Это означало, что придется потрудиться и оборвать со стены все бумажки до последней, вне зависимости от их цвета, размера и содержания, выяснить которое, увы, не представлялось возможным. Борис Акимович скрутил матерчатую сумку в клубок, затолкал его в карман, подвернул манжеты куртки и таким образом максимально освободил руки для предстоящей работы.
— Начнем наступление ударом с правого фланга! — постановил он и решительно направился к означенному углу гастронома.
У служебного входа магазина расслабленно курили водитель хлебного фургона Саша и худосочный испитой мужичонка — единственный гастрономовский грузчик Миша. Они только что закончили разгружать машину и теперь наслаждались заслуженным отдыхом, который у Миши обещал быть непродолжительным: вот-вот должен был подъехать фургон молкомбината.
— Блин, запарился я за двоих ишачить! — часто пыхая горячим дымом, жаловался упитанному флегматичному Саше хилый и желчный Миша. — По штату нам тут положено два грузчика, но Ваську Коноплева как уволили за кражу, так на его место никто и не просится.
— Пусть ваша Пална объявление даст, — безразлично посоветовал Саша.
— Да вон они, объявления, в ряд на стене висят, никому не нужные! — Миша махнул было на указанные объявления и вдруг заметил гражданина, проявляющего к листовкам откровенно нездоровый интерес. — Я не понял, что там делает этот типан в шляпе?
Типан в шляпе, он же — отставной полковник Борис Акимович Кузнецов, аккуратно поддел краешек первого в ряду объявления хвостиком металлической расчески, с треском разлучил бумагу со штукатуркой и поискал глазами мусорную урну. Не найдя таковой, он вынул из кармана мягкий ком, развернул матерчатую сумку, сунул в нее первое сорванное со стены объявление и потянулся за вторым.
— Может, он как раз в грузчики наняться хочет? — предположил Саша. — А объявления обрывает, чтобы избежать конкуренции!
— В такой шляпе — в грузчики? — с сомнением проговорил Миша, собственную голову которого укрывала грязно-синяя вязаная шапочка с растрепанным желтым помпоном, похожим на канарейку, истерзанную кошкой.
Словно подтверждая сомнения грузчика, импозантный Борис Акимович переместился на шаг влево и дернул за отставший краешек свеженаклеенную афишу, зазывающую горожан на концерт знаменитого певца Ковбаскова. Стало ясно, что объявлениями о найме грузчиков странный интерес типана в шляпе к прокламациям не ограничивается.
— Что-то не помню я такой звезды эстрады! — не в тему пробормотал водитель хлебного фургона. — Кто такой этот Ковбасков?
Тут Борис Акимович с легкостью оборвал одну бело-синюю и пару красно-белых афиш, небрежно прилепленных внахлест, одна на другую, и выяснилось, что гастрономической фамилией Ковбасков расклейщики афиш наградили певца Баскова.
— Знаю такого! — водитель Саша вздохнул с облегчением.
Грузчик Миша, наоборот, набычился и повторил:
— Это что же он, получается, делает?
— Может, макулатуру собирает? — предположил Саша, наблюдая, как аккуратный Борис Акимович запихивает скомканные афиши в поместительную хозяйственную сумку.
— Получается, он лишает меня последней надежды! — с растущим возмущением воскликнул Миша. — Если не будет объявлений, откуда возьмется новый грузчик?!
Он выплюнул окурок, злобно затоптал его и побежал в подсобку жаловаться на происходящее грозной женщине — директрисе Ольге Павловне.
— Срывает объявления? — подняла брови Пална.
Брови у нее были кустистые, большие. У нее все было большое: большое рыхлое тело, большой шиньон на макушке, большой мясистый нос, а на нем большие очки в такой массивной костяной оправе, словно ее сделали из черепахи, застреленной дуплетом из двустволки.
— Повадились вредители пакостить! — директриса тряхнула большими отвисшими щеками, как рассерженный бульдог, и решительно придвинула к себе телефон.
Она продела толстый указательный палец в дырочку на телефонном диске, царапнула крепким ногтем цифру «ноль», провернула диск и сноровисто переставила палец в дырочку с «двойкой».
— Позавчера какой-то гад расписал дверь краской из баллончика, вчера кто-то фонарь над дверью расколотил, а теперь, значит, у нас происходит порча наглядной агитации и рекламных материалов! — бурчала Пална.
Дождавшись ответа, она сразу же повысила голос:
— Алло, милиция?!
— Привет! Что случилось? — с порога спросила я Трошкину.
— Доброе утро, Аллочка! Позавтракаем вместе? — прощебетала мамуля, вручая той миску с теплыми оладушками.
Званый завтрак как хороший повод для раннего визита к подружке придумала я. Раньше времени расстраивать мамулю смутными тревогами я не стала, решила предоставить это Трошкиной.
— О, что-то вкусненькое! — пошевелив носом над полотняной салфеткой, укрывающей картофельно-яблочные драники, сказала Алка и понесла миску на кухню. — Тогда сначала покушаем, а потом поговорим.
— Боишься, что у нас пропадет аппетит? — наступая ей на пятки, шепотом спросила я.
Эта опасность казалась маловероятной. У меня лично аппетит пропадает даже реже, чем чувство юмора.
Мы расселись за столом, покрытым клеенчатой скатеркой в прелестных ромашках, и со вкусом позавтракали. Трошкина была молчалива, но кушала хорошо. Однако, как только из миски ушел последний оладушек, Алка тяжко вздохнула, поднялась из-за стола и ушла в комнату, даже не сказав свое обычное: «Спасибо, все было очень вкусно!»
— Аллочка чем-то расстроена? — облизнув испачканные сметаной пальчики, спросила мамуля.
— Боюсь, сейчас мы разделим ее чувства, — пробормотала я, спешно переставляя посуду со стола в мойку.
— Вот! — Трошкина вернулась и накрыла веселенькие ромашки развернутой газетой. — Это «Вечерний курьер». Почтальон принес мне его сегодня утром.
— Поэтому ты расстроена? — Я ободряюще улыбнулась подружке. — Трошкина, я тебя не узнаю! Конечно, «Вечерний курьер», который приходит по утрам, — это ненормально, но огорчаться из-за того, что ты узнала городские новости с двенадцатичасовым опозданием, все-таки не стоит. Что такого важного ты могла пропустить?
— Это! — Алка постучала пальчиком по статье на половину полосы.
— «Призрак ждал любимую под водой!» — прочитала я неуклюжий и глупый заголовок.
— Черт! — бледнея, беспомощно сказала мамуля.
Я заметила, что она водит глазами по строчкам газетного столбца, и тоже стала читать материал. Прочитала первое предложение и тоже сказала:
— Черт!
Статья была скандальная, и без чертовщины в ней, действительно, не обошлось. Автор — некто Г. Изрядный — с охами и ахами повествовал о вчерашней трагедии в бассейне, вдохновенно и беззастенчиво перевирая факты. Неоднократно повторяя словосочетание «смерть в бассейне», он ни разу не обмолвился о том, что гражданка Петрачкова не утонула, а была задушена. Не был упомянут и тот факт, что тело гражданки Петрачковой было обнаружено не собственно в воде, а в раздевалке. Про шкафчик тоже ни гу-гу! Зато господин Г. Изрядный, имя которого рассвирепевшая мамуля предложила расшифровывать как «Гад», со вкусом и смаком пересказывал замшелый бассейновый фольклор — сомнительную историю о некоем молодом пловце, подававшем большие надежды, но скончавшемся на голубой дорожке от разрыва сердца в разгар подачи этих самых надежд. Имя этого прекрасного спортивного принца Г. Изрядный не упоминал, но намекал на его близкое знакомство с покойной Марией Петрачковой. Вроде когда-то у них был роман, который оборвала трагическая смерть юноши. И вот — представьте себе такое роковое совпадение! — прошло энное количество лет, и бедная Маша нашла свою погибель в том же самом бассейне!
Далее господин Изрядный прозрачно намекал на активное участие в печальной судьбе Машеньки потусторонних сил в лице призрака ее бывшего возлюбленного. Автор вскользь упоминал некий «авторитетный источник», якобы подтвердивший, что Привидение Пловца нынче имеет обыкновение слоняться безлунными ночами по помещениям водно-спортивного сооружения. Мол, в женской раздевалке его кое-кто видел буквально вчера!
— То есть позавчера, — машинально пересчитала я, вспомнив, что Алка получила «Вечерний курьер» с большим опозданием. — Кажется, я знаю, кто мог сойти за Призрачного Пловца!
— Руперт, кто же еще! — кивнула Алка. — Но это не главное, ты дальше читай.
Под занавес Г. Изрядный расхожей цитатой из Шекспира уел мудрецов, которым не снилось многое из того, что есть на свете, после чего неожиданно обнадежил любителей страшных тайн. «Жуткая загадка, которую скрывают прозрачные воды бассейна, заинтересовала знаменитую писательницу Басю Кузнецову, которая всюду ищет и находит сюжеты для своих новых романов, — бодро врал Изрядный. — Возможно, вскоре поклонники произведений госпожи Кузнецовой смогут познакомиться с ее версией мистической смерти юной девушки».
