Оно, конечно, спасибо, но мне не нравится, когда посторонние без предупреждения вваливаются туда, где я сплю.
— Завтрак на столе, — прохрипело из угла.
От неожиданности я подскочил и увидел в углу комнаты небольшой динамик.
Поколебавшись немного, я не стал завязывать галстук — в конце концов, утром позволительно спуститься к трапезе без особых формальностей.
В столовую я вошел последним, все члены «стаи» Кузьминского уже наслаждались кофе. Никто из них не удосужился одеться, все были в халатах.
— Садись, Ваня, — кивнул хозяин.
Я приблизился к свободному стулу, чувствуя, как в меня вонзаются не слишком дружелюбные взгляды.
— Прошу любить и жаловать, — улыбнулся Сергей Петрович, — Иван Павлович Подушкин, мой секретарь.
— Здравствуйте, — прозвучал нестройный хор голосов.
— Садись, Ваня, не стесняйся, — повторил Кузьминский, — чувствуй себя как дома. Это Белла, моя дочь.
Слишком полная для своего возраста, белокурая девушка скорчила гримаску, но ничего не сказала.
— На другом конце стола, — как ни в чем не бывало продолжал Сергей Петрович, — сидит Клара, моя племянница.
Тоненькая, даже хрупкая девушка мило улыбнулась и помахала мне изящной ручкой.
— Привет.
— Привет, — осторожно ответил я.
— Вообще-то ее зовут Клава, — заявила Белла. — Она сама себя в Клару переименовала.
— Тебе не все равно, — мигом отозвалась двоюродная сестра, — чего лезешь!
— Девочки, спокойно, — строго сказала женщина лет пятидесяти.
— Она первая начала, — не успокаивалась Клара.
— А вот и нет, — не сдалась Белла, — ты имя первая переделала, никакая ты не Клара, а Клавка!
— Знакомься, Ваня, — ледяным тоном продолжил Кузьминский, — моя свояченица Анна, а это ее муж Валерий.
Я посмотрел на апатичного, белобрысого типа, сильно смахивающего на простуженного бультерьера, и, выдавив улыбку, сказал:
— Очень приятно.
Анна промолчала, а Валерий пробормотал что-то вроде бр-бр.
Я решил, что он поздоровался.
— Ну вот, — потер руки Кузьминский, — теперь ты знаешь всех, но надо еще познакомиться и с главным человеком, с Ларисой Викторовной.
Довольно полная женщина в черном платье, стоящая у буфета, укоризненно воскликнула:
— Скажете тоже! Главный человек. Все бы вам, Сергей Петрович, насмешничать.
— Ну, не скромничай, — засмеялся хозяин, — мы без тебя пропадем, ничего не найдем: ни одежду, ни белье, ни холодильник.
— Ладно вам, — отмахнулась Лариса Викторовна, — пойду посудомойку освобожу.
Тяжело ступая, она ушла.
— Мне кажется, что не следует так нахваливать прислугу в лицо, — сердито заметила Анна, — наслушается комплиментов и начнет хамить!
— Лариса отлично работает, — кинулась в атаку Белла, — она все мне на место кладет!
Клара захихикала:
— Вау, она тебе няня! Это круто! Она тебе памперсы меняет?
— Дура!
— Мама, — загундосила Клара, — Белка опять ругается!
— Сергей, — воскликнула Анна, — ну почему ты не объяснишь Белке, как следует…
— Не смейте меня так называть! — взвилась девочка. — Я тебе не Белка, а Белла, запомнила?
Анна встала и плаксиво заявила:
— Нет, это невозможно, у меня голова заболела. — И выскочила в коридор.
Белла и Клара уставились друг на друга ненавидящими взглядами.
— Вот вырасту, стану хозяйкой в доме, — отмерла дочь Сергея Петровича, — и всех выгоню!
— Белла! — разозлился отец. — Думай что говоришь.
Валерий, до сих пор молча поглощавший творог, оторвал глаза от тарелки. Мне стало жаль Кузьминского, сейчас свояк вступится за жену и дочь…
— Передайте мне хлеб, — попросил тот.
— Меня оскорбили, — голосом обиженной третьеклассницы заявила Клара.
Ее папаша спокойно намазывал на хлеб масло.
— Теперь весь аппетит пропал, — гундосила Клара.
— А у меня нет, — заявила Белла.
Клара презрительно ухмыльнулась:
— Еще бы! Тебя ничто не способно отвернуть от еды, небось уже сто кило весишь!
— Лучше быть полной и веселой, чем тощей занудой, как ты, — не осталась в долгу Белла. — И потом, мне нет необходимости покупать себе лифчики с гелевыми подкладками, у меня и так роскошная грудь, а не прыщи!
Клара разрыдалась. Сергей Петрович нахмурился. Белла, страшно довольная, вскочила и, чмокнув отца, убежала. Ее двоюродная сестра продолжала лить сопли.
— Ладно, Клара, хватит, — поморщился Сергей Петрович, — не из-за чего сырость разводить.
— Да, — всхлипывала девушка, — так всегда, постоянно! Белла мне нахамит, а ей ничего не бывает!
Схватив со стола салфетку, Клара принялась усиленно тереть глаза. Валерий спокойно доел бутерброды, допил кофе и молча удалился. Я позавидовал его нервной системе. Честно говоря, мне было не по себе. Согласитесь, неприятно стать свидетелем семейного скандала.
Клара продолжала рыдать.
— Лариса! — крикнул хозяин.
— Слушаю, — отозвалась та, появляясь на пороге.
— Принеси мой кошелек.
Через пару минут, получив портмоне из крокодиловой кожи, Сергей Петрович выудил оттуда несколько зеленых бумажек, протянул их племяннице и примирительно сказал:
— Ладно, ты вроде говорила вчера, что видела в Пассаже красивое колечко? Пойди купи себе.
Слезы высохли на лице Клары словно по мановению волшебной палочки. Она мигом схватила ассигнации, пересчитала их и воскликнула:
— Если бы у меня нашлось еще сто долларов, то хватило бы и на серьги! Комплект-то красивее!..
Сергей Петрович безропотно протянул ей еще одну купюру.
— Спасибо, дядечка, — сказала Клара, и тут в столовую влетела Белла.
— Папа, ты меня отвезешь в город, — завела было она, но тут же осеклась и возмущенно заорала: — Клавка опять денег выклянчила!
— Мне дядечка сам дал, — быстро ответила Клара, засовывая доллары в карман. — Я ничего не просила!
— Как бы не так! — перекосилась Белла. — Ты специально закатываешь истерики и успокаиваешься лишь при виде подачки!
— Можно подумать, что тебе твой отец не дает денег, — ринулась в атаку Клара.
— Только на праздники, — гордо вскинула голову Белла, — я не попрошайка.
— Ага, — захихикала Клара.
Потом она встала, поцеловала дядю, вежливо улыбнулась мне, вышла в коридор, но уже через секунду сунула голову в дверь и заявила:
— Конечно, только на праздники, тысячи в конверте, а еще ты пользуешься его кредиткой VISA, и вовсе не попрошайка — просто транжира!
Сжав кулаки, Белла бросилась к двери. Клара мгновенно ее захлопнула. Дочь Кузьминского налетела на преграду, выругалась, рванула ручку, выскочила в коридор, откуда незамедлительно донесся визг, грохот… Потом раздался голос Анны:
— А ну прекратите безобразничать, на занятия опоздаете!
Я чувствовал себя хуже некуда, пить кофе мне совсем расхотелось. Тут распахнулась дверь, и появилась девушка.
— Горячее, — объявила она, — мясо с картофелем.
Сергей Петрович кивнул. Девица подошла ко мне с левой стороны и левой же рукой попыталась положить с подноса котлету на мою тарелку. Естественно, та угодила прямо на скатерть. Я вздохнул. Прислуге никто не объяснил, что следует подходить справа и раскладывать еду правой рукой, держа блюдо в левой. Странно, что Кузьминский нанял столь неумелую особу, даже Нюша у Николетты освоила азы науки прислуживания за столом.
Сергей Петрович отодвинул свою чашку и мирно сказал:
— Пошли в кабинет.
— Вы же хотели сообщить своим домашним о большой сумме денег, которая лежит у вас в столе, — напомнил я.
Кузьминский вздохнул:
— Лучше вечером, так логичнее. Приехал и привез. Давай, Ваня, шевели ногами. Тебе и впрямь придется для вида рыться в бумагах.
Через час дом опустел. Валерий сел в красивую иномарку, Клара устроилась рядом с ним на переднем сиденье. У Анны оказалась своя машина, маленькая, крохотная «Пунто» ярко-красного цвета. Беллу и Сергея Петровича на серебристом «Мерседесе» увез шофер.
Я увидел из окна, как кавалькада автомашин вырулила на дорогу, ведущую к воротам, и пошел выполнять приказ Кузьминского — осматривать дом. Здание оказалось гигантским, трехэтажным, вернее, этажей было четыре, если считать еще и цокольное помещение, в котором находились бассейн, сауна, бильярд, прачечная и комнатка, где громоздился котел отопления.
На первом этаже было немного комнат. Столовая, гостиная с камином — огромные, сорокаметровые помещения с высокими полукруглыми окнами. Еще здесь имелись комната с аккуратно застеленной кроватью — очевидно, гостевая, кухня, несколько кладовых, туалет, ванная…
Увидав, что я заглянул в кухню, Лариса Викторовна улыбнулась:
— Не хотите кофейку спокойно попить?
Сидевшая у стола возле кастрюли с нечищеной картошкой девушка улыбнулась и, выпрямившись, кокетливо подхватила:
