— И что было потом?
— Потом я вернулся домой. У меня были свои дела. Но к вечеру я ждал свою дочь, Снежана обещала мне приехать и обо всем поговорить спокойно.
— Она приехала?
— Да. Приехала. Но откровенного разговора у нас так и не получилось. Снежана твердила, что ей необходима свобода, что она уже взрослая и знает, как ей жить. А я… я был слишком груб с дочерью, она не захотела со мной разговаривать, развернулась и ушла. Единственное, что мне удалось от нее узнать, так это то, что того белоглазого типа зовут Евгением.
— И я повторяю свой вопрос, какие у вас основания подозревать этого человека в убийстве вашей дочери?
— Я вам уже сказал.
— Только то, что вы не сумели отсканировать его мысли?
— Разве этого мало?
— Мне кажется, что для столь тяжкого обвинения нужны более весомые доказательства.
— Вот и разыщите их! — обозлился старик. — У нас договор, вы не забыли?
— Я полагал, вы дадите мне более прочную нить.
Старик молчал, всем своим видом давая понять, что и так сказал достаточно. Но Борис попытался выяснить еще хоть что-нибудь:
— Кто-то еще в окружении Снежаны внушает вам опасения?
— Нет. Я уверен, если кто и убил мою дочь, то только он! Понимаете… я ведь всегда мог контролировать Снежану. Разумеется, ей я об этом не говорил. Но в последние дни я перестал ощущать свою власть над ней. Я терял мою дочь. В иные отрезки времени ее мысли вдруг делались для меня недоступными. Я уже не мог в любой момент подумать о ней и узнать, где она и чем занимается. В определенные периоды ее жизнь становилась закрытой для меня. И я уверен, что эти промежутки были связаны с тем мужчиной, чьи мысли я так и не сумел прочесть.
— И наверное, когда она вчера вечером приехала к вам, вы снова пытались выяснить у дочери подробности об этом ее мужчине?
— Я требовал, чтобы она позволила мне разобраться с ним, либо оставила его. Сказал ей, что этот человек может быть опасен. Что я должен познакомиться с ним лично, и это мое требование.
— Но ваша дочь не согласилась?
— Вспыхнула, словно порох. Мы снова наговорили друг другу ужасные вещи, и я приказал ей убираться. А она заплакала и сказала, что все вовсе не так, как я себе вообразил. И что она не может мне всего рассказать. Пока не может.
— И в каком часу вы расстались со своей дочерью?
— Было около десяти. Может, начало одиннадцатого. Она ушла от меня вся в слезах. — И совсем погасшим голосом старик пробормотал: — Никогда себе этого не прощу. Жуткое чувство. За ночь я еще не отошел от нашей с дочерью вчерашней ссоры, а сегодня днем мне уже сообщают, что она убита. Что мне думать? Только то, что я каким-то образом мог спровоцировать ее убийцу.
— Но каким именно?
— Возможно, он не хотел, чтобы я его видел. Возможно, заметил меня, когда я следил за дочерью. Возможно, подумал, что Снежана нарочно меня пригласила. О-о-о… Если бы я только мог это знать! Но нет, ничего!
— Да, я понимаю ваше горе. Но ведь должно же быть что-то, что могло спровоцировать такую агрессию. Согласитесь, вырисовывается очень странная ситуация, вот вы — молодой мужчина и вы любите свою подругу. Очень странно убивать любимую женщину лишь потому, что ее отец желает познакомиться с вами поближе.
— Согласен. Но у меня нет другого объяснения случившемуся. И только с этим белоглазым связаны периоды моей «слепоты». Когда моя дочь была с ним, я не мог ее контролировать. И прошлой ночью я тоже «потерял» ее. Я чувствовал, что она расстроена, но она была со мной, а потом внезапно исчезла. Я перестал ее ощущать, а такое бывало лишь в те моменты, когда рядом с ней находился белоглазый. Значит, и убил мою дочь тоже он.
Борис задумчиво смотрел на старика:
— Кроме вас, у Снежаны есть другие наследники? Мать? Муж? Дети?
— Нет, нет и нет. Мать ее умерла, когда Снежане не было еще и года. Замужем официально моя дочь так и не удосужилась побывать. А дети… Детей ей Бог тоже не дал.
— Значит, вы единственный ее близкий родственник и, получается, наследник?
— Деньги никогда не интересовали меня, — быстро напомнил ему старик.
— Допустим. Но они могли заинтересовать кого-то другого.
— Этот человек… Евгений… Он мог! Он неспроста так основательно закрылся от меня. Он явно что-то замышлял. Я это понял еще позавчера, едва только попытался проникнуть в его мысли и потерпел неудачу. А сегодня, узнав последние новости, я могу это подтвердить со всей точностью.
Старик снова замолчал. И сейчас стало особенно заметно, как сильно он выдохся. Морщины на его лице стали глубже. Глаза запали. И даже кожа как-то посерела. Старик устало закрыл глаза, казалось, он задремал. Однако, когда Настя с Борисом направились к выходу, вслед им раздался шепот:
— Найдите его! Наш договор в силе. Я жду ровно три дня, а потом…
Старик не договорил. А когда Настя в страхе обернулась к нему, чтобы уточнить, что же последует за этим таинственным «потом», она увидела, что он снова погрузился в состояние, наподобие транса, вывести из которого его не сумело даже появление полицейских в комнате.
После того как Борис закончил разговор со странным стариком, он отнюдь не спешил уходить из дома.
— Нам тут еще что-то надо? — спросила у него Настя.
— Нам необходимо узнать подробности убийства Снежаны. Нельзя полагаться лишь на рассказ одного старика. Нужны более точные сведения.
— Но как мы их раздобудем?
— Спросим у майора, — небрежно отозвался Борис, словно это ему было легко и просто сделать. — Майор мне кажется толковым работником, хотя и несколько пристрастным по отношению к бедному старцу. Но, с другой стороны, его легко можно понять, старик у полиции, словно бельмо на глазу. Как только появилась малейшая возможность прищучить его, конечно, полиция с радостью набросилась на старика.
— Полицейские появились очень кстати, — напомнила ему Настя. — Если бы не они, старик бы нас просто выставил вон.
— Не выставил бы! — самодовольно возразил ей Борис. — Не забывай, у меня был диск с записью некоторых ритуалов, которые проводились в этом доме. Вещь весьма познавательная с точки зрения правоохранительных органов. Вполне потянула бы на организацию секты. А это дело такое… подсудное. Так что в любом случае старик бы от нас быстро не избавился. Но и с тобой я тоже согласен. Непосредственный приход полиции существенно облегчил нам нашу с тобой задачу. Полицейские помогли нам договориться со стариком очень быстро.
— Боря… а этот старик… Ты действительно веришь в его сверхспособности?
— Я думаю, что изначально способности у него были самые ординарные, как и у всех других людей. Но старик их очень старательно развивал всю свою жизнь. Вот они у него и того… возросли.
— Значит, и ты, и я — мы тоже могли бы так?
— Интересно, что ты упомянула нас обоих. И знаешь, что еще интересно? С самого начала, когда старик начал нас с тобой прощупывать, я сразу же поставил ему мысленный блок, и от меня он отстал. А ты это как сделала?
— Не знаю, — пожала плечами Настя. — Просто сбросила с себя этих тварей, которые лезли мне в мозг. И все прошло.
— Ну вот, видишь, ты заметила опасность. А это редкость. Обычно человек оказывается бессилен перед ментальным нападением. И тогда его ожидают всевозможные трудности и проблемы, пока он не восстановится после такого удара.
— Но я ни о чем таком не думала.
— И тебя этому никто специально не учил?
— Разве такому учат? — искренне изумилась Настя.
Но Борис на ее вопрос ничего не ответил. Зато он продолжал смотреть на девушку с каким-то странным выражением.
— Знал я еще одного такого же… способного, — пробормотал он задумчиво. — Ну, да ладно. Вернемся к нашим вопросам.
— Боря, а можно мне еще у тебя спросить?
— Что?
— А что это между вами такое потом было?
— О чем ты?
— Ну, мне показалось, что старик что-то тебе показал.
— Правильней сказать, кого-то. Да, он показал мне любовника своей дочери.
— И ты его действительно увидел?
— Так же ясно, как вижу тебя сейчас. Симпатичный такой мужчина, интересный я бы даже сказал. Вот только его глаза… Старик прав, глаза у него совсем белые.
— И что это может означать?
— Понятия не имею. Особенность у него такая. Но в целом выглядит очень даже ничего, и я понимаю, почему эта Снежана на него клюнула. Впрочем, она тоже была внешне вполне себе.
— Значит, свою дочь он тебе тоже показал?
— Не вполне ясно это у него получилось. Ты же сама видела, в каком старец состоянии, он слишком перетрудился, но все же да, показал, хотя и не так четко, как его.
Настя слушала и не верила своим ушам.
— То есть ты хочешь сказать, что старик каким-то образом транслировал тебе в мозг внешность того человека?
