькнула у дяди Паши мысль. И еще он подумал, что бывают же хорошие люди, которые так заботятся о своих почивших предках. Не то что они с отцом!
Но к удивлению дяди Паши, надпись на могильном камне гласила, что здесь похоронен Мельников Степан Андреевич. И годы жизни и смерти совпадали. Смерть была датирована октябрем 1953 года. Как раз в тот год и в тот месяц старый мельник был зарублен топором.
Видимо, кто-то из родных все же потребовал тело убитого мельника и похоронил его по-человечески. Однако одно дело похоронить и совсем другое – ухаживать за могилой все эти годы. А памятник был сравнительно новый, и цветы с венками свежие. Значит, сюда на самом деле кто-то регулярно приходил.
Открыв калитку, дядя Паша осторожно вошел внутрь оградки. Сторож из почтительности остался снаружи, не желая мешать общению живого с усопшим. Дядя Паша не знал, что говорить в таких случаях. Поэтому сказал просто:
– Вот и я, дед. Приехал, значит.
И замолчал. Что еще он мог сказать человеку, которого никогда не знал и даже никогда в жизни не видел? А между тем это был его дед. Человек, благодаря которому сам дядя Паша появился на свет. И связь между ними была незыблема. Ничто и никто не был в состоянии разрушить эту связь рода.
– Эх, дед, – закряхтел дядя Паша. – Как же так-то у нас получилось, а? Ты уж прости меня.
Он сам не знал, за что просит прощения. Но внезапно что-то изменилось вокруг него. Воздух сделался каким-то другим, густым, и дышать им стало тяжело. А затем что-то вроде легкого ветерка пронеслось рядом и коснулось его лица. Глаза у дяди увлажнились.
– Так ты меня слышишь, дед? – обрадовался дядя Паша.
И, будучи человеком практичным, немедленно решил извлечь из этого свою пользу.
– Слушай, дед, – понизив голос, чтобы не услышал сторож, произнес он. – Отец мне завещал наше золото, но клад я твой пока что не нашел. Где ты его спрятал? Может, подскажешь, где искать?
Но больше ничего необычного не произошло. Дед безмолвствовал. То ли не желал подсказывать, то ли хотел услышать от своего внука что-то совсем другое.
Поняв, что разочаровал своего предка, дядя Паша смущенно повернулся к сторожу и спросил, указывая на могилу:
– Это кто же такую красоту сделал?
– Бабушка одна ухаживает за вашей могилкой. Больше никого не видел. А она каждую весну живые цветы привозит и высаживает. Ну, а под осень искусственные приносит. И венок каждый раз обновляет.
– Что за бабушка? Кем она ему приходится?
– Дочерью. Так я понял.
Дочь? Выходит, что кто-то из семи сестер все-таки еще жив?
– Кто-нибудь с ней еще был? Девчонка такая нахальная? Нюркой кличут. Волосы темные, сама размалеванная. Егоза.
– Нет. Никого не видел. Всегда одна старушка приходит.
– А как она хоть выглядит?
– Не присматривался я особо. Старушка и старушка. Сказать честно, так ветхая такая уже старушка. В чем душа держится. А вот зовут приметно.
– И как же?
– Афиной ее кличут. Чудное имя, правда? Я как-то спросил, кто же это ее так назвал. Она сказала, что мать учудила. Но это еще что, вот у меня дядя был, так его отец Альфонсом назвал. Красивое, говорит, имя. А того не сообразил, что имя-то красивое, да означает оно кое-что совсем не красивое. Так и живет дядька, да не живет, считай, а мучается.
Но дядя Паша уже не слушал разговорившегося не в меру работника. Услышанное им имя Афины ударило его, словно обухом по голове. Афина! Не могло такого быть, чтобы в окружении старого мельника были бы сразу две Афины.
– Значит, она его дочь. Родственница!
Дядя Паша просто не мог не поделиться такой новостью с Катюшей. Он полез за телефоном, чтобы предупредить ее о том, что бабушка Афина вовсе не так уж и проста. Но телефон, подлюка он электронная, разрядился! Тоже нашел время!
И раздосадованный дядя сунул бесполезную коробочку обратно в карман. Ничего! Скоро он вернется на хутор и уже там расскажет Катюше свои сегодняшние приключения во всех подробностях. При мысли о теплом и светлом доме Андрея на душе у дяди даже стало как-то повеселей. Хорошо, когда есть место, где тебя ждут с горячим ужином, где после тяжелого дня окружат заботой и вниманием. Вот было бы славно, кабы Катюше пришелся по сердцу хозяин хутора. Прежние-то ее романы никакого дядиного одобрения не заслуживали. Но Андрей был бы для племянницы очень хорошей партией.
Думая о будущем счастье своей горячо любимой племянницы, дядя поспешил прочь с кладбища. Сгущавшаяся вокруг него осенняя темень действовала угнетающе. Хотелось поскорее добраться до надежного приюта. Но как же далеко еще до него было!
– Припозднился я, – с досадой бормотал дядя, шагая к выходу. – Эх! Скоро совсем темно станет. Как доберусь?
И какая-то непонятная тоска стеснила ему грудь. Но дядя решил, что это голодный желудок подает ему свои сигналы. И потому не придал особого значения этому чувству.
А на хуторе, куда так стремился попасть дядя, происходило следующее. Андрей вышел во двор, чтобы поторопить работников, выразивших согласие поехать с ними навстречу дяде Паше, и сам что-то задержался. Наверное, помогал им управиться с делами побыстрее. Катюша сидела дома одна и чувствовала себя так, словно сидела она не на удобном стуле, а на острых иголках.
И наконец в дверь постучали.
– Открыто!
Она выбежала в прихожую уверенная, что это пришел Андрей, но остановилась в изумлении.
– Бабушка Афина! Это вы?
– Я, деточка.
– Как же вы сюда добрались?
Устремив на девушку неожиданно острый взгляд, старушка ответила:
– Пришла вот… Пришла, чтобы тебя, деточка моя, повидать.
Удивление Кати выросло многократно. Пришла? Бабушка пришла сама из Олеховщины? Преодолела километры пути только ради того, чтобы повидать ее, Катю? В этом было что-то таинственное.
– Ну, проходите, бабушка.
– А где Андрей?
– Одна я. Андрей во дворе.
– Это хорошо.
Голос у старушки был какой-то загадочный.
– Вы его не видели?
– Ни я его, ни он меня.
И бабушка Афина захихикала. Катя растерялась еще больше.
– Мы ужинать собирались, – произнесла она. – Присоединитесь к нам? Дядю только дождемся и сядем.
– Вот как… Дядю. А куда он поехал?
– В город. Хочет могилку деда проведать.
– Вот как, – повторила старушка, внимательно глядя на Катю. – И не звонил тебе еще?
– Нет. Трубка у него разрядилась, наверное.
– Это хорошо, – повторила старушка.
– Что же в этом хорошего?
– Поговорить нам с тобой надо, Катюша.
– Я вас слушаю.
– Нет, выйдем на улицу.
– Зачем?
– Выйдем, – настойчиво повторила старушка. – Разговор у нас с тобой будет секретный. Не хочу, чтобы кто-нибудь его услышал.
Все было таинственно и немного пугающе. А когда бабушка Афина схватила Катюшу за руку и потянула за собой, то девушка удивилась отнюдь не старческой силе в этих руках. Катюша попыталась осторожно высвободить свою руку из стального зажима пальцев старушки, но это было безрезультатно. Катюша чувствовала себя так, словно попала в капкан.
