Дома я устроилась с ногами на диване, обложившись подушками.
Вообще-то после всего, что случилось, речной милиции уже следовало выловить из Вислы мой труп, ведь никаких причин жить дальше у меня не имелось. Роман у него тянется.., полтора месяца.., женщина с не очень интеллигентным голосом... Да ну его, пусть тянется хоть до самой смерти! А я-то, подумать только, я-то, дуреха, еще надеялась...
Зазвонил телефон. Я нехотя потянулась за трубкой.
– Алло, Скорбут...
– Надоело, – убитым тоном протянула я. – Мне это уже осточертело...
– Всем осточертело. – гневно отрезал голос в трубке. – Удивляюсь, как они еще держатся. Изо дня в день, из ночи в ночь бесконечная конспирация, не знаешь, кто тебе враг, кто друг. Тут нужно адское терпение! Плюс эти проклятые гонки...
– Мне уже все равно...
– Не деморализуйте людей! Небось нам тяжелей приходится! В-3, скорей всего, завтра, в районе сто три. Надо будет еще сверить время...
Гонки в районе сто три? Да пускай, мне-то какая разница. Тут бы с собой разобраться, со своей идиотской выходкой – что со мной стряслось, приступ мазохизма, что ли? Как теперь жить? Господи, до чего же я не люблю быть несчастной, сил моих больше нет!
И я взбунтовалась. Не буду несчастной, и все тут! Хватит. Пора кончать со страданиями, глупыми трагедиями и гротескными страстями. С сегодняшнего дня ставлю на всякой лирике крест! Никаких надежд, никаких иллюзий, клин клином, и баста! Боже милостивый, немедленно ниспошли мне клин!
Тут я вспомнила тот свой “клин” и почувствовала, как меня захлестывает лютая ненависть к человеку, с которого все и началось, который не спас меня от сердечной травмы, да еще и сыграл надо мной злую шутку. И после всех своих злодеяний, оставив меня в дураках, дематериализовался – не иначе как убоявшись моей мести. О, лютая ненависть – вот что мне надо, вернейшее средство для поднятия духа!..
Я закурила сигарету и, силой благотворного чувства возвратясь к жизни, погрузилась в тягостные воспоминания...
* * *
Хоть и отброшенная за грань нищеты, я все-таки взяла такси, чтобы съездить на Волю в Народный совет. Не было ни времени, ни настроения связываться с коммунальным транспортом. В результате ночных бдений я приняла на вооружение подлую и низменную жизненную программу буду роковой и неотразимой, буду разбивать сердца кому ни попадя, в первую очередь некоторым взятым на заметку субъектам. У меня разбилось, вот и им поразбиваю вдребезги.
Я сидела рядом с таксистом, мысленно потирая в злорадстве руки. В голове у меня клубились замыслы один кровожадней другого. Мы еще повоюем!
У скрещения Свентокшиской с Новым Святом мелькнула на переходе долговязая мужская фигура. Темные волосы, знакомый силуэт... Шел он с женщиной, и я невольно подумала, что теперь-то уж присмотрюсь к дамочке, с которой некогда мы были вроде как соперницы. Я уставилась на нее – и глазам своим не поверила. Возраст, наряд, внешность – все наперекор, все не совпадало с моими ожиданиями. Как же так, этот человек, насколько мне известно, водится лишь с дамами из высших кругов, что это с ним, с кем он идет по улице?
Я перевела взгляд на спутника. Мы как раз поравнялись, и я разглядела его лицо. Господи, спаси и помилуй!..
Увиденное до того меня ошарашило, что парализовало все рефлексы. Я превратилась в соляной столп – даже шею не сумела повернуть, чтобы оглянуться вослед человеку, в существование которого уже перестала верить. На этот раз об ошибке не могло быть и речи. Это он, его лицо, оно мне навсегда врезалось в память – таким, каким я видела его в тот драматический вечер, в свете интимного полумрака! Нарочно не придумаешь – попался на глаза в самый подходящий момент. Надо сказать, способность изумляться, говорить и шевелиться вернулась ко мне лишь на Свентокшиской, после сложного поворота влево. Способность рассуждать запоздала еще больше, какое-то время я сидела в полном трансе, потом взвизгнула:
– Заворачивайте назад! – И тут же, вспомнив о безденежье, дала отбой:
– Нет, остановитесь!
А чего останавливаться, не мчаться же за ним на своих двоих...
– Нет, езжайте!
Что делать? Ехать наперерез?
– Сверните влево, в первую же улицу! Быстрей!
Опять не то, ничего это не даст, доеду до Варецкой, там есть полоса с обратным движением...
– Погодите, не сворачивайте!
– Вы бы, мадам, решили, чего вам нужно, – занервничал водитель, которому надоело тормозить, давать газ, переключать свет, подчиняясь моим прихотливым командам. – Вон уж и постовой на нас глазом стреляет.
Плохо дело, уйдет он от меня... Ну же, шевели мозгами!
Увы, отсутствие наличности шевелению мозгами явно не способствовало.
– А, езжайте, – махнула я рукой в бессильной ярости. – Чтоб мне провалиться...
– Куда?
– Как куда? На Волю...
С равным успехом можно было направить его в Китай или преисподнюю, конечная цель меня уже не интересовала. Теперь все мои помыслы занимал только этот человек. Как же так, значит, он жив, существует, ходит себе по земле как ни в чем не бывало! А я уже совсем разуверилась, бросила поиски! Ах ты, курицын сын!
Перед глазами молниеносно пронеслись все события, случившиеся с того момента, как я услышала по телефону чарующе красивый голос, и меня охватило дикое бешенство. Ненависть, еще вчера вспыхнувшая в моей душе, заполыхала неукротимым пламенем. Нет сомнений, он всему виной, и он мне еще ответит – и за глупую мою выходку в отеле “Варшава”, и за разбитое сердце. Втянул в идиотскую игру, постоянно оставляет в дураках, а я, как одурманенная, не могу выйти из навязанной мне роли? Знаю почему! Единственный выход – отыскать его, и я найду, пусть бы пришлось положить на это всю жизнь! Из-за него я запятнала свою честь, теперь вопрос стоит ребром: смыть позор местью – или умереть!
Я, конечно, понимала, что при виде этого человека мне сразу отказал здравый смысл, но взять себя в руки уже не могла. Кровь из носу, а отыщу. Предыдущий опыт подсказывал, что никакие разумные способы тут не срабатывают, ну что ж, вооружусь неразумными. Буду выспрашивать о нем каждого встречного, буду названивать чужим людям, всем подряд, по телефонному справочнику, кто-то ведь должен, черт подери, его знать! Заведу знакомство со всеми столичными таксистами, с билетерами в кинотеатрах, обойду всех участковых милиционеров!.. Под землей разыщу, не сейчас, так через год, через десять лет! А уж как найду, пусть тогда уповает на одного господа бога!
В Нарсовете на меня бросали странные взгляды, но мне было плевать. Мне уже на все было плевать. Возвращаясь на работу, я успела многое передумать. По всему получалось, что я попала в какой-то порочный круг. Не страдала бы я тогда от любви – не состоялось бы наше знакомство. Не протянись от этого знакомства цепочка диких событий, которые выбили меня из колеи, – я бы не сорвалась тогда в отеле. А если бы я так по-идиотски не сорвалась, то не впала бы в слепую ненависть, не вынашивала бы с такой одержимостью планы возмездия. А тут еще дернула нелегкая напороться на него в самый неподходящий момент, когда я прямо-таки исходила отчаянием и злостью. Налицо фатальная связь, а против рока не попрешь!
Вломившись к себе в бюро на точке кипения, я незамедлительно приступила к реализации своих кровожадных устремлений. Все остальное, равно как и служебные обязанности, отошло на задний план. Януш и Весе, оторвавшись от своих трудов, уставились на меня с нескрываемым изумлением. Вошел главный инженер лаборатории, о чем-то со мной заговорил и, не дождавшись ответной реакции, обменялся с коллегами ироническим взглядом, постучав пальцем по лбу. Главного инженера сменил начальник лаборатории, что-то спросил у глазеющего на меня Весе и тоже обернулся в мою сторону.
– Она что, с ума сошла? – спросил он с тревогой.
– Оставьте ее, – вступился Януш, с интересом наблюдавший за моими действиями. – Ничего, пройдет, у нее сегодня плохой день. С женщинами бывает...
А я сидела за телефонным столиком, набирала номер за номером, ругаясь последними словами, когда связь не срабатывала, и всем на проводе задавала один и тот же вопрос:
– Ежи? Слушай, может, ты знаешь или слышал об одном типе, приметы у него такие... Нет? Подумай как следует, припомни...
– Ирена? Слушай, может, ты знаешь, или слышала, или видела...
– Сташек? Слушай, может, ты видел человека с примечательной внешностью...
На одиннадцатом звонке Януш сломался:
– Нет, больше не выдержу, или она уймется, или я за себя не ручаюсь. Иоанна, тебе надо лечиться!
– Ищи! – рявкнула я ему. – Ищи этого субчика! Обзвони всех своих знакомых или дай мне их телефоны, сама обзвоню. А приставать ко мне не советую, я сейчас опасна для окружающих!
– Совсем дошла, – вздохнул Януш. – Погоди, ты меня заинтриговала. Как же так, стольких обзвонила – и никто не знает?
