— Достаточно. Я оценивал ту партию в два миллиона.
— Рублей?
Свистунов презрительно фыркнул. Рубли не вызывали у него ни малейшего почтения.
— Долларов, Кира! Долларов!
— И она у тебя… Одна? Или с Лешей?
— Возможно, — задумчиво произнес Свистунов. — Хотя мне эта мысль раньше в голову не приходила. Но ты права, Люська была жуткой дурой. Еще больше, чем ты. И верила в любовь, романтику и прочую хренотень.
Кира окончательно запуталась. То он упрекал ее в отсутствии чувств к кавалерам. А теперь ругает Люську, что та тоже была романтичной дурехой.
Свистунов же, не обращая внимания на Кирины терзания, продолжал:
— Так что она вполне могла втрескаться в этого молокососа. И сочтя, что и он ее обожает, поделиться с ним своим диким планом.
— Диким? Почему диким?
— Да потому что продать украденный у меня товар она может в этом городе только мне же самому! И никому другому!
— А она об этом знала?
— Должна была знать! Если у нее хватило смекалки обвести меня вокруг пальца, то должна была подумать, кому станет втюхивать килограммы кокса!
И этот человек так спокойно говорит об этом! Уму непостижимо! И как он при этом может быть таким очаровательным? Это уж вообще ни в какие рамки не лезет! Кира слушала и не верила своим ушам. Либо она сошла с ума, либо ничего не понимает в этой жизни.
— Ну ладно, — произнесла она. — А как Люся решилась обратиться к тебе?
— Просто взяла и позвонила. Это ты все усложняешь. А Люська — человек простой. Если ей чего надо, сразу же говорит.
— И что она тебе сказала?
— Дословно пересказать наш разговор?
— Дословно.
Свистунов прикрыл глаза, как бы вспоминая. И тонким, не своим голосом заговорил:
— Твой товар у меня. Меня ты не найдешь, потому что я уже в могиле. Ты скажешь: мертвым деньги не нужны? Очень даже нужны! Еще больше, чем живым. Так что я готова продать тебе твой же товар по вполне приемлемой цене.
— Какая наглость!
— Да, от Люськи я подобной прыти не ожидал, — признался Свистунов. — Прямо задумался, она ли это вообще. Ведь и говорила как-то странно.
— Голос другой?
— Голос у нее был словно потусторонний. Да и каким должен быть голос, который звучит из могилы? Но дело не в этом.
— А в чем?
— Я тебе уже говорил, что Люська была совсем простой девкой. Ну, буквально от сохи! А тут такие выражения! Прямо Эдгар По может отдохнуь!
— И что ты думаешь?
— Думаю, что за нашу Люсеньку трудится кто-то другой.
— Кто?
— Вот это я и собираюсь выяснить!
Некоторое время Кира пытливо таращилась на Свистунова. Голос у нее от волнения сел. И она с трудом выдавила из себя:
— Ты собираешься встретиться с ней?
— С покойницей Люськой? Собираюсь.
— И ты ей заплатишь деньги? За свой собственный товар? Во второй раз?!
— Ну, она просит не так уж много.
— Сколько?
— Ровно половину.
— Половину чего?
— Половину того, что заплатил я.
— Миллион долларов?
Свистунов неожиданно снова развеселился.
— Гляди-ка! А ты молодец! Можешь правильно разделить два миллиона. Что ты на меня так смотришь? Думаешь, я снова над тобой подтруниваю?
Кира именно так и думала. Свистунов посерьезнел и сказал:
— Ничуть не бывало. Не шучу. Говорю очень даже серьезно. Ты не представляешь, какое количество народу начинает буксовать со счетом, когда речь идет о двух миллионах долларов. Почему-то им все время кажется, что миллион пополам делится только с перевесом в их сторону. Триста тысяч у компаньона и семьсот у них — это поровну. Или еще лучше, когда двести и восемьсот. Ну а про сто и девятьсот я вообще молчу. Это уж такая половина, что всем половинам половина!
Но Кира не дала сбить себя с толку. Этот тип способен болтать часами о всякой ерунде! И может задурить мозги кому угодно. Однако ей все-таки надо выяснить, что он затеял.
— Ты будешь встречаться с этой Люськой? — спросила она. — Когда?
— А тебе зачем?
— Я пойду с тобой.
— С какой стати?
Кира снова забуксовала. В самом деле, с какой? С какой такой стати?
— А с такой! С такой, что я за тебя беспокоюсь!
Вот тут ей удалось удивить Свистунова по-настоящему. У него даже глаза на лоб полезли. В буквальном смысле этого слова. Словно два огромных блестящих жука вылезли и стали загорать.
А когда он смог наконец говорить, то спросил:
— Ты это что, всерьез?
— Еще как!
И неожиданно для самой себя Кира поняла, что сказала чистую правду. Надо же! Она беспокоится за наркобарона! Первого во всем городе. Это не лезло уже ни в какие ворота!
Кира растерянно моргнула и прибавила:
— Если ты меня не возьмешь с собой добром, то я все равно поеду.
— И как же?
— Молча!
— Ты знаешь, где у нас с Люсей назначена встреча?
Ага! Они уже и про встречу договорились! Ох, с этим Свистуновым надо держать ухо востро!
— Не знаю. Но обязательно узнаю. И поеду туда с тобой.
Внезапно Свистунов словно потерял интерес к их беседе. Он откинулся на спинку кресла, взял в руки пустой стакан и принялся изучать содержимое его донышка.
— Не трудись и не беспокойся, — произнес он. — Никуда я сам не поеду.
— Как?
— Не такой уж я доверчивый чудак, чтобы лично отправляться на свидание с покойницей, предлагающей мне миллион. Черт! Даже звучит дико, правда ведь?
— Правда.
— Вот и я о том же! На эту встречу поедет один из моих помощников. Встреча должна состояться как раз сейчас. У тебя часы точные?
— Да. Наверное.
— Вот дьявол. А я часов вообще не ношу.
— Почему?
— Не люблю. Счастливые часов не наблюдают. А я очень хочу быть счастливым.
С этими словами Свистунов поднялся со своего места и, бросив Кире: «Подожди минутку», — двинулся к стойке бара.
Там он позвонил по телефону, узнал точное время и вернулся к Кире.
— Встреча уже началась. Если все пойдет, как договорено, то через пять-десять минут мы об этом узнаем.
Кира недоверчиво посмотрела на него:
— Ты доверил миллион долларов своему помощнику?
— Не такой я чудак, — последовал от Свистунова уже слышанный ею ответ. — Вместо миллиона — обычная кукла.
— Как это?
— Фальшивки. Сегодня весь день с ребятами делали их на ксероксе. На первый взгляд вроде бы все в порядке. Но стоит взять бумажки в руки, сразу же видно — подделка!
— И ты не боишься, что Люся увидит и заподозрит обман?
— Это будет уже все равно. Главное, чтобы она пришла и принесла товар. Да черт с ним, с товаром. Главное, чтобы сама явилась на эту встречу.
Лицо у Свистунова потемнело окончательно. И Кира затрепетала. Пожалуй, Люське не позавидуешь. Свистунов от «покойницы» мокрого места не оставит. Если поймает, конечно.
А в том, что Люська оказалась куда шустрей, чем думал про нее Свистунов, сомнений не было. Прошло пять минут, и у Свистунова зазвонил телефон. Он поднес его к уху.
— Да. Говори!
И трубка разразилась шумной бранью. Кира даже со своего места слышала, что Свистунову жалуются. А судя по помрачневшему еще больше лицу наркобарона, было на что.
— Так и сказала? — только и спросил он у собеседника. — Ладно, возвращайся в город. В город, я сказал! Чего осматривать? Нечего вам там делать! Все уже сделали! Возвращайся!
Свистунов сложил «раскладушку» и задумчиво посмотрел на окно и пустынный проспект за ним.
— Наша покойница оказалась очень проворной, — произнес он. — Откуда-то она узнала, что на встречу с ней приехал другой человек.
— И что?
— Отказалась от сделки.
— Так прямо и отказалась?
Свистунов молча кивнул. Выглядел он сейчас далеко не таким крутым и самоуверенным, как десять минут назад. Очень даже грустно он выглядел.
— Где же мы с ребятами прокололись? — тоскливо спросил он. — Где?
— Вы все сделали аккуратно?
— Замаскировали мы Владьку под меня, мать родная бы не узнала. Да и не успел он даже из машины выйти. Эта стерва сразу же ему на трубу позвонила и выложила, что сделки не будет.
— А номер откуда узнала?
— Я свою трубку Владьке дал. На нее она и позвонила!
И, покачав головой, Свистунов вздохнул:
— Одно тебе скажу, не Люська это была!
— Почему?
— Не способна Люська на такую прыть. И чуйка у нее не развита совсем.
По мнению самой Киры, чутьем тут дело не ограничилось. Это же какую феноменальную интуицию надо иметь, чтобы в закрытой машине с тонированными стеклами увидеть замаскированного человека и сразу же сказать — не он! Тут уж не интуицией попахивает, а магией. Белой или черной — неважно, но магией.
Кира так прямо Свистунову и сказала. Но он лишь отмахнулся.
— Бабские сказки! Стуканул кто-то нашей Люсеньке! — И быстро поднявшись из-за столика, сказал: — Поедем, отвезу тебя домой. И поеду.
