Крайне медленно процессия вошла на кухню, я метнулась к плите и воскликнула:
— Пельменей не будет!
— Почему? — раздался хор голосов.
— Я же сегодня купил и положил на балкон, — напомнил Сережка.
— Плиту не зажечь, — объяснила я.
— Газ в нашей стране есть всегда, — возразила Юля. — Говорят, его даже во время войны не выключали. Имею в виду сорок первый год.
— И чё, тогда в Москве газ был? — изумился Кирюша.
— Ну ты дурак… — захихикала Лизавета. — На чем, по-твоему, люди обед варили?
— На нефти, — совершенно серьезно заявил Кирюшка.
— Еще скажи — во дворах на костре, — окончательно развеселилась Лиза.
— Может, и так, — пожал плечами Кирюша. — Меня тогда еще не родили, я лично не видел. Кстати, тебя тоже еще на свете не было, откуда такая уверенность про газ?
— Лампуша, — повернулась ко мне Лизавета, — скажи быстрей: когда немцы на Москву наступали, газ в квартирах имелся?
— Понятия не имею, — сквозь зубы процедила я, — родилась спустя много лет после великой Победы.
— Да ну? — удивилась Лиза. — А я думала, ты…
— Современница Петра Первого, — довольно засмеялся Сережка.
— Так что с плитой, Лампочка? — кинулась мне на помощь Катюша.
— У нее пьезозажигание, — горестно пояснила я, — а оно от электричества питается.
— Эка беда, — фыркнула Юлечка, — спички возьми.
— У нас их нет.
— Почему? — удивилась Юля.
— До сих пор были не нужны, — растерянно ответила я.
— Ага, зато старый эмалированный таз — крайне необходимая вещь, — не упустил случая ущипнуть меня Сережка, — и его ты бережно хранишь в шкафу, да еще на самой верхней полке.
— Давайте не будем ссориться, — ласково прервала разговор Катюша. — Лампочка сейчас нальет в кастрюлю воду, а я сбегаю к соседям за спичками. Ну что о нас подумает Виктор Николаевич? Хороши хозяева, ничего-то у них нет!
Катя вышла. Юлечка вздернула подбородок, но промолчала, Сережка сел у стола, Кирюшка примостился на диванчике, около смирно сидевшего там Виктора Николаевича, я наклонилась к шкафчику, Лизавета грустно сказала:
— Кошечка скоро догорит.
— Кирюша, — попросила я, — вон там лежит целая коробка со свечами, попробуй ее открыть.
— Легко, — воскликнул мальчик и схватил упаковку.
— Лампуша, — спросила вернувшаяся от соседей Катя, держа в руке коробку спичек, — там Вовка в лифте застрял, просил у тебя узнать, когда аварийка приедет. Говорит, уже устал помощь ждать.
Я едва не выронила кастрюлю с водой, которую как раз ставила на плиту. Совсем забыла про Костина! Надо немедленно звонить в диспетчерскую, но не знаю телефон. Внезапно в мозгу вспыхнули цифры «911». Нет, это не то, я просто насмотрелась импортных кинолент, москвичи должны набирать «01», «02», «03, «04»… Только к застрявшим лифтам пожарные, милиция, врачи и Мосгаз отношения не имеют! Завтра же наведу порядок в шкафах и положу на самое видное место необходимые номера телефонов. А если прорвет трубу? Или начнется наводнение? Надо же знать, куда обращаться…
— Открыл! — заорал Кирюша. — Классные свечи, не встречал таких — толстые, черные, суперские…
— Вода закипает, — возвестила Юлечка, — давай пельмени.
— Поджигаю, — завопил Кирюшка, поднося фитиль на самом деле очень странной по виду свечи к нервно подпрыгивающему огоньку догоравшей кошечки.
Я открыла балкон и стала искать пельмени, принесенные Сережей. За спиной раздалось угрожающее шипение, потом послышался тонкий, воющий звук. Я обернулась, глаза увидели Кирюшку, державшего в вытянутой руке черную толстую палку, из верхнего конца которой змеился с неприятным потрескиванием дым.
— Ложись! — завопил вдруг Сережка.
Я прижалась к стене, Юлечка, словно подкошенная, шлепнулась на пол, а ее муж выхватил из кулака растерявшегося младшего брата дымящееся нечто и живо вышвырнул его через открытую дверь балкона на улицу.
Все мы вместе с собаками кинулись на лоджию. Увиденная картина впечатлила: вместо того чтобы под действием земного притяжения шлепнуться вниз, «свеча» взлетела вверх, взорвалась ярко-красным огнем и повисла в воздухе, освещая двор не хуже прожектора. Несколько мгновений она сияла люстрой, потом свет из пурпурного стал белым, синим, зеленым, а затем таинственный предмет, оставив за собой хвост искр, унесся вправо. Собаки, воя и лая, бросились в глубь квартиры.
— Эт-та что было? — прошептала Лиза.
— У Лампы спросить надо, — пробурчал Сергей.
Я икнула, попыталась пошевелить каменно-тяжелым языком, но потерпела неудачу.
— Совсем кошечка закончилась, — возвестила Лизавета, — жаль, Лаурка Антонова всего одну подарила.
Я вздрогнула. Лаура Антонова… Лиза уже второй раз упоминает это имя и фамилию. Почему они кажутся мне знакомыми?
— Ну-ка дай прочитаю, пока совсем в темноте не остались, — сказал Сережа и схватил лежащую на столе коробку со свечами. — Да уж… Лампа, немедленно отвечай: где приобрела столь замечательную вещь?
— У метро бабушка стояла… — промямлила я. — Холодно было, она совсем замерзла, вот я и пожалела старушку, купила коробку. Не от хорошей жизни пенсионерка зимой на улице торговать решила, наверное, пенсия копеечная.
— А где сей божий одуванчик эти свечки взял? — продолжил допрос Сережка.
Я напрягла память.
— Вроде она что-то говорила про внука, который на заводе работает, ему, мол, часть зарплаты готовой продукцией выдали.
— Ну, это маловероятно, — ухмыльнулся Сережка. — Во-первых, не девяносто первый год на дворе, а во-вторых… Лампудель, ты читала надпись на коробке?
— Нет, — честно призналась я.
— Купила сама не зная что? — нахмурилась Юля.
— Бабушка сказала: «Возьми, деточка, там свечи, очень хорошо горят, пригодятся в хозяйстве, я недорого прошу». Уже ведь объяснила: мороз трещал, холод стоял лютый, старушка маленькая, тряслась вся… Я из жалости взяла коробку и забыла про нее, а сейчас вспомнила.
— Не обманула бабуська, — заржал Кирюшка, — засветилось лучше некуда! Фейерверк!
— Ясный перец, — неожиданно засмеялся Сережка. — Ракета осветительная, для военных целей, вот какая это свечка! Только срок годности у нее вышел. Небось внучок в армии служил и перед дембелем со склада что под руку попалось упер. Отличная свечка, хорошо, что она дома у нас под потолком не зависла.
Я снова икнула.
— Сейчас потухнет, — грустно заявила Лизавета, глядя на мерцающий огонек, который плавал в лужице парафина, оставшейся от кошечки.
Катя улыбнулась:
— Вот, держи настоящую свечку.
— Где взяла? — обрадовалась Юля.
— Соседка Лена дала, — пояснила подруга.
— Все-то у нее есть, — с укором воскликнул Сережа. — Чего ни попроси, тут же даст! Просто пример для многих.
Отчего-то, услыхав последнее заявление, присутствующие уставились на меня. Наверное, следовало возмутиться, но, как назло, внезапно налетевшая на меня икота стала еще сильней.
Хлопнула дверь, послышался шум, топот и громкий голос Вовки:
— Лампа, ты могла бы объяснить аварийщикам, что не лето на дворе, в лифте холодно, задубел совсем. В кабине пингвинов разводить можно! У нас вроде пельмешки есть? А чего вы такие странные, словно вас током ударило? Отвечайте!
Домашние, перебивая друг друга, начали вводить Вовку в курс дела, а я занялась приготовлением пельменей. Наша соседка Лена действительно очень аккуратна, имеет под рукой необходимые запасы и нужные телефоны. Голову на отсечение даю, она и вызвала аварийную «Мослифт». Я два раза ухитрилась забыть про изнывающего в застрявшей кабине Вовку, а у Лены все четко, не женщина — биоробот.
— Надо было сразу к соседке сбегать, — заныла Лиза, — кошечку жалко.
— Куплю тебе другую, — быстро пообещала Катя, — завтра принесу.
— Ага, — обиженно протянула Лизавета, — где же ты ее возьмешь… Лаурка сказала, что фигурную свечку ей аж из Парижа привезли.
— Врет, — убежденно заявила Юля. — Я сама в подобном грешна: приволокла начальнице вазочку и насочиняла, будто это ей сувенир из Америки.
— Разве ты ездила в Штаты? — удивился Вовка.
— Нет, — хихикнула Юля, — но наша мымра абсолютно уверена: если человек не видел живьем статую Свободы, то он неудачник.
— Думаю, живая статуя Свободы — конкретное зрелище, — развеселился Сережка, услышав ее слова. — Ты, Юлька, не испугаешься, если каменная баба на тебя попрет?
— Дурак! — обозлилась Юлечка и сразу стала похожа на Лизу. — Вовсе не это имела в виду!
— А что? — продолжил подтрунивать над женой муж. — Как еще понять твой замечательный пассаж «если человек не видел живьем статую Свободы»? Вот по этой причине у нас в стране бардак — потому что даже журналисты не умеют родной речью пользоваться!
Щеки Юлечки начали медленно розоветь.
— Виктор Николаевич! — вклинилась в беседу Катя, пожелавшая погасить искру начинающегося скандала. — Пойдемте, покажу вам, где одеяло с подушкой брать.
