— Джерри! О Джерри, darling! Что она с вами сделала?
Лим открыл глаза и окинул подругу разочарованным взглядом.
— Одно из двух: либо моя «система» подкачала, либо у этой женщины нет сердца…
Мойра Мак–Дугал долго колебалась, прежде чем сообщить мужу об очередном подвиге Иможен, боясь еще больше его расстроить, но директор уже впал в такое состояние, когда человек может выслушать что угодно. Узнав, что Иможен чуть не до потери сознания уходила Джерри Лима, Кейт только вздохнул.
— Порадуемся, что она его не убила!.. Сказали б вы этой женщине, Мойра, что она напрасно тратит кучу времени! Раз она явилась сюда уничтожить Пембертон, посоветуйте просто поджечь здание… Так будет гораздо быстрее!
И, к неизъяснимому ужасу Мойры, некогда блестящий выпускник кембриджского Корпуса Кристи Кейт Мак–Дугал начал смеяться как одержимый. Супруга раздумывала, как прекратить этот приступ нездорового веселья, но внезапно в коридоре послышался громкий шум. Он и вернул Кейта на землю. Директор вскочил и вылетел за дверь: Элспет Уайтлоу порадовала его новым известием — из ее лаборатории стащили пузырек с сулемой, и ее там больше чем достаточно, чтобы отравить весь колледж!
С этой минуты Пембертон, казалось, охватила волна безумия. Каждый из преподавателей внимательно смотрел, как ест или пьет другой, словно ожидая, что тот сейчас же упадет мертвым. Прежде чем сделать глоток, бокал долго обнюхивали, а еду жевали по крохам, не решаясь проглотить. Дермот Стюарт больше не отходил от Флоры Притчел ни на шаг и просил, чтобы она разрешила ему, как подопытному кролику, пробовать для нее еду и питье. Элспет Уайтлоу все время бормотала под нос, припоминая уголки, куда могла случайно положить флакон, но его так и не нашли. Гордон Бакстер поставил возле тарелки открытую бутылку молока, готовясь проглотить ее содержимое при первых же признаках рези в желудке. Испуганная Мойра вообще отказалась есть, а ее муж, наоборот, жадно глотал пищу в надежде, что яд избавит его от мучительного стыда, вот уже сутки не дававшего ему ни минуты покоя. Иможен старалась, чтобы ей накладывали еду в последнюю очередь — в отличие от других она точно знала, для кого убийца стащил сулему. Сказать, что шотландка относилась к этому спокойно, значило бы соврать, но в панику не впадала. Иможен хотела показать, что она — не чета этим жалким людям, по большей части не достойным чести родиться в Горной стране.
Но больше всех перепугался, пожалуй, констебль Тайлер. Сэмюелю не терпелось поскорее смениться с дежурства и уступить место шефу — его мучил страх, что вот–вот совершится новое преступление и вся ответственность за начало следствия ляжет на него. Поэтому, увидев Арчибальда Мак–Клостоу и его взъерошенную бороду, констебль вздохнул с неизъяснимым облегчением. Первым делом он рассказал сержанту о краже яда. Тот молча выслушал и тут же успокоил подчиненного:
— Сэм, старина, можете нисколько не волноваться! Не думаю, чтобы в моем присутствии убийца посмел продолжать свое грязное дело!
— А вдруг, шеф?..
— Да ничего не случится, уверяю вас! Преступник отлично отдает себе отчет, что я его знаю!
Тайлер в полном обалдении воззрился на сержанта.
— Вы знаете убийцу, шеф?
— Не хуже, чем вас, Сэм!
— Но кто же он такой, шеф?
— А кто же еще, Сэм, как не это жуткое создание, вечно жаждущее крови ближних?
— О, шеф! Вы все еще подозреваете мисс Иможен?
— Вот именно, Сэм! Вас она может обмануть, но меня — никогда! И я уверен, что еще до ухода в отставку увижу и услышу, как мисс Мак–Картри приговаривают по меньшей мере к пожизненной каторге!
В эту минуту Арчибальд походил на Калхаса, предрекающего грекам всевозможные беды, и даже его борода мстительно трепыхалась. На Тайлера все это произвело тягостное впечатление.
— Я ни на секунду не спущу с нее глаз, Сэм, и при первом же подозрительном поползновении наброшусь, слегка придушу (просто чтобы малость успокоить нервы), надену наручники, суну в рот кляп и заставлю выложить всю правду!
Но такую программу было куда проще изложить, чем выполнить. Когда Мак–Клостоу заглянул в столовую, Иможен уже ушла. К тому времени там оставалась лишь Флора Притчел и, разумеется, Дермот Стюарт, не отводивший от учительницы рисования влюбленного взора. Сержант очень вежливо спросил, где найти мисс Мак–Картри, на что ему довольно резко ответили, что понятия не имеют и вообще плевать хотели и на означенную особу и на все на свете. Арчибальд, которого несчастья, свалившиеся на него по милости Иможен, сделали особенно чувствительным, рассердился.
— Может, я университетов не кончал, сэр, но, когда мне задают вопрос, все–таки стараюсь отвечать полюбезнее!
Дермот, парень в глубине души совсем не злой и не грубый, немедленно подошел и пожал сержанту руку.
— Простите, но рядом с ней время для меня всегда летит слишком быстро, поэтому я начинаю воспринимать всех остальных как приставал и подозревать, что все нарочно сговорились помешать мне по–настоящему насладиться таким счастьем!
Флора издала очень приятный грудной смешок.
— Не слушайте Дермота, сержант, — пропела она, — он всегда преувеличивает!
Сержант заподозрил, что эта парочка решила поиздеваться над ним и нарочно ломает комедию. Однако полной уверенности Арчибальд не испытывал, поэтому сделать внушение не посмел и предпочел уйти из столовой. Узнав от слуги, что мисс Мак–Картри, кажется, гуляла в парке, он бросился туда.
А Иможен в это время как раз возвращалась в дом. Она устала за день и хотела поскорее лечь спать. Но, свернув в коридор, она вдруг заметила, что ручка ее двери шевелится. Шотландка быстро отскочила в тень и благодаря этому маневру увидела Оуэна Риза, выходившего из ее комнаты. Все его поведение выдавало крайнее беспокойство. Иможен, не вмешиваясь, позволила учителю английского уйти. Будь это не Оуэн Риз, а кто–нибудь другой, ему бы пришлось объяснить, что он забыл в комнате мисс Мак–Картри, но Риз ей нравился. И шотландка знала, что ужасно огорчится, если выяснится, что у него темная душа. Она в свою очередь вошла в комнату. Закрыв дверь, Иможен внимательно огляделась, пытаясь угадать, зачем приходил Риз, потом осмотрела каждую вещь, припоминая, как они лежали раньше. Тщетно. Комната выглядела точно так же, как в тот момент, когда она уходила ужинать. Смирившись с поражением, шотландка оставила бесполезные поиски, но пообещала себе утром же спросить у Оуэна, что означают его тайные вторжения на чужую территорию. Забравшись в постель, мисс Мак–Картри хотела проглотить таблетки (в последние несколько лет она принимала легкое снотворное), но графин у изголовья оказался пустым. Иможен удивилась, поскольку сама наполнила его перед ужином, но встала и пошла за другим, стоявшим на туалетном столике. Но и там было пусто. Шотландка тут же снова подумала об Оуэне Ризе. Так вот зачем он приходил? Какое ребячество! Во всяком случае, если ее хотели помучить жаждой — просчитались, так как Иможен всегда заботливо хранила в запасе бутылку виски.
Вот и теперь мисс Мак–Картри достала из чемодана бутылку «Блэк энд Уайт», улыбнулась ей, как старой подруге, и уже хотела жизнерадостно поднести горлышко к губам, но призадумалась: а что, если к виски подмешали яд? Иможен осторожно понюхала бутылку и, как ей показалось, почувствовала странный запах. Но, может, это обычная игра воображения? И тут мисс Мак–Картри внезапно поняла, зачем приходил Оуэн Риз. Угадав, что преступник попытается ее отравить, учитель английского предусмотрительно вылил воду из обоих графинов. Но о виски Риз не подозревал, в отличие от убийцы, который наверняка заметил бутылку, когда стащил револьвер. Только Элспет Уайтлоу могла быстро выяснить, отравлено виски или нет. Иможен накинула халат, сунула ноги в шлепанцы и с бутылкой в руке выскользнула в коридор. Мак–Клостоу, наблюдавший за ее дверью из укрытия, решил, что сейчас наконец поймает мисс Мак–Картри с поличным, и двинулся следом.
Мисс Уайтлоу решала задачу по физике и еще не ложилась. Не испытывая особой симпатии к героине Каллендеpa, она встретила Иможен подозрительным взглядом. Однако, узнав, в чем дело, Элспет так и затрепетала от удовольствия — ничто ее не радовало больше, чем химические опыты. Выхватив у мисс Мак–Картри бутылку, она быстро побежала в лабораторию, но на пороге столкнулась с сержантом.
— А вам–то что тут надо? Взбредет же в голову в такой поздний час стучаться к девушке! Может, вас мучают комплексы и вы надеетесь от них избавиться? Предупреждаю: я терпеть не могу бородатых! Да, потому что борода — ретроградна, негигиенична и выражает зверскую сущность! Или вы думали удовлетворить здесь самые низменные инстинкты? Впрочем, у вас поперек физиономии написано, что вы любитель клубнички… Наверняка не даете проходу маленьким девочкам, а? Противно смотреть! А теперь — убирайтесь с дороги!
