— Не в цирке, а только в той труппе, которая сейчас там выступает. С самим цирком пока что все в порядке.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю!
— И о чем же?
— Леша — наш покойник, с которого все и началось, — распространял среди артистов цирка наркотики!
— Допустим.
— И вот он убит.
— Это уже факт.
Кира отметила про себя, что Свистунов ни капли не удивился при известии о смерти Леши. Хотя чего странного? Прошло уже достаточно времени. И Свистунову должны были доложить о смерти одного из его дилеров. Да еще такого, который отбил у него любовницу.
На этом месте Кира снова ощутила неприятный толчок в области сердца. И решила пока не думать ни про Люську, ни про убитого Лешу.
— Железный, который покупал у Леши зелье, тоже находится при смерти, — принялась она перечислять. — И… и кроме того, убита еще одна девушка.
— Кто?
Кира искоса взглянула на Свистунова? Говорить или не говорить? Все-таки к Люське он в свое время испытывал нежные чувства. Может быть, он в душе уже простил ей измену и теперь хотел бы вернуть любовницу?
Почему-то эта мысль показалась Кире очень неприятной. Но еще неприятней была неизвестность. Свистунов убил Люську или кто-то другой? И Кира решила не миндальничать.
— Убита Люся!
— Кто такая?
— Люська! Людмила! Твоя Люсенька!
— Что?!
Глаза у Свистунова сделались огромными, словно отборные маслины. И в них плескалось… Черт знает что в них плескалось! Тут была и боль, и недоумение, и жалость.
Притворяется или нет?
— Люська? Люську убили? — повторял Свистунов непрестанно, и Кира даже подумала, что он не притворяется.
И вдруг Свистунов закричал:
— Кто? Кто это сделал?
— Ты у меня это спрашиваешь?
— Да!
— Откуда я знаю? Тоже хотела бы знать, и не меньше твоего!
— Когда это случилось?
— На следующий день после смерти Леши. Точнее, на следующий день вечером. Через сутки.
— Ты, наверное, ошибаешься!
— Это еще почему?
— Она звонила мне сегодня!
Тут уж пришел черед удивиться Кире.
— Не может быть! Труп опознан!
— Говорю тебе, она мне звонила! Правда, голос у нее был какой-то странный. Но она сказала, что это она. Просто простужена.
У Киры даже голова пошла кругом. Кто звонил Свистунову? Ясное дело, что труп звонить не мог. В привидения, звонки с того света и прочую мистическую чепуху Кира не верила. Но если Люська звонила Свистунову, значит, в квартире Леночки они нашли чей-то другой труп. А пирсинг в пупке — это всего лишь совпадение. Или нарочно было подстроено, чтобы все подумали, что сгорела Люська. А на самом деле она жива!
Вот это поворот!
Но если сама Люська устроила поджог в Леночкиной квартире и подбросила туда тело другой женщины, то ясно, что она это все сделала, чтобы сказаться мертвой. Чтобы Свистунов поверил и отстал. Так зачем потом звонить ему?
— И что тебе сказала Люська? Зачем звонила?
Кире показалось, что Свистунов замялся. Наверняка Люська сообщила ему нечто важное! Иначе зачем рисковать и воскресать?
— Ну же! — заторопила Кира Свистунова. — Как ты не понимаешь, от этого может многое зависеть!
— От чего — от этого?
Нашел, когда включать дурачка!
— Тебе-то это зачем нужно?
И Свистунов посмотрел на Киру долгим внимательным взглядом.
— Зачем тебе это нужно? — повторил он. — Объясни мне. И возможно, я поделюсь с тобой тоже кое-какой информацией.
Кира растерялась. В самом деле, зачем им с Лесей это нужно? Они обещали Дине помочь найти настоящего убийцу Леши? Но только для того, чтобы Даниила отпустили. Его уже отпустили. Так чего они с Лесей продолжают землю рыть?
— Мы должны раскрыть это преступление, — только и нашлась, что ответить Кира. — Мы всегда так делаем.
— Мы? Всегда? Кто это мы?
— Мы с Лесей.
— И что, частенько вам приходится расследовать убийства?
— Постоянно!
Похоже, это Свистунова позабавило. Он откинулся на спинку сиденья и долго-долго смотрел на Киру. Что выражал его взгляд, сказать было трудно. Но Кира отчего-то засмущалась.
— Ты помнишь, что должна мне чашку кофе?
— Сейчас все кафе закрыты.
— Спорим, что не все?
Спорить с ним Кира не стала. И очень правильно сделала. Оказалось, что в три часа ночи в городе еще имеется полным-полно мест, где можно выпить кофе. В одно из таких уютных местечек Свистунов и привез Киру. Тут было совсем мало народу. Это и понятно, в начале третьего ночи! Но зато в ассортименте было около пятидесяти напитков, в той или иной дозе содержащих кофе.
Кофе с тертым горьким шоколадом; кофе с корицей и цедрой лимона и лайма; кофе с молочной пенкой; кофе пополам с какао; кофе с мороженым и сливками.
Одним словом, полакомиться тут можно было на славу. Но Кира выбрала себе самый безобидный напиток — кофе с горячим молоком. Причем убедительно просила, чтобы кофе было мало, а молока много. Все-таки на дворе как-никак ночь. А Кира надеялась, что сегодня ей еще удастся поспать.
Усевшись за угловой столик, Свистунов вольготно расположился на диванчике, предложив Кире занять диванчик напротив. Она так и сделала. И вот они уже целых десять минут сидели, делая вид, что пьют кофе, а на самом деле играли в гляделки. Кто кого?
Но в этой игре Кире равных не было. Она могла смотреть часами, уставившись в одну точку, не мигая и не отвлекаясь на посторонние шумы. Свистунов не выдержал первым. Он отвел глаза и произнес:
— Ну что же, думаю, мы можем говорить открыто.
— Да.
— Ты же знаешь, в чем состоит мой бизнес?
Кира мгновение поколебалась, но все же ответила правду:
— Да.
— Уверен, что ты знаешь куда больше, чем рассказываешь мне. И ваше появление у меня дома, когда вы якобы искали Люську, было просто предлогом.
Кира едва удержалась, чтобы снова не кивнуть. Свистунов все понял верно. И ухмыльнулся.
— Смотрю на тебя и не понимаю, что ты за штучка такая, Кира?
— Я самая обычная девушка.
— Видел я всяких! Но ты не такая. Ты — особенная.
— Мы обо мне будем говорить?
— А ты против?
— Ничего во мне особенного нету!
— А я говорю, что есть!
— Нету!
— Ни одной девушке на свете я не стал бы говорить того, что сейчас скажу тебе. И после этого ты не особенная?
— Смотря что ты скажешь, — осторожно ответила Кира.
Но Свистунов сказал вовсе не то, что она ожидала от него услышать. Он сказал:
— Больше всего на свете мне бы хотелось сказать, что глаза твои, словно звезды. Губы твои манят к себе, словно сладкий цветок. А руки твои подобны ветру, что завлекает нас в свои объятия в жаркий полдень.
Кира вытаращила свои глаза и молча смотрела на Свистунова. Он сошел с ума? Или издевается над ней? Последнее было более вероятно, и Кира обиделась. Она надулась. И еще она нахмурилась.
Свистунов хохотнул:
— Я бы мог говорить в том же духе еще долго. Но вижу, что ты мне не веришь. Ты — деловая, современная девушка. На сантименты и прочую ерунду, готовь поспорить, у тебя просто не хватает времени. Когда ты выпроваживаешь очередного любовника из своей квартиры, ты его даже не целуешь на прощанье. Верно?
Кире стало как-то неуютно. Ну и что с того, что они не целуются? К чему эти телячьи нежности, если ясно, что они с тем или иным мужчиной больше никогда не увидятся? Но почему-то после слов Свистунова ее глаза наполнились слезами. И она с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться от невесть откуда проклюнувшейся жалости к себе.
Чушь какая-то! Чего ей жалеть себя? У нее в жизни все прекрасно. Их с Лесей фирма потихоньку развивается. Доход почти что стабильный. Квартира отдельная. Машина обожаемая и ломается лишь изредка. И даже любовники имеются. Хотя верно, «на дорожку» она их не целует. Но кому нужны эти поцелуи? А так у нее в жизни все великолепно.
— Какое тебе дело, кого я целую или не целую? — несколько грубовато спросила она у Свистунова.
— Может быть, и никакого. А может быть, очень даже большое.
— Я не…
— Но мы тут сидим не для того, чтобы обсуждать тебя, — перебил ее Свистунов. — Ты это хотела сказать?
— Вот именно!
— А мы и не будем. Ты хотела знать, зачем мне звонила Люська?
— Да.
— Она хотела, чтобы я купил у нее большую партию кокаина.
— А откуда она его взяла?
— Украла у меня.
Свистунов выглядел совершенно спокойным. Он равнодушно допил свой кофе и поставил пустой стакан на столик. А Кира все еще не могла прийти в себя. Он снова издевается? И она внимательно изучила выражение лица Свистунова. Лицо как лицо. Только снова потемнело. И глаз почти не видно под насупленными бровями.
«Нет, — решила Кира. — Не врет!»
— Она украла у тебя партию наркотиков? Много?
— Достаточно. Я оценивал ту партию в два миллиона.
— Рублей?
