Петина рубашка под Машиной щекой промокала все больше. Его дрожащая рука нежно поглаживала Машу по голове.
Ягудин что-то невнятно бормотал. Маша плохо понимала его. Кажется, он обещал ей защиту от мужа и собственную дружескую поддержку. Нес что-то несусветное о скором богатстве. Мол, года через два-три он станет вполне обеспеченным человеком и тогда… Если она, Машенька, потерпит… Он будет ее на руках носить!
Маша насторожилась: не Борщевской ли денежки рыжая крыска имеет в виду? Но тут же вспомнила: Лелька говорила — несчастная старушка и года не протянет. У нее совсем никудышное сердце. Два-три года — это много, значит речь о другом. Может, и не о наследстве вовсе, а о бизнесе, сейчас все мужики на нем свихнулись, а она как-то отвлеклась, не вслушивалась толком в этот бред…
Маша ладошками размазала по лицу слезы и прерывисто извинилась за свое непростительное поведение. Она, замужняя женщина, не имела права так безобразно себя вести. И выносить на люди свои проблемы.
Ах, как ей тяжело! И все-таки она обязана молча нести свой крест. И уж никак не жаловаться на мужа. Какой бы он не был.
Боже, она сама, сама во всем виновата! Она и ее наивность. Разве можно верить всему, что обещает влюбленный мужчина?!
Маша уничтожала Петиным носовым платком следы недавней истерики и нежно лепетала о своей благодарности. И его благородстве. Он не воспользовался ее слабостью!
А вот как раз об этом Петя Ягудин искренне сожалел. Хотя и не очень-то представлял, как можно ею воспользоваться в самом центре огромного города, на людной улице.
Или Маша имела в виду гостиницы? Их тут полно, вон через дорогу торчит какая-то…
Нет, он точно болван!
Маша вернула Ягудину мокрый, довольно грязный носовой платок и застенчиво сказала:
—Давайте лучше продолжим о Тамаре.
—Давайте,— с готовностью кивнул Петр.
—Вот о ее обмороке вы что можете сказать?
—Ничего.
—Как – ничего?
—Так. Я слышал, что у нее пониженное давление, вот и все.
—Да с чего?!
—Я не врач. Но думаю, в жизни всякое случается. Наташа…
—Что — Наташа?
—Ну… она сказала — Тамара могла по ошибке выпить не те таблетки.
—Как это — по ошибке?
—Например, хотела выпить на ночь снотворное.
Маша смотрела недоверчиво. Петя пожал плечами и признал:
—Само собой, это не факт. Давление могло просто измениться из-за погоды. У моей матери так часто бывает. Головные боли и все такое… А вчера вечером как раз была гроза.
—А-а-а…
Маша вскочила, одернула юбку и сокрушенно покачала головой: помялась! Разгладила ее руками и в упор посмотрела на Петра.
—Да, а что за странная история с китайской вазой и фарфоровой пастушкой?
Петины глаза вдруг стали трезвыми, неприятно острыми, а лицо холодным, будто и не он только что пускал тут слюни, рассматривая Машины ножки. Он тоже встал и посмотрел на часы.
Маша вызывающе сказала:
—Тамара уверяет, что и близко не подходила к полке с безделушками!
—Да? Вполне может быть,— равнодушно пробормотал Петя.
Мысли его, как показалось Маше, были сейчас далеко. Петя озабоченно добавил:
—Нам, Машенька, пора. Софи просила не опаздывать к обеду. В этом доме традиции, их нужно уважать, все-таки человек старый, больной, сами понимаете…
Маша раздраженно фыркнула: ловко этот скользкий тип уходит от ответа. Не на такую напал!
И она упрямо спросила:
—Так что там случилось с пастушкой?
Петя рассмеялся и весело бросил:
—Вы очаровательны!
—И все же?
—Машенька, но откуда же мне знать? Я пришел в комнату много позже, когда фигурка разбилась, кстати, не вижу в этом особой трагедии…
—А что случилось с вазой?
—Клянусь, не знаю. Наверное, малышка задела во время игры. Меня при этом не было. Кажется, лишь Вера Антоновна видела. Остальные еще не выходили из-за стола.
Маша мрачно молчала, пытаясь сообразить, что именно не устраивает ее в ответах Ягудина.
Непонятно. Ведь не увиливал, говорил спокойно, а что иногда смотрел раздраженно, так ясно — не о том мечтал, когда с ней гулять отправлялся. И Маша его совсем запутала. То едва ли не влюбленной прикидывалась, у бедняги мозги плыли, а то внезапно слишком трезвые вопросы задавать начинала.
Может, она вообще зря к нему привязалась, и этот жалкий кроликообразный не при чем?
Маша украдкой косилась на нового знакомого, но не могла разглядеть в его простенькой веснушчатой физиономии ничего злокозненного. Само собой, кроме рыжих волос!
Маша с недавних пор не доверяла рыжим. Муж единственный приучил, что поделаешь. Ваньке доверься, пожалуй…
Маша горестно запыхтела, она не знала на чем остановиться. Временами что-то в Ягудине смущало ее. Казалось, они оба на сцене. Весьма талантливо ведут свои партии. И каждый восхищается своей игрой, а партнера принимает за дурака.
Уж она-то точно!
А рыжий?
Да нет, она все выдумала!
Петя по-прежнему поддерживал Машу под локоток, и рука его становилась жестче, когда они переходили дорогу.
Маша в тяжком сомнении морщила лоб: проклятая дедукция! Само-то слово она наконец запомнила, но вот способность к анализу…
Есть ли она у нее?
Невский проспект казался уставшей Маше бесконечным, а собственный интеллект пугающе низким, что обижало до слез. Маша Епифанцева не любила сомневаться в себе.
Так что, увидев впереди дом Софьи Ильиничны, она почти полностью реабилитировала Ягудина.
Почему нет?
Рыжий и ушастый, кажется, искренне считал — полка упала сама. Просто расшаталась от времени. И про мясорубку этот задохлик знать не знал, не обратил на нее внимания, что естественно — свалка.
Маша хмыкнула: только про пирожки и болтал! Неужто их Томка, действительно слопала — все пятьдесят! — а потом свалила на Динку?
Ну сильна!
И Маша твердо решила заняться вторым парнем. Смуглым. Уж он-то поинтереснее рыжего. Смуглый, зеленоглазый и… опасный!
Дверь открыла не Вера Антоновна и не кто-нибудь из взрослых, а маленькая Динка. И ее хорошенькая мордашка вдруг показалась Маше непривычно серьезной. Даже мрачной.
Маша побледнела: неужели…
Нет! Не может быть!
Она оттолкнула Ягудина — он почему-то не особенно удивился такой странной замене — и прошептала:
—Что случилось?
Если честно, Маша боялась услышать ответ. Она была почти уверена: неведомый убийца наконец-то сделал свое черное дело. Пока Маша как дурочка пыталась раскрутить этого жалкого типа — вот уж кто точно ни на что серьезное не способен, где только раньше находились ее глаза?! — душегуб времени даром не терял.
Боже ж ты мой, кто жертва?
Машу покачнуло, она едва успела ухватиться за косяк: Томка?! Или… или все же Вера Антоновна? Раз не она открыла дверь, а тетка ответственная, своими обязанностями вряд ли манкирует…
Последняя мысль принесла облегчение. Маша, оправдывая себя, виновато подумала: «Она уже старая, а глупая Томка еще и раза замуж не сбегала…»
Маша вскрикнула, когда Петр сочувственно спросил в спину:
—Каблук подвернулся?
И прошипела, буквально ненавидя себя за неконтролируемый страх:
—Точно. Каблук.
Переступила порог и ужаснулась: тишина в огромной квартире прямо-таки могильная. Ни звука. Даже вода на кухне не капала. И холодильника не слышно. Хотя да, эти новые холодильники сейчас не шумят.
Кто же, кто?!
С другой стороны, почему нет милиции? Здесь должны суетиться, снимать показания, отпечатки пальцев и все такое… Правда, если смерть сочли естественной…
Маша изо всех сил встряхнула Динку за плечи и процедила сквозь зубы:
—Что случилось, а?
Петя протиснулся мимо и с улыбкой бросил:
—А что могло случиться? За четыре с небольшим часа? — Он подмигнул девочке. — Разве только Дина нарисовала еще одну картинку. Или парочку наклеила на картон. Кстати, милая барышня, вы не весь клей перенесли на себя и стол?
Динка его шутке не улыбнулась, что заставило впечатлительную Машу схватиться за сердце: она права — убийство. Ведь обычно Лелькина дочь вставала с улыбкой и засыпала с ней. А тут за десять минут ни разу не хихикнула!
Динка положила протянутый Петром зонт на столик и серьезно сказала:
—Нет. Я все сделала, как ты показывал. — И неохотно признала: — Только у тебя лучше получилось.
—Я рад.
—Да что получилось-то?! — прорыдала Маша, почти похоронившая к этому моменту и Тамару, и несчастную Веру Антоновну.
Динка с Петей обернулись к ней и хором удивились:
—Как что — картины.
—Какие картины?!
—Динины.
—Мои!
—При чем тут Динкины картины?! Я с вами с ума сойду!
Динка с Петром переглянулись, и девочка важно сказала:
—Петя утром учил меня клеить. Акварели на картон. У него очень красиво получалось. И аккуратно.
