— Кто такая Кира?
— Моя подруга.
— Ах да, вы же говорили.
— Я тоже страдаю благородством, — горячо зашептала Анна, но очень скоро ее голос начал достигать опасного предела. — Это сильно испортило Филю, — уже гораздо громче сказала она. — Этот гнусный цветок способен выживать лишь на благородной почве, а такой почвы в этом мире немного. Он пропадет, а ответственность за это ляжет на меня.
Закончила свою речь Анна почти во весь голос.
— Умоляю, говорите тише, — взмолился он. — Как только речь заходит о вашем Филе, вы сразу же переходите на крик.
— Они все равно там жужжат и стучат, — отмахнулась Анна. — Пусть думают, что здесь мыши. И вообще, мне уже безразлично найдут нас или нет. Если Филя меня здесь увидит, будет плохо только ему.
— Филя? — удивился мужчина.
— Да, это он там стучит.
— Вы же говорили, что он ни на что не способен, а там работает дрель.
— Да, — вздохнула Анна, — и это обидно. Дома он и палец о палец не ударил. Но и здесь жужжит не он. Он кого-то с собой привел. Голову могу дать на отсечение, что мой Филя вложил руки в карманы и наблюдает за тем, как кто-то работает. Но все равно обидно, к нам домой он никого не приводил, за восемь лет не одного монтера.
— Видимо эту обязанность взяли на себя вы, — предположил мужчина.
— Увы, да.
— Чего же вы хотите? Вы лишили его самостоятельности.
— Я еще хуже, чем вы думаете, — с горечью прошипела Анна. — Сегодня я хотела похитить у Фили машину, которую ему подарила. Фу, как мне теперь стыдно. Знаете, чтобы искупить свою вину, я оставлю пожалуй этой Элле свой палантин. Пусть носит. Все равно мне некогда ходить по ресторанам, да если честно, я их и не люблю. Там шумно и неуютно, и все, что там готовят, я гораздо лучше умею приготовить сама.
Мужчина хихикнул.
— Что вы там хихикаете? Знаете, у меня уже болит горло, столько шептать.
— Так помолчите.
— Иногда я не умею молчать. Мне надо выговориться. Знаете, Филе жилось со мной нелегко. Я же мужик в юбке. Смотрите как он обрадовался стать мужчиной. В чужом доме, а как хозяйничает. Что же они там мастерят? Хоть бы одним глазком посмотреть.
— Выйдите и посмотрите, — прошептал мужчина.
— Зря издеваетесь. Я переживаю. Филя взялся мастерить. Он обязательно сделает что-нибудь не так и испортит какую-нибудь красоту в этой квартире, а здесь ее немало. Этот ваш друг все сделал здесь так чудесно. Разве можно пускать сюда моего Филю? Жаль, что я не могу выйти.
Мужчина опять хихикнул.
— Что вы все время хихикаете, — возмутилась Анна.
— Тише, пожалуйста, тише.
— Да, конечно, — зашептала она. — Элла — убийца, но это не значит, что надо все портить в ее квартире. И здесь же старался ваш друг. Теперь, когда я знаю какой хороший он был человек, я очень переживаю за порядок в его доме. Моего Филю сюда и на пушечный выстрел нельзя пускать. Его никуда нельзя пускать.
Мужчина опять захихикал.
— Слушайте, перестаньте хихикать, — прошипела Анна. — Мне это надоело и обидно.
— В этом нет ничего обидного для вас, — заверил он. — Это от удовольствия. Мне приятно находиться рядом с вами. Вы очень милая.
Анна насторожилась:
— Вы не издеваетесь?
— Нет.
— И не врете?
— Честное слово, — заверил он.
— Ах, — вздохнула Анна, — мне стыдно вас обманывать. Я не милая. У меня много недостатков.
— Каких же?
— Разных. Вот к примеру я ужасно алчная.
— Что это значит? — удивился он.
— Вы не знаете этого слова?
— Я не знаю, какой вы вкладываете в него смысл.
— Да самый прямой, — горестно пояснила Анна. — Я ужасно люблю деньги. Сколько у меня их не будет, — все мало. Деньги, деньги, деньги, только и думаю о них. Как белка кручусь, лишь бы их достать.
— Я так же кручусь, но что же в этом плохого? Вы же сами зарабатываете эти проклятые деньги? Не грабите, надеюсь, не воруете?
— К сожалению, нет.
— Вот и умница. И не деньги вы любите, а свою семью, своего мужа и свой дом. Хотите, чтобы муж жил достойно, а дом был — полная чаша. Только плохой человек этого не хочет.
Анна обрадовалась. Такая версия ей очень понравилась.
— Да, очень хочу, — призналась она. — И сил для этого не жалею.
— Я же сказал, что вы милая и оказался прав. Даже хочется для вас что-нибудь сделать. Что-то приятное. Знаете, вам не место в шкафу.
— А где мне место? — заинтересовалась она.
— В крайнем случае на постаменте.
— Вы мне тоже показались умным и положительным, — призналась Анна. — Жаль, что у вас жена. Вы слышали?
Мужчина насторожился:
— Что?
— Кажется хлопнула дверь.
— Давайте немного помолчим, — предложил он.
— Давайте, — согласилась Анна.
Они помолчали, прислушиваясь к тому, что происходит за дверью шкафа. Там ничего не происходило. И стук и жужжание прекратились.
— По-моему Филя ушел, — прошептала Анна. — Надо быстро отсюда выходить, пока не вернулась Элла. Теперь я ее боюсь, раз она такая убийца.
— Вас ей убивать не за что.
— Не надо меня идеализировать. Кстати, вы не хотите сходить на разведку?
— А если ваш Филя не ушел? — выразил опасения мужчина.
— Вы правы. Этот недотепа еще сдаст вас в милицию. Ладно, пойду я, все же я ему не чужая, и у меня гораздо больше видимых оснований для пребывания в этой квартире. Сидите и ждите. Я вас позову.
Анна острожно приоткрыла дверь. В прихожей было темно. Она выскользнула из шкафа и крадучись прошла к входной двери.
У порога на паркете были рассыпаны стружки.
«Узнаю Филю, — подумала Анна, доставая ключ, — даже не удосужился смести в кучку мусор.»
И в этот момент она увидела, что дверь открыть невозможно. Филя поменял замок. Анна застыла в недоумении. На лестничной площадке раздался шум и зазвучали голоса. Анна испугалась и бросилась к шкафу.
— Просто караул какой-то, — прошипела она, возвращаясь обратно.
— Что там случилось? Филя не ушел? — поинтересовался мужчина.
— Хуже. Филя ушел, но перед этим он поменял замок. Надо же какая забота: не успел пропасть ключ, как он уже меняет замок. Раньше за ним такого не водилось. Он только терял ключи, а замки меняла я. Ну не я, конечно, а мастер, которого я вызывала.
Мужчина хихикнул.
— Что вы хихикаете? — рассердилась Анна.
— Вы так трогательно ревнуете своего Филю.
— Я его не ревную. Я его ненавижу. Только он мог поставить замок, который открывается с помощью ключа и изнутри и снаружи. Это же ужасно неудобно. Такие замки теперь ставят лишь в сараи. А все потому, что Филя решил сэкономить.
— Так он еще и жадный? — усмехнулся мужчина.
— Зря радуетесь. Как мы теперь выйдем?
— Не вижу проблем. Я сниму этот замок и поставлю старый.
— Правда? Вы волшебник! Но для этого нужны инструменты.
— Почему вы шипите? — удивился мужчина. — В этом уже нет необходимости.
— По привычке. Но где вы возьмете инструменты?
— В этом доме их полно. Давайте выйдем из этого дурацкого шкафа, и вы мне поможете поменять замок. К тому же, признаюсь, мне нетерпится вас увидеть.
Такое сообщение одновременно и порадовало Анну и напугало.
— Вы же меня видели, — воскликнула она. — Еще когда сидели в первом шкафу.
— Считаете, что можно хорошенько рассмотреть человека через узкую щель, да еще в комнате, в которой сидит труп?
— Вы меня убеждали в обратном.
— Я рисовался.
Он взял ее за руку и потянул к двери:
— Пойдемте.
Анна вспомнила, что вскочила с постели и лишь наспех умылась. Она не собиралась знакомиться с приятными и интеллигентными людьми. Она ехала воровать Филину машину. Даже помадой по губам не мазнула. А прическа! Что с ней сделалось после сидения в кустах?
— Нет, нет, — испугалась Анна. — Лучше не надо. У меня есть причины скрываться. Много причин. Вам они покажутся смешными, но мне это важно. Поверьте, я и сама хотела бы увидеть вас… Кстати, вы не голубоглазый блондин?
— Почему вы спрашиваете? — удивился мужчина.
— Мне нагадали голубоглазого блондина.
— В таком случае, это я и есть.
— Но вы женаты и вообще, нет, лучше я останусь здесь. Так будет лучше.
Он вздохнул.
— Вы меня интригуете, но как хотите, не буду настаивать, — сказал он и покинул шкаф.
На Анну обрушились сомнения. Любопытство — страшная вещь. Иногда эта вещь сильнее самых сильных чувств, даже чувства страха.
«Какой славный мужчина, — подумала Анна. — Но можно ли ему довериться? Нет, не буду рисковать. Как жаль, что вид у меня неважный. Кира сорвала меня с постели. Я даже губы не накрасила. А волосы! После того, как Кира меня поскубла, почему-то волосы все время стоят дыбом. Нет, нет, нельзя показываться в таком виде. А этот мужчина, похоже, делал мне комплименты. Под конец даже набивался. Так и что из того? У него жена. Любимая жена. Он просто звереет, когда летит в ее огород хотя бы камешек. Нет, нет, пусть любит свою красавицу-жену. Не буду им мешать. Боже, какая самонадеянность! Откуда это у меня? Будто я, с моей внешностью, могу кому-то помешать. Всего дважды произвела фурор в супермаркете, а я уже задрала нос.»
