Вот наконец и триста семнадцатый… Ну ладно, сейчас она отдаст Ольгин конверт и пойдет домой, к коту и домашнему хозяйству… Надежда до того замоталась, что с нежностью думала даже о войне с котом.
Она толкнула дверь и вошла в тесную приемную.
Собственно, приемной это помещение можно было назвать с большой натяжкой, скорее этому крошечному помещению без окон подходило пренебрежительное название «предбанник». Здесь едва помещался маленький офисный стол, вращающийся стул, обитый искусственной кожей, и узкий шкаф для одежды. За столом никого не было, и вообще в предбаннике не было ни души.
Надежда этому ничуть не удивилась и толкнула следующую дверь, которая, судя по всему, вела в основное помещение офиса. Собственно, ей ничего другого не оставалось, если она хотела отделаться от Ольгиного конверта, – дверь была единственная.
Однако эта дверь открывалась с некоторым сопротивлением, как будто ей что-то мешало.
– Да что же здесь творится!
Надежда толкнула чуть сильнее, за дверью послышался грохот, что-то упало, но дверь все же отворилась.
Надежда протиснулась внутрь и с изумлением увидела за дверью опрокинутое ведро. Именно оно мешало ей открыть дверь, теперь же ведро перевернулось, выплеснув на пол свое содержимое – несколько литров грязной, мыльной воды.
Что характерно, ведро было не яркое пластмассовое, а допотопное – оцинкованное, с железной ручкой, каких Надежда уже много лет не видела. Разве что у мамы на даче осталось одно, и то вроде уже прохудилось. Если только землю носить или мусор какой… А тут вон в таком полы моют… Должно быть, это ведро сохранилось здесь еще с тех давних времен, когда в этом здании размещался какой-то научно-исследовательский институт…
Надежда неловко перескочила через лужу, стараясь не выронить злополучный конверт, и огляделась.
Помещение, в котором она оказалась, было довольно просторным. Здесь хватило места для четырех или пяти офисных столов с компьютерами и телефонами, слева от входа стояли несколько металлических шкафов, отгораживая часть комнаты, а дальняя ее часть была отделена стеклянной перегородкой, за которой, надо полагать, размещался кабинет начальника. Ну, или что-то вроде кабинета.
Однако на первый взгляд здесь, как и в предбаннике, никого не было. Ни одной живой души.
– Что же они все, на обед ушли? – пробормотала Надежда, оглядываясь по сторонам. – Но в таком случае могли бы закрыть офис… мало ли, кто сюда зайдет, – все же компьютеры денег стоят, и прочая оргтехника…
Однако при более внимательном осмотре она увидела за стеклянной перегородкой неподвижный силуэт человека. Видимо, трудолюбивый начальник решил поработать в обед и сидел за своим столом, заодно приглядывая за офисом…
Надежда решила отдать ему конверт и отправиться восвояси.
Она пересекла комнату, подошла к стеклянной перегородке и, прежде чем открыть дверь, постучалась.
Человек за столом никак не отреагировал, он даже не пошевелился.
Надежда раздраженно пожала плечами, подумала, что соблюла все приличия, и открыла дверь.
– Здравствуйте! – проговорила она, входя за перегородку. – Я вам конверт принесла от…
И тут слова застряли у нее в горле. А сама Надежда застыла на месте, как громом пораженная. Потому что она отчетливо разглядела сидящего за столом человека.
Он сидел, откинув голову на высокую спинку кресла. Глаза его были закрыты, а между глаз… Между глаз у него было черное отверстие с опаленными и окровавленными краями.
Надежда ничуть не сомневалась, что это было входное отверстие пули.
– Ой! – проговорила она, пятясь к двери.
Судя по этому возгласу, дар речи к ней частично вернулся. Но только частично.
– Мама! – проговорила она, протискиваясь в дверь спиной.
В голове у нее в долю секунды пронеслось множество мыслей: от той, что Ольга сумела-таки втянуть ее в серьезные неприятности, до той, что муж будет очень недоволен – мало того что кот целый день сидел голодный, так она снова умудрилась вляпаться в криминал…
Сан Саныч очень не одобрял увлечение Надежды всяческими криминальными загадками, он утверждал, что рано или поздно это приведет его жену к неприятностям. Причем крупным, вплоть до потери здоровья и трудоспособности. Проще говоря, однажды она так вляпается, что и костей не соберет. Надежда в принципе с ним соглашалась, что дело это опасное, но даже самой себе не могла признаться, что ее просто тянет к всевозможным расследованиям. Ну не может она с собой совладать!
Одни дамы едят сладкое, несмотря на то что вес уже перешел все мыслимые пределы, другие заказывают в интернет-магазине бесконечные кофточки, а Надежда ужасно любила расследовать криминальные дела. Даже если ее никто об этом не просил, как ехидно добавлял Сан Саныч.
Что ж, в какой-то мере муж был прав. И Надежда Николаевна приняла мудрое решение – ни о чем таком мужу не рассказывать. Пускай остается в блаженном неведении, так всем спокойнее.
Но сейчас в голове металась одна мысль – бежать! Бежать отсюда как можно скорее и никогда сюда не возвращаться!
Оказавшись по другую сторону стеклянной перегородки, Надежда развернулась, чтобы броситься к дверям. При этом ей пришлось повернуться спиной к мертвецу. Ощущение было не из приятных …
Теперь, стоя к офису лицом, она увидела помещение с другого ракурса – и заметила то, что не могла заметить от двери.
Во-первых, в том закутке, который был отгорожен металлическими шкафами, находился еще один стол, заставленный разной компьютерной техникой. И за этим столом сидел молодой длинноволосый парень, скорее всего программист. Точнее, не сидел, а лежал, не подавая никаких признаков жизни, уронив голову на стол. Вокруг головы растекалась темно-красная лужа. А длинные волосы были мокрыми… от крови. Бурого цвета с ржавчиной. Самое то, когда кровь чуть подсохнет.
Но и это было не все.
На полу рядом с другим столом валялась женская туфелька. Не очень дорогая, не очень новая, но довольно нарядная темно-синяя туфелька. А когда Надежда чуть переместилась вправо, то увидела и вторую. Только вторая туфелька не лежала сама по себе. Она была надета на женскую ногу, которая выглядывала из-под стола.
Сбоку от входной двери, в узком пространстве, неловко привалившись к стене, полулежала женщина средних лет в синем халате уборщицы. На голове у нее был цветной платок, мокрый от крови, лицо тоже было залито кровью.
Должно быть, именно эта женщина оставила возле двери ведро, которое опрокинула Надежда.
Войдя в офис, Надежда не заметила мертвую уборщицу, потому что ее закрывала полуоткрытая дверь.
– Мама! – снова воскликнула Надежда, гораздо громче, чем первый раз, и бросилась к двери, чтобы скорее покинуть это страшное место, покинуть этот офис, полный смерти…
Однако, немного не добежав до двери, она поскользнулась на разлитой воде и грохнулась на пол.
На какое-то мгновение она утратила связь с реальностью. Но потом пришла в себя, потерла ушибленный бок и осознала, что лежит на рассохшемся линолеуме, а рядом с ней на полу находится еще одно неподвижное тело – тело полноватой женщины средних лет, с темно-рыжей прической, по виду – типичного бухгалтера. Ну да, вот внушительных размеров бюст, как у всех бухгалтеров, мешает женщине лежать. Впрочем, тут же поправилась Надежда, ей уже ничего не мешает. Голова женщины была повернута в другую сторону, но волосы на затылке, как и у компьютерщика, густо пропитались кровью. И эта же кровь растекалась по полу, почти доходя до лица Надежды.
Надежда Николаевна в ужасе смотрела на кровавую лужу. Она хотела вскочить на ноги или хотя бы отползти в сторону от такого ужасного соседства, но силы оставили ее. Не помог и всегдашний спасительный прием – посмотреть на себя со стороны. Ну, увидела она, что приличная солидная женщина стоит на четвереньках посреди офиса с абсолютно диким выражением лица. Сдвинуться с места это не помогло. Вместо этого локти подломились, и она чуть не ткнулась в чертову лужу прямо носом.
И вдруг она почувствовала исходящий от этой лужи удивительно знакомый запах… И это был не запах свежей крови. Это был запах, который Надежда Николаевна часто чувствовала во время приготовления мясных или овощных блюд, – острого томатного соуса.
Надежда принюхалась к темно-красной луже… Она не могла ошибиться: на полу был разлит томатный соус!
Но что же это значит?
Надежда не успела еще додумать эту мысль до конца, когда произошло неожиданное событие. На щеку мертвой женщины опустилась муха. Разумеется, в этом не было ничего необычного.
Необычно было другое: покойница не шелохнулась, как и положено покойнице, однако ее щека рефлекторно дернулась. Совсем немного, но Надежда заметила это движение.
«Вот это действительно интересно!» – подумала Надежда и, никак не показав свою догадку, поднялась на ноги.
