Да что за черт такой! Может, баба Глаша и впрямь подпольная миллионерша, развлекающаяся уборкой помещений?
Нужно бы присмотреться к ней поближе. Хотя и убей не знаю зачем. По крайней мере, подумать о ней на досуге точно будет нелишне.
– Что случилось? – На этот раз возглас принадлежал Мироновой. По делу она зашла в приемную или заглянула сюда, привлеченная шумом, но, появившись в дверном проеме, женщина в удивлении застыла на пороге.
Мы все, не сговариваясь, дружно расхохотались – уж больно сцена смахивала на сцену из знаменитой сказки «Теремок»: еще пара посетителей – и в весьма просторном кабинете станет тесно.
– Что смешного? – Миронова нахмурила брови, но так и не дождалась ответа. Сердилась она, конечно, зря, ведь, как ни крути, ее появление разрядило напряженную обстановку. Так что дама, которая, как мне доподлинно известно, считает служение шефу своей основной миссией, должна быть довольна.
– Ладно, – хлопнув в ладоши, Серпал азартно потер одну о другую, – развлеклись – и хватит. Пора приниматься за работу. Олег, Ираида, ко мне в кабинет! Валерия, сделайте нам, пожалуйста, кофе, а ты, баба Глаша, не сильно тряпкой-то тут маши. Я вообще не понимаю, чего ты с утра в офисе делаешь: договаривались же, что будешь убирать исключительно по вечерам, когда нет никого здесь.
– Дык и не было никого, – проворчала уборщица. – Вы ж все отсутствовали, вот я график-то и сменила. Кто ж знал, что вы вернетесь?
– Ну, ясно! – Серпал, который, как по мне, и так уделил бабе Глаше чересчур много внимания, нахмурился, давая понять, что обсуждаемая тема его больше не интересует.
Рабочий день потек своим чередом. Петров, у которого за время отсутствия, видимо, накопилось множество вопросов к сотрудникам, проводил одно совещание за другим, я только и успевала, что выполнять его поручения, между делом умудряясь-таки осуществить прослушку. Правда, та никаких результатов не принесла – ничего интересного мне узнать снова не удалось. Ни тебе признаний в убийстве, ни обсуждений схем ухода от налогов. Даже в переходе улицы на красный свет никто не признался.
Более того! Беседа тет-а-тет со Стершиным, на которую я возлагала немалые надежды, и та ничего не принесла. В разговоре Петрова с начальником службы безопасности ни разу не упоминался Голубев. И это мне показалось странным, учитывая, что с момента смерти сотрудника прошло не так уж много времени. С другой стороны, кто знает, как долго в этой компании принято «носить траур»? Скорее всего, убийство работника для шефа – преданье старины глубокой. Сколько их таких было, считая Андрея?
Раздавшийся хруст возвестил о том, что карандаш, который я держала в руках, сломался пополам. Сделав глубокие вдох и выдох, я попыталась унять поднявшуюся в груди ярость. Вот ведь гады – шагают по трупам, даже не вспоминая имен погибших! В том, что за убийством Голубева стоит именно Петров, я не сомневалась, хоть Ольга и пыталась посеять сомнения, утверждая, что это не безусловная истина. Дескать, странно как-то: сначала убийца делает свое дело и покидает квартиру, в которую без труда может проникнуть любой желающий, включая нас, и только потом в жилище появляется начальник СБ Петрова.
У меня на это имелось свое разумное объяснение: Стершин сам не станет руки марать, вот и поручил кому-то другому убрать экс-сотрудника и только после этого нанес личный визит в его квартиру. А что та осталась без присмотра, так мало ли почему. Да и кто сказал, что это так, – может, убийца находился в тот момент в помещении, мы же не проверяли. Увидел «сотрудников ОМОНа» и спрятался, а теперь гадает, что это были за силовики, которые сбежали сразу же, как труп увидели. И командировка Петрова, к слову, тут оказалась очень кстати. Уехав из города на время убийства Голубева, он себе стопроцентное алиби обеспечил. Приди кому в голову связать его с преступлением, ему пришлось бы туго…
– Лер… – В дверном проеме показалась голова Олега, прервавшего мои размышления. На этот раз парень не решался войти в приемную, видимо опасаясь снова быть застигнутым шефом.
– Что? – буркнула я.
– Выйди, пожалуйста, разговор есть.
– Так входи и поговорим. – Я и не думала скрывать насмешку.
Олег распахнул дверь, но так и не решился переступить порог.
– Ой, да ладно, – вздохнув, я встала и поплелась к двери. – Что нужно-то? – Не очень вежливо, конечно, но я считаю, парень это заслужил.
– Лер, прости меня, а? – Хоруженко прижал руки к груди. – В свое оправдание могу сказать, что не знал о твоих… – он замялся, – увечьях, в общем.
– А что бы изменилось, знай ты о них?
– Ну, я бы тебя не бросил, – не очень уверенно проговорил он.
– Ладно, проехали, – махнула я рукой.
– Ты меня прощаешь? – Глаза Олега загорелись радостным блеском.
– Прощаю, прощаю, – пробормотала я, высвобождая руку, которую он бесцеремонно заграбастал, совершенно неверно истолковав мои слова. Я вовсе не собиралась возобновлять с ним отношения. Да и возобновлять-то особенно нечего. Пробежавшая между нами искра давно погасла. По крайней мере, в моей душе огонь уж точно не разгорится.
Видимо, что-то такое отразилось на моем лице, так как радость в глазах Олега сменилась грустью.
– И все равно я буду питать надежду, – прошептал он, наклонившись к моему уху.
«Питай, питай, питатель», – подумала я, удаляясь в приемную, где меня уже ждал недовольный шеф.
– Валерия, где вы ходите? – грозно спросил он.
– Простите, Сергей Павлович, – потупив очи долу и старательно изображая гимназистку института благородных девиц, ответила я, – носик ходила припудрить.
– С Хоруженко, я так понимаю? – недовольно пробормотал начальник.
– А хоть бы и так? – гордо вскинула я подбородок. – Мне что же, запрещено общаться с сотрудниками фирмы? Со всеми или только с отдельными личностями? Вы, пожалуйста, огласите весь список, чтобы я ненароком не обратила на себя ваш праведный гнев!
– Да разговаривайте вы с кем хотите, Валерия! – зарычал Петров, неожиданно выходя из себя. – Просто имейте в виду, что политика компании не приветствует служебные романы!
– Я знаю об этом, как, впрочем, и о смысле словосочетания «не приветствует». Согласитесь, это не одно и то же, что и запрещает. Не так ли?
– Черт вас подери! – Глаза Петрова сияли недобрым блеском, а ноздри раздувались, словно флаги на ветру. – Вам обязательно выводить меня из себя?
– Вовсе нет! – закусила я удила. – Я же не виновата, что вас так просто лишить душевного равновесия. Но не беспокойтесь, на моей работе моя личная жизнь, которая вас, кстати, никак не касается, не отражается. Сергей Павлович, я не знаю, какие там у вас были отношения с моей предшественницей, и, может быть, я как-то не так себя повела, из-за чего у вас сложились ложные представления о том, что со мной можно обращаться так же, но, уверяю вас, это не так! Я готова услышать любые претензии, касающиеся моих обязанностей, но все, что находится за пределами службы, вас не касается.
Тирада отняла у меня массу сил, поэтому, закончив ее, я почувствовала усталость. Опустившись на стул, попыталась перевести дух. На Петрова я не смотрела – теперь, когда выпустила пар, вполне оправданно чувствовала себя очень неловко. В конце концов, чего я так завелась? Не проще ли было со всем согласиться и сделать вид, что считаю претензии начальника обоснованными? Тем более что все равно ведь не собиралась развивать отношения с Хоруженко.
Не иначе во мне просто ненависть к Петрову заговорила. Мало того что он однажды уже сломал мне жизнь, пусть и не подозревая об этом, так продолжает дальше совать в нее свой нос. Ему будто не дает покоя мое личное счастье, словно он цель перед собой поставил – непременно его разрушить.
Так и не дождавшись отклика на свою гневную отповедь, я подняла глаза и бросила осторожный взгляд на шефа. Выглядел тот невзрачно. Ошеломленно и растерянно взирал на меня, явно не находя, что сказать.
Вот уж не ожидала такого от стального Петрова. Хотя, может, он только с виду такой – привык, что все ему подчиняются, а дай отпор, он и гнется? Похоже на то… Не случайно же баба Глаша такую власть над ним имеет – видимо, первой нащупала его ахиллесову пяту.
– Валерия, – обратился ко мне Серпал, откашливаясь, – прошу простить меня за неуместное замечание. Обещаю, впредь подобное не повторится. Вы, безусловно, вправе выстраивать свои отношения с кем хотите и как хотите.
– Спасибо, – кивнула я, отводя взгляд и давая понять, что считаю разговор оконченным. В конце концов, уйдет он отсюда или нет?
Но начальник явно не из тех, кто легко сдается, – уж если вознамерился отравить мне существование, непременно доведет начатое до конца. Именно поэтому, видимо, он придумал для меня следующую экзекуцию.
– Ах да, – будто между прочим проговорил он, – завтра мы с вами отправляемся в командировку.
– Что? – изумилась я.
